минутой становилось все хуже. Отчего-то стало нестерпимо жарко, и единственным спасением казался коридор за дверью, в котором, несомненно, должно быть прохладно и уютно! Прикосновение к холодному металлу засова на миг отрезвило мальчика. Он вспомнил слова сталкера и с отвращением отпрянул от двери, в красках представив то, что подстерегало снаружи. Теперь Николай уже почти физически ощущал, как что-то мерзкое ворочается в голове, слепо обшаривает сознание в поисках лазейки. Пытаясь избавиться от несуществующей жары, мальчик плюхнулся в резервуар с водой и закричал: кипяток нестерпимо жег тело. Выскочив, Николай не обратил внимания на отсутствие ожогов на коже. Если это и был морок, то настолько реальный, что противиться этому было выше его сил. Мальчик отодвинул засов и нырнул во тьму коридора.
Натыкаясь на стены, падая и обдирая колени, Коля устремился вперед, навстречу легким дуновениям прохладного ласкового ветерка. Преодолев несколько метров, различил впереди тусклый свет. За поворотом его ждало чудо…
Никогда в жизни Коля не видел подобной красоты. Посреди станции, источая неяркое мерцающее сияние, покачивался огромный бледно-голубой цветок. Полупрозрачные лепестки мелко вибрировали, длинные тонкие жгуты-сенсоры хищно шевелились, ощупывая пространство в поисках добычи. За массивной водянистой тушей-бутоном мутанта тянулся широкий след из густой фосфоресцирующей слизи, отмечая путь, проделанный гидрой в поисках строптивой жертвы. Но ничего этого Коля уже не видел. Он слепо двигался навстречу волшебному цветку, навстречу желанной прохладе и бесконечному покою.
А потом по нервам хлестнула волна отрезвляющей боли. Гидра неистово заколыхалась, на собственной шкуре испытав действие настоящего жара.
— Не-е-ет! — Мальчик ринулся вперед, пытаясь оградить «цветок» от внезапно вспыхнувшего огня. — Я иду!
«Успел, — пронеслось в голове Ходока. — Жри, тварь!»
Сталкер выхватил мальчишку буквально из-под самых щупальцев хищника. Изогнувшись, запустил в мутанта еще одну бутыль с зажигательной смесью. Гидра, корчась в огне, ударила в ответ своим незримым хлыстом. Сталкер упал и схватился за голову.
«Господи боже, как больно!..»
Что-то упругое захлестнуло ногу, и сталкера потащило назад. Превозмогая боль, Ходок выхватил пистолет, отстрелил щупальце. Тварь яростно завибрировала всей тушей, скапливая энергию, и ударила снова.
«Не могу… больше… терпеть… Не могууу!»
Ходок обмяк, падая в пропасть забытья. Огонь полыхнул с новой силой, и гидра, переваливаясь желеобразным телом, попыталась отползти от источника боли. Ментальное давление чуть ослабло.
Образ Ирины с немой мольбой во взгляде на короткое мгновение выдернул сталкера из небытия. Сил хватило лишь на одно осознанное движение. Граната влетела точно в зев «цветка». Прогремел взрыв…
— Дядя Ходок! Очнитесь! Пожалуйста!
Перед глазами светлым пятном мелькал размытый силуэт, постепенно обретая резкость. Спустя мгновение сталкер смог различить склонившегося над ним Николая. На лбу у пацаненка красовалась ссадина — видно, ударился при падении и отключился. Это его и спасло…
— Привет, Николай. Я за тобой.
Мальчик улыбнулся… и зашелся в беззвучном плаче. Ходок притянул его к себе.
