— Триста, — вздохнул Сашка.
— Во. Знать бы — сходили б на поверхность, добыли чего-ничего к их приходу, — рассуждал Данил. — Тогда бы и продали.
— А если сегодня выйдем?
Данил отмахнулся:
— Бесполезно. Полковник говорил, они только ночь будут стоять, к утру снимутся. Не успеем. Это ведь найти надо… И искать осторожно, напролом не лезть, да еще назад притащить. К тому же гон сейчас у собак, в такое время на поверхность лучше не ходить — сам знаешь.
Сашка вздохнул — смирился.
— Ладно, в следующий раз. Может, зайдут еще когда… Хоть посмотреть-то сходим?
К ночи в Убежище, наконец, начали заносить зеленые, обернутые в серый брезент ящики. Всего их оказалось пять. Ящики втащила внутрь шестерка одетых в защитные комбинезоны людей и оставила тут же, у дверей, где уже было отведено обширное место для торга. Данил с Сашкой, присутствовавшие при этой процедуре, сначала удивились, решив, что весь предполагаемый ассортимент уместился в них, но оказалось, что в ящиках представлены только образцы. Караванщики были умнее — как сказал Барыга, они никогда не вносили товар внутрь, оставляя его под усиленной охраной в машинах. На торг выносились только образцы, а купленный предмет приносили из каравана, и на руки покупатель получал его только после заключения сделки и оплаты половины стоимости — в этом отношении Барыга был очень осторожен.
— Была в моей практике пара случаев, — туманно объяснял он толпящимся вокруг людям. — Разок даже с боем назад пробивались и половину всего товара пришлось оставить. Правда, мы свое все-таки взяли… потом… — с намеком усмехнулся он. — Поэтому с тех пор такие предосторожности. Ну а кроме того у меня в караване бомба на боевом взводе стоит. Так что ежели чего — хватит, чтоб полквартала разворотить… Хотя, я уверен, без этого мы все ж обойдемся. Короче: ходите, выбирайте, осматривайте. Присмотритесь, приценитесь, вносите залог — и через полчаса вам принесут товар. Проверяете, убеждаетесь в исправности — тогда уж и оплачиваете полностью. Все без обману! Прошу!
Посмотреть тут и впрямь было на что. Товары лежали на специально сколоченных для этой цели столах — и чего тут только не было! Оружие, амуниция, ОЗК, броники нескольких видов, противогазы, одежда и обувь, медицинские средства, оптика… Даже электроника — и та присутствовала, причем в работоспособном состоянии. На одном столе Данил увидел маленький плоский монитор с клавиатурой под ним — нетбук, на другом — плоскую серебристую коробочку механических часов. На третьем — маленькую пипку MP-3 плеера, питающегося от встроенного аккумулятора и солнечной батареи. И стоил этот плеер аж пятьдесят патронов. Роскошь! Подумать — так зачем он нужен, плеер по цене десяти банок тушенки? Кто его возьмет? У подобных товаров почти и не стояло никого. Другое дело — средства выживания, уж здесь- то народу было невпроворот. Спрашивали, приценивались, торговались, качая головами — но покупали как-то мало, пассивно, вяло. Оно и понятно — откуда у обитателей Убежища патроны и еда в таком количестве? Запасов никто не создавал — люди и не предполагали, что в один прекрасный день случится такое знаменательное событие…
За полночь, когда народу стало гораздо меньше, вживую ассортимент, наконец, решили поглядеть и друзья. Весь день они просидели как на иголках, но выдержали. И правда, зачем толкаться, когда можно спокойно все осмотреть, пусть и чуть попозже? Переходя с Сашкой от стола к столу, Данил глядел на лежащий перед ним арсенал, и сердце его тоскливо сжималось, когда он видел что-то, что очень хотелось бы иметь. Но цены — цены просто убивали. Одна банка тушенки стоила десять «пятерок», сто граммов сахара — шесть. Плитка шоколада — в Убежище он закончился первым — двенадцать. Где столько взять? Появилась, было, у друзей, мысль продать каравану воды, которая значилась в прайсе по патрону за литр — в Убежище она не стоила ничего — но и здесь не выгорело. Оказалось, что Родионыч уже продал торговцам тысячу литров и вырученные средства пустил на закупку ПКМ и боезапаса для него, а еще воды караванщики брать отказывались. Кроме того, в недра каравана канула тонна соляры по пять патронов за литр, два десятка ящиков тушенки и сгущенки, сухари, фильтры для противогазов, армейские комки и шерстяные одеяла. Всего этого добра на складах было пока еще навалом, а вот оружия с боезапасом — нули, и почти все вырученные средства Родионыч пустил на закупку двух десятков «калашей», четырех ПКМ и двух СВД со всеми причиндалами, включая дополнительные сменные магазины и патронные ленты с коробками. Таким образом получалось, что все закупочные операции промелькнули мимо, не задев ребят даже краем. А на брезенте лежали такие богатства! «Калаш» — новый, тускло блестящий черным вороненым стволом, с откидным прикладом и вторым магазином в комплекте. Набор ножей. Такой же, как у самого Барыги, противогаз с устройством для питья, но только треугольными стеклами. Большой рюкзак со множеством кармашков и ремней для удобного крепления на спине… Все это и еще кучу всего остального хотелось иметь в своем загашнике, все это необходимо было успешному сталкеру, как воздух. Но особенно сильно поразила Данил его мечта — ВСС «Винторез».
