В гостиной козырем расхаживал Лаврентий Филиппович.
- Итак, - спрашивал он, - как вы, сударыня, проникли в комнату наших подозреваемых?
Ошеломленная Мира сидела на маленьком столике у стены и щурилась, потому как блики от огня, который горел в камине, падали ей в лицо.
- Это не имеет значения, - ответила Мира. - Я не сделала ничего плохого, впрочем, так же, как и они...
- Это уж позвольте решать нам самим, сударыня, - широко улыбнулся Лаврентий Филиппович. Его рыжие ресницы подрагивали. Он испытывал удовольствие, словно кот, играющий с загнанной в угол мышью.
- Человеческое жертвоприношение эта особа считает невинной шалостью! - зло хмыкнула Ольга Павловна. - Побойтесь Бога, сударыня! призвала она мою протеже.
Сысоев молча стоял, прислонившись к стене, словно статуя. Гродецкий курил свою трубку, а Колганов бросал сочувственные взгляды на индианку. Англичанки в комнате не было. Зато отец Макарий вкупе с Медведевым призывал мою Миру сказать всю правду и, наконец-то, раскаяться в содеянном.
- Мне не в чем каяться, - сказала Мира, устремив на священника взгляд своих честных, солнечных глаз. - Я никого не убивала и вообще никогда не преступала закон!
- Тогда, сударыня, - вкрадчиво произнес Медведев, - вы, может быть, знаете, кто это сделал?!
- Мира не может знать, кто это сделал! - вмешался я.
- Яков Андреевич? - Медведев заметил меня только сейчас. - Я не сомневался, что вы встанете на защиту вашей... - он умолк, подыскивая подходящее слово.
- Содержанки, - с ненавистью в голосе прошептала княгиня Ольга Павловна.
- Э-э... экономки, - нашелся Лаврентий Филиппович, кивнув на Миру, которая, словно оцепенела от всех этих взглядов, на нее устремленных. - Но это - дело полиции!
- Вы забываетесь, - сказал я сквозь зубы.
Лаврентий Филиппович заколебался, ему было известно, что в ордене 'Золотого скипетра' я был посвящен не в самую низшую из степеней и потому обладал некоторою властью...
- Но, Яков Андреевич, - он сбавил тон, - дело ведь идет о ритуальном убийстве... О человеческом жертвоприношении! Вы понимаете?
- Мира не имеет к этому никакого отношения! - настаивал я.
- А кто же тогда имеет? - нервно спросила вдова.
- Это еще предстоит выяснить, - ответил я.
- А по какому праву, Яков Андреевич, вы вообще здесь распоряжаетесь? - Ольга Павловна взволнованно теребила платок, карие глаза ее метали громы и молнии.
- Яков Андреевич Кольцов - человек весьма сведующий в полицейских вопросах, - неожиданно вступился за меня Лаврентий Филиппович.
- В самом деле? - спросила растерянная вдова. - Никогда бы не подумала! - откровенно заявила она.
Я невольно посочувствовал покойному Николаю Николаевичу. И как он мог прожить с такой женщиной столько лет?! Насколько мне было известно, жили Титовы душа в душу. Мне пришлось все-таки признать, что ложа в которой я состоял, так и не открыла мне всех тайников человеческого сердца!
- Сударыня, - снова обратился Лаврентий Филиппович к индианке, - но вы так и не объяснили нам, что же вам понадобилось от Мадхавы с Агастьей?
- Я хотела повидать земляков, - невозмутимо ответила Мира.
- Повидали? - с усмешкой спросил Гродецкий, выпуская новую струю дыма изо рта.
- Да, - кивнула индианка, - мы даже успели поговорить...
- О чем же? - осведомился Медведев.
- Об Индии, разумеется, - пожала плечами Мира.
- Убийцы! - воскликнула Ольга Павловна и горько расплакалась.
- Но это неправда! - воскликнула Мира. - Они даже и не брахманы! Они не имеют никакого отношения к ритуалу и даже толком не знают о нем! продолжала она защищать своих земляков. Мне подумалось, что в доказательство своей правоты индианка без сомнений распростерла бы ладонь над огнем.
- Ложь! - причитала княгиня. - Все - ложь!
Грушенька вернулась из будуара княгини с нюхательными солями. С виноватым видом она принялась хлопотать над хозяйкой. В этот момент я понял, что Грушенька сама и дала моей Мире ключи.
- Ольга Павловна, успокойтесь, пожалуйста, - попросил я, как можно мягче, но княгиня Титова не стала внимать моим мольбам и разрыдалась еще сильнее.
- Грушенька, - княгиня вдруг успокоилась, - а не ты ли дала индианке ключи? - похоже, ее озарила таже догадка, что и меня. Она устремила пристальный взгляд на свою экономку, которая едва не лишилась от стараха чувств.
- Я не... - пролепетала она.
- Так ты давала ей ключ или нет? - грозно вопрошала княгиня.
- Оставьте в покое девушку! - взмолилась Мира.
Ольга Павловна встряхнула экономку за плечи.
- Давала или нет? - повторила она.
- Charmante, - усмехнулся Гродецкий и громко зааплодировал.
Сцена сделалась окончательно неприличной.
- Давала, - выдавила из себя Грушенька и вся залилась румянцем.
- Да я тебя!.. - Ольга Павловна замахнулась, но в последний момент спрятала руку за спиной. - Да я тебя в скотницы... Из барского-то дома! проговорила она, часто и тяжело дыша. - Вон отсюда! - приказала княгиня.
Заплаканная Грушенька послушно ушла из гостиной.
- Вот дура-то, - произнесла со вздохом Ольга Павловна, немного остыв. Грушу она любила и даже готова была ее простить, но к Мире испытывала ненависть.
- Сударыня, - вновь обратился к индианке Лаврентий Филиппович, - я вынужден поместить вас к вашим брахманам, - развел он руками.
- Делайте что хотите, - ответила Мира, покорная воле богов.
- Что?! - воскликнул я. - Не будет этого!
- Но... - Медведев покосился в сторону Ольги Павловны.
- Не смейте вмешиваться! - прикрикнула она на меня. - Эта женщина, она ткнула указательным пальцем в мою индианку, - по меньшей мере соучастница! И если произойдет еще одно убийство или кража, то виноваты в этом будете именно вы!
- Поверьте мне, Ольга Павловна, вы ошибаетесь, - прижал я руки к груди.
- Ничего подобного! - возразила княгиня. - Я никогда не ошибаюсь! самоуверенно заявила она.
- Ладно, ладно, - вздохнул Медведев. - Я оставлю вам вашу индианку, но снимаю с себя какую бы то ни было ответственность!
- Лаврентий Филиппович, а почему бы вам не допросить всех слуг? предложил я квартальному. - Возможно, убийца кто-то из них!
- Этим я-то и занимаюсь, Яков Андреевич, пока вы бездельничаете! ответил он укоризненно.
На этом инцидент вроде бы был исчерпан. Я взял под руку Миру, которая едва держалась на подкашивающихся ногах, чтобы проводить ее в отведенную ей гостевую комнату.
За окнами стемнело, метель только усиливалась.
- И сколько еще мы пробудем здесь? - спросила Мира с тоскою в голосе. - Мне не нравится этот дом, - сказала она. - Здесь непременно случится еще какое-нибудь несчастье, - с горечью заключила индианка.
- Мы уедем сразу же, как только закончится метель, - ответил я.
- Яков Андреевич, вы кого-нибудь подозреваете? - спросила Мира, когда мы поднимались по лестнице.
- Да, - ответил я, имея в виду Гродецкого. Но мне так до сих пор и не удалось разобраться в его мотивах. А о доказательствах и вовсе речи не шло. Я даже не в силах был раскрыть в нем масона. И эта его