— Поплачь, Коля, поплачь. Теперь все будет хорошо…
Сталкер не знал, как утешать детей. Просто не имел такого опыта. Его работа заключалась в том, чтобы убивать. Убивать во имя жизни других. Натуральный обмен. Жестокие правила выживания в абсурдном мире, утратившем свое первоначальное предназначение. Этому ребенку не объяснишь, что раньше мир был другим. Вряд ли пацаненок поймет, зачем кому-то понадобилось превращать его в выжженную ядерным огнем радиоактивную свалку… У Ходока не было слов, посредством которых можно было бы объяснить Коле самый дикий, не подлежащий никаким оправданиям, поступок взрослых… и он молчал.
— Я, кажется, ногу подвернул…
— Не дрейфь, — сталкер медленно поднялся, ощупал ногу мальчика.
— Ай!
— Тихо, тихо… Обычный вывих, до свадьбы заживет.
— Я не дойду!
— И не надо. — Ходок потянулся за рюкзаком, снова превращая его в переноску. — Поедешь с комфортом.
Сталкер легкой трусцой бежал по проспекту. Бежал без видимых усилий, несмотря на пацаненка, болтающегося за спиной, разгрузку, полный комплект антирадиационной защиты и усиленную подствольным гранатометом автоматическую винтовку в руках. Сказывалась годами выработанная привычка. Привычка выживать… Армейские ботинки размеренно шлепали по растрескавшемуся асфальту, покрытому песком и каменным крошевом. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Тело, подчинившись монотонному ритму движений, полностью вошло в рабочий режим. Блуждающий взгляд въедливо щупает окрестности.
Сегодня наверху неспокойно. Привычный маршрут пришлось изменить, и это было скверно… То ли магнитная буря повлияла, то ли гидра, подыхая, зашлась в ментальном «крике», но вся живность в округе пришла в движение, сорвалась с насиженных мест, раскинула сети. А по неразведанным кварталам идти — один к одному «русская рулетка»…
Сталкер прибавляет ходу. Он готов. Пока неизвестно к чему, но ощущение надвигающейся опасности уже заставляет организм выделять адреналин.
В подтверждение, раздается вопль паренька:
— Там! Прямо!
Ходок напряженно вглядывается, но не видит впереди ничего подозрительного. Чертыхается… Вспоминает, что специально посадил Николая спиной к спине, чтобы пацан следил за тылом. Резко останавливается, разворачиваясь на месте, припадает на одно колено. Несколько нелюдей уже показались из руин здания на перекрестке, жутко скалясь, но пока еще не решаясь последовать за сталкером.
— Старые знакомые… — сквозь зубы бормочет Ходок. Быстрым движением протирает стекла противогаза, поправляет разгрузку с магазинами. Снова чертыхнувшись, вспоминает про самодельное, но весьма эффективное оружие. Судорожно вытаскивает два пистолета, снимает с предохранителя, передает Николаю.
— Следи в оба! Без нужды не пали — там разрывные. Только если близко подберутся…
— Близко — это как? — срывающимся голосом уточняет мальчик.
— Метров десять, пятнадцать.
«Молодец пацан, держится… не паникует…»
А в следующее мгновение все мысли разом вылетели из головы сталкера, потому что из-за поворота, сшибая друг друга и устремляясь вперед, выкатились мохнатые бестии.
«Три, шесть, девять, двенадцать… чертова дюжина! Метров пятьсот. Начали…»
Сталкер вскинул винтовку, включил одиночный режим стрельбы, замер…
— Что там, дядя Ходок? Стреляйте!
— Тихо! Не дергайся.
Сталкер выжидал. Секунду. Вторую. Третью. Выжидал, изучая и выцеливая каждую тварь и всю стаю целиком, превратившуюся в скопище черных движущихся силуэтов. Мизерных игрушечных фигурок. Как в довоенном тире…
Первая пуля разворотила череп самой резвой. С короткой задержкой прогремели еще два выстрела. Три туши, кубарем прокатившись по мостовой, перегородили дорогу остальным. Нелюди метнулись в стороны, но часть стаи не успела, на полной скорости врезаясь в трупы собратьев.
Серия быстрых одиночных выстрелов, по пуле на каждого. На мостовую рухнули еще шесть
