— На втором месте, после девяти правильных отгадок... — Он снова нахмурился. — Женщина. Бианка из Северной Деревни.
— Мать! — ахнул Бинк.
— Ей всегда правились игры с угадываниями! — с гордостью проговорил Роланд. — Я думаю, ты унаследовал как ее ум, так и внешность.
— Зато от тебя — храбрость и силу! — сказал Бинк, оценив комплимент.
Бианка степенно вышла на середину зала. Она была красивой женщиной, а в молодости — истинной красавицей; к тому же, в отличие от Королевы, настоящей. Ее талантом было — повторное воспроизведение событий, а не иллюзии.
— Выходит, женщины снова проявили себя, — сказала Королева, подмигивая женоненавистнику Кромби. — А призом для Бианки будет... — Она смолкла. — Привратник, принеси второй приз. Ты должен был держать его уже наготове!
Хмурость Кромби начала переходить в негодование. Но он все-таки приблизился к шкафчику, наполовину скрытому водорослями, и извлек из него завернутый в ткань предмет.
— Призом будет... — повторила Королева и сорвала покрывало, — ...львиный зев в горшке!
Восхищенное и откровенно завистливое бормотание пронеслось по толпе, когда дамы-гостьи увидели приз. Несколько цветков-головок повернулись на черенках и свирепо щелкнули челюстями. Львиный зев очень хорош для того, чтобы вывести в доме насекомых, а также всяческих паразитов у животных, к тому же он надежно охраняет дом. Горе непрошенному гостю, неосторожно оказавшемуся поблизости от этого растения! Но ему очень не нравилось находиться в горшке — чтобы засадить его туда, требовалось особое и довольное сложное заклинание. Потому дикий львиный зев был обычным растением, а посаженный в горшок — редким и высоко ценимым.
Бианка с удовольствием приняла подарок, и тут же ей пришлось слегка отвернуться: одна из головок решила куснуть ее за нос. Когда растение укореняли в горшке, то приучали его не быть агрессивным по отношению к владельцу, и все-таки требовалось время, чтобы львиный зев уяснил, кто есть кто.
— Это просто чудесно! — сказала Бианка. — Благодарю тебя, Королева Ирис! Ты тоже прекрасна, — добавила она дипломатично. — Но — по-своему.
Королева щелкнула зубами, подражая цветку львиного зева, и грациозно улыбнулась. Она всегда страстно желала признания и похвал, особенно от столь уважаемых жителей Ксанта, какой была Бианка, — ведь многие годы перед тем, как стать Королевой, она провела в изгнании.
— А
— Победительница, правильно угадавшая тринадцать раз, — забубнил Кромби, даже не пытаясь изобразить торжественность, — это Милли-призрак.
И он пожал плечами, словно выражая недоумение перед еще одной женской победой; он сам вел подсчет и потому знал, что результат не подделан. Однако всем было теперь ясно, что мужчины сегодня не особенно старались.
К Королеве подлетел юный на вид и прелестный призрак. Милли была одновременно и самой молодой, и самой старой из всех сегодняшних обитателей замка Ругна. Она умерла более восьмисот лет назад, в то время ей не было еще и двадцати. Когда Бинк увидел ее впервые, она была бесформенным облачком тумана; но с тех пор, как в замке поселились живые люди, она постепенно стала крепнуть и теперь выглядела столь же осязаемой и зримой, как и любая живая женщина. Она была очень симпатичным, всеми любимым призраком, в честь ее победы раздались горячие аплодисменты.
— А главным призом является... — Королева драматично развела руками, — ...этот сертификат на один бесплатный Ответ Доброго Волшебника Хамфри!
Послышались невидимые фанфары, подкрепленные магически усиленными аплодисментами, когда она протянула Милли сертификат.
Девушка замешкалась — она ведь не обладала физической плотностью, поэтому не могла взять сертификат в руку.
— Все в порядке! — успокоила ее Королева. — Просто я напишу на нем твое имя, и Волшебник Хамфри будет знать, что сертификат твой. Да он и без того наверняка наблюдает сейчас за нами — в своем магическом зеркале. Почему бы тебе не задать ему Вопрос прямо сейчас?
Ответ Милли никто не расслышал — она, как и все призраки, была способна разговаривать лишь тихим шепотом.
— Не волнуйся, дорогая, я уверена, каждый будет рад тебе помочь, — произнесла Королева. — Вот что мы сделаем: я напишу твой вопрос на магической доске, и Хамфри сможет ответить тебе тем же способом. Лакей, доску! — повернулась она к Кромби.
Тот застыл на месте, но любопытство все же пересилило обиду. Он принес доску. Королева подозвала ближайшего кентавра (им оказался Честер, давно и безуспешно пытавшийся стащить пирожок со стола с закусками и не получить при этом порцию перца или уксуса) и велела ему записать еле слышные слова Милли. Как известно, все кентавры грамотны, многие из них прекрасные учителя, так что писать углем для них — привычное дело.
Отношение Королевы к мужчинам нравилось Честеру не более, чем Кромби, но он не посмел отказаться от поручения. Ведь это же донельзя интересно: какой Вопрос может задать призрак Волшебнику?.. И вот он записал светящимися буквами:
КАК МИЛЛИ СНОВА СМОЖЕТ СТАТЬ ЖИВОЙ?
Вспыхнули новые аплодисменты — гостям определенно понравился Вопрос. В нем был скрыт вызов. А Ответ, сообщенный публично, мог стать полезным для многих. Обычно Волшебник Хамфри требовал за свой Ответ год службы у него; кроме того, Ответ давался лишь тому, кто непосредственно задавал Вопрос. Да, становилось по-настоящему интересно!
Слова вдруг исчезли, словно стертые невидимой губкой. И вскоре появился Ответ Волшебника:
ТРЕБОВАНИЯ ТРИ.
ПЕРВОЕ — ТЫ ДОЛЖНА ИМЕТЬ ИСКРЕННЕЕ ЖЕЛАНИЕ СНОВА СТАТЬ СМЕРТНОЙ.
Вне всякого сомнения, такое желание у Милли было. Она нетерпеливо махнула рукой в сторону доски, ожидая продолжения и желая поскорее узнать, столь же легки два других условия, или же они невыполнимы. Если рассудить здраво, то для магии — технически — не было ничего невозможного; однако же на практике некоторые заклинания были слишком уж сложны для реального исполнения.
Бинк волновался вместе с Милли: когда-то столь же страстно он хотел узнать о своем магическом таланте, от которого зависело его гражданство, благополучие и самоуважение. Для того же, кто умер преждевременно, но не угас окончательно, возможность получить смертность становилась исключительной надеждой! Разумеется, если Милли совсем оживет, то со временем и умрет, как всякий человек. Однако в действительности она лишь завершит жизнь, которую уже начала столько столетий назад. Оставаясь призраком, она не могла как-то повлиять на свою судьбу — призрак не в состоянии любить, бояться, вообще ощущать что-либо.
Хотя — нет, поправил себя Бинк. Очевидно, она все-таки что-то чувствует, пусть и не так, как живые люди. Но ей недоступны телесные удовольствия, недоступна боль.
На доске появилось:
