Его пояснение только еще хуже все запутало.
— Что ж получается?.. Демон Ксант — всего лишь счет в игре?
— Демон, чья формула «X(A/N)th» — это три переменных и показатели степени, насколько мы способны это воспринять, — ответил Волшебник. — Правила игры не доступны нашему разуму. И все же мы видим, как меняются набранные очки.
— Мне наплевать на очки! — крикнул Бинк. — Какой во всем этом смысл?
— А в чем смысл жизни? — спросил в ответ Волшебник.
— В том... Да чтобы — расти, развиваться, делать что-то стоящее, полезное... Уж во всяком случае, не в том, чтобы играть в концепции.
— Ты думаешь так потому, что ты — человек, а не демон. Эти существа не способны к росту или развитию.
— А зачем тогда эти числа, увеличение их скорости или вязкости...
— О-хо-хо, а я думал, ты догадался... Числа увеличивают не интеллект или силу Демона, а его статус. Демон не растет — они и без того всемогущи. Нет такого, чего они не могли бы постичь, или чем не может обладать каждый из них. Для любого из них — нет невыполнимого. Поэтому они не могут развиваться и делать что-либо полезное. Полезное с нашей точки зрения. Потому что они — абсолютны. Для них не существует ни отрицания, ни вызова.
— И ничто-ничто не может бросить им вызов?.. А не скучновато ли так жить?
— За миллиард лет скука становится в миллиард раз скучнее, — не мог не согласиться Волшебник.
— И поэтому Демоны играют?
— А ты знаешь лучший способ убить время и восстановить интерес к жизни?.. Поскольку естественных ограничений для них не существует, они придумывают для себя искусственные. И возбуждение от искусственного вызова замещает скуку реальности.
— Что ж, может быть... — Бинк всего лишь допускал такое объяснение, хотя и сомневался, что все именно так и обстоит. — Но скажи: какое это все имеет отношение к нам?
— Демон X(A/N)th отбывает игровое наказание за то, что не сумел во время очередного раунда завершить применение своей формулы. Он должен оставаться инертным и в изоляции до тех пор, пока не отбудет наказание.
Бинк стоял неподвижно, чтобы не пересекать новые мыслевихри.
— Я не вижу на нем никаких цепей. А что касается одиночества... У него нет никакого одиночества — вокруг столько различных существ!
— Да разве какие-нибудь цепи способны его удержать? Ведь он — всемогущий! И он честно соблюдает правила игры. А наше общество для него, разумеется, не в счет. И не только наше — любых существ Ксанта... Мы всего лишь мошки, а не Демоны.
— Но... но... — В голове Бинка мелькала какая-то, казавшаяся ему важной, мысль, однако он никак не мог ее удержать. — Ты сказал, что этот Демон и есть Источник Магии?
— Он существует здесь уже более тысячи лет. Из его тела просочилось вовне какое-то количество магии, пропитав окружающее. Сам он этого практически не замечает — то пустяк для него, естественная эманация его существования. Например, наши тела — тоже испускают тепло, не так ли?
Бинку такая идея показалась не менее фантастичной, чем «мыслевихри».
— Тысячу лет?.. Утечка магии?!..
— За тысячу лет даже незначительная утечка может, накопившись, дать огромную величину. Разумеется, с точки зрения мошки, — не без самоуничижительного сарказма проговорил Хамфри. — И в результате... Вся магия Ксанта — от этой утечки. И между прочим, всей ее, вместе взятой, не хватило бы и на один символ-букву в формуле Демона.
— Пусть даже так... Пусть! — горячо сказал Бинк. — Почему же Мозговой Коралл мешал мне это узнать?
— Коралл не имел против тебя лично ровным счетом ничего, Бинк. По-моему, он даже уважал твою целеустремленность. Но он хочет, чтобы правду не узнал
— Как же может мелкая мошка... то есть, кто-то... как он может освободить такое существо? К тому же, ты сам сказал, что Демон остается здесь по собственному выбору.
Хамфри покачал головой.
— Что такое выбор для всемогущего?.. Он остается здесь, потому что так диктуют правила игры. Это совсем другое дело.
— Но он же играет только для развлечения! Он может выйти из нее в любое время!
— Игра имеет смысл только до тех пор, пока соблюдаются правила. Раз уж он потратил больше тысячи лет на эту игру и был близок к успеху в пределах правил, то с какой стати ему бросать игру сейчас?
Бинк понурился.
— Не понимаю, какой во всем этом толк... Я ни за что не стал бы так мучить себя!
Но в уголке его сознания вдруг шевельнулся червячок сомнения. Вот, например, он сам мучается из-за любви к нимфе, соблюдая, тем не менее, установленные людьми условия брака. А тому же Демону они могли, скорее всего, показаться бессмысленными...
Хамфри стоял, поглядывая на Бинка и отчасти догадываясь, какие мысли сейчас обуяли его.
— Хорошо! — выдохнул Бинк, возвращаясь к главной теме. — Коралл не хотел, чтобы я узнал про Демона. Потому, якобы, что я могу его освободить. Но как я могу освободить всесильное существо, не желающее быть освобожденным?
— Я уверен, что Демон Ксант желает освободиться. Необходимо лишь соблюсти протокол. Ты можешь это сделать, просто обратившись к Демону. Ты можешь всего-навсего сказать: «Ксант, я освобождаю тебя!» И это может сделать кто угодно — кроме самого Демона.
— Но ведь для него мы — вообще не в счет. Мы — никто, жалкие мошки!
— Я не знаю правил — только интерпретирую их. При этом я пользуюсь знаниями, собранными по крупицам за века Мозговым Кораллом. — Волшебник развел руками. — Вполне возможно, наша интерпретация неадекватна. Но я предполагаю, что Демоны могут сделать ставку и на некую мошку: скажет ли эта мошка конкретные слова в конкретной обстановке. Это похоже на то, как если бы мы с тобой стали спорить: сядет ли конкретная пылинка на тебя, или она сядет на меня... Для Демонов, надо думать, это внесло бы некоторую развлекательную случайность в происходящее.
— А почему, обладая такой властью, Ксант не заставит кого-нибудь из нас это сделать?
— Такое стало бы равносильным тому, что он самоосвободился. То есть — нарушением правил. Согласно им, он обязан здесь оставаться, не вынуждая любое другое существо действовать в свою пользу. Мы-то, Бинк, тоже не позволили бы друг другу дуть на ту пылинку, не так ли?.. Демон знает обо всем, что здесь происходит, — включая и наш разговор. Но едва вмешавшись, он нарушит правила. Поэтому он просто наблюдает и ждет. Но — ничего не делает.
— Только думает, — сказал Бинк; он начинал нервничать под испытующим взглядом Демона... Если Ксант читает мысли Бинка, пока Бинк читает мысли Ксанта... особенно воспоминания о той Демонессе... О-о!
— Думать разрешается — это его другая неотъемлемая функция, подобно колоссальной магии Демона. Он не стремится воздействовать на нас своими Мыслями — ведь мы пересекаем их по собственной инициативе. Коралл все это долгое тысячелетие был ближе всех к Демону, и потому воспринял магии и Мыслей X(A/N)th'а больше любого другого местного жителя. И следовательно понимает его лучше, нежели все прочие мошки. Вот отчего Мозговой Коралл стал Хранителем Демона.
— И ревниво мешает любому, кто захотел бы получить такую же магию или информацию! — воскликнул Бинк.
— Нет. Это была необходимая и скучная работа, которую Коралл был бы счастлив бросить еще столетне назад. Его сокровенное желание — переселиться в смертное тело и жить, любить, ненавидеть, обзавестись потомством и умереть. Словом — подобно нам. Но он не может этого сделать — иначе Демон будет освобожден... Коралл — тоже долгожитель, почти как Демон, только не имеет его власти.