Винтовка лежала чуть в стороне от остального оружия, как бы демонстрируя свою исключительность, особенность. В разобранном виде с отсоединенным прикладом, магазином, оптикой и стволом-глушителем, в небольшом, уютном чемоданчике, обитом изнутри мягким материалом, она не производила впечатления смертоносного оружия, но уж Данил-то понимал, на что эта винтовка способна в опытных руках.
— Подходи, молодежь, — у этого стола стоял сам Барыга. — Что, паря, винтовка заинтересовала? Бери, не пожалеешь, последняя осталась. Сам такой уже год пользуюсь, ни разу не подводила. Чистить только вовремя, ухаживать — и будет у тебя верный боевой товарищ. Семьсот пулек всего.
Семьсот патронов — это было огромное состояние. Тридцать пять коробок, если перевести на тушенку. Едва ли хоть у кого-то в Убежище были такие средства. Данил нежно и осторожно, словно месячного ребенка, погладил металл ствольной коробки, провел пальцем по мелким рубчикам глушителя. Хотелось — невероятно! Хоть вот прямо сейчас хватай и беги. Торговец, внимательно следивший за ним, усмехнулся:
— Разбираешься?
Данил кивнул.
— Ладно, уговорил — для тебя шестьсот девяносто. Больно уж, паря, глаза у тебя блестят…
Данил вздохнул — чего душу впустую травить. Дорого. Все было слишком дорого.
— Нет у меня столько, — буркнул он. — Знал бы, что появитесь, — собрал бы месяца за три. А так незачем было.
Торговец обезоруживающе улыбнулся.
— Ну и лады. Через полгода опять мимо вас пойдем. Если, будем говорить, дашь задаток патрончиков полста — так я ее заначу. Но тогда уж, извини, под тысячу стоить будет… Инфляция!
«Нашел дурака, — мысленно скривился Данил. — Как маленького разводит…»
А вслух сказал:
— Даже полста нету.
Торговец развел руками:
— Ну, тада извиняй. Ничем не могу… Может, еще чего? Наркота не интересует? У меня даже чистая есть, отборная, с юга вожу, с самих гор. Поставщик у меня — сам выращивает, сам перерабатывает, сам пакует. А если хочешь — могу синтетики подкинуть, она круче забирает. Не желаешь?
Данил скривился и сплюнул в сторону.
— Мне этого дерьма и даром не надо.
— Ну уж не знаю тогда, чем тебя завлечь, — развел руками Барыга. — Вот разве что рабами… Мужики, бабы — не нужны? Баб, правда, нет сейчас, извиняй, но под заказ доставлю.
Данил аж поперхнулся от такого предложения. Оглянулся на Сашку, ища поддержки, но тот уже слинял к разложенным неподалеку броникам и защите. В самый неподходящий момент.
— Рабы? — осторожно переспросил Данил. — Это как понять?
Барыга шумно выдохнул и помотал головой, словно непонятливость покупателя его вконец утомила.
— Чего рот-то раззявил? Вон стоят! — он кивнул на шестерых человек, стоящих у крайнего правого брезента, и Данил только сейчас обратил на них внимание.
Это были те самые носильщики, которые принесли ящики с образцами, но тогда он, не зная еще об их
