Пара тупо уставилась на него.
— Да они ничего ровным счетом не заметили! — воскликнула Чери. — Вот тебе пример настоящей любви!
Влюбленные отправились своим путем, а Чери поскакала дальше. Она была крайне задумчива.
— Послушай, Бинк! Хочу задать тебе риторический вопрос. Неужели мужчине действительно нравится ощущать себя зверем?
— Пожалуй, да... Иногда, — подумав, ответил он. И вспомнил о своей жене. Когда она пребывала в фазе тупой красавицы, то жила, казалось, лишь для того, чтобы доставлять ему различные удовольствия. И он прямо-таки пыжился, ощущая себя мужчиной на все сто процентов. Однако, становясь умной уродиной, она отвращала его и своим умом, и внешностью. По отношению к нему она вела себя разумнее, когда была тупа, чем — когда была умницей. Теперь, надо полагать, со всем этим покончено: она навсегда останется в «нормальной» фазе, а крайности отойдут. И она уже перестанет его отвращать... Или — привлекать.
— А кентавр, — задумчиво произнесла Чери. — Если он чувствует себя дома настоящим жеребцом...
— А мужчинам и надо себя так чувствовать, — сказал Бинк. — Чувствовать, что они нужны, что желанны и — главнее всех, конечно. Даже если это не совсем так... Эта великанша знает, что делает.
— Как будто бы так, — согласилась Чери без энтузиазма. — Но ведь она — подделка, просто актриса. И все же — он счастлив настолько, что готов для нее на все... Но мы, женщины-кентавры, тоже умеем действовать, когда появляется необходимость...
Дальше она скакала молча.
Глава 14
Парадоксальное желание
Вновь задремавший было Бинк проснулся от внезапного толчка. Чери так резко затормозила, что он врезался в ее человеческую спину. Пришлось покрепче ухватиться за талию, однако — соблюдая осторожность...
— Что там?!
— Извини, чуть не забыла! Я уже несколько часов не кормила Чета...
— Чета? — Бинк все еще пребывал в полусне. — Ах, ну да... Чета... жеребенка...
Она подозвала проголодавшегося малыша. Бинк торопливо спешился и отошел в сторону. Отошел еще и потому, что следовало повиноваться и другому зову природы.
Кентавры не особенно стеснительны в отправлении естественных функций (иные, кстати, совершались непосредственно на ходу). Люди гораздо более щепетильны — по крайней мере, в обществе себе подобных. Тут Бинк уяснил и еще одну причину, по какой Чери сейчас не казалась ему красивой: она кормила малыша, и груди ее были набухшими и отвислыми. Что ж — маленьким кентаврятам требовалось немало материнского молока, особенно когда им приходилось столько бегать, как сегодня Чету.
Выждав приличествующее обстоятельствам время. Бинк вернулся. Жеребенок все еще сосал грудь; Чери увидела Бинка.
— О, да не будь же ты таким
Бинку ничего не оставалось, как смущенно рассмеяться. Конечно же, она права! У него было не больше оснований проявлять стыдливость, чем у нее, а его представления о «непристойностях» мало, пожалуй, отличались от ее представлений.
Он подошел ближе, все еще робея. И подумал, что кентавры, наверно, созданы очень рационально, в полном соответствии с функциями своего организма. Будь у Чери соски там, где у лошади, жеребенку пришлось бы туговато. Чет был стройным парнишкой, и его человеческая половина не отличалась гибкостью, свойственной шее лошадиного детеныша.
— Мы идем не туда! — вдруг громко и тревожно проговорила Чери.
«О, ради всех добрых демонов, только не это!» — испуганно подумал Бинк.
— Ты потеряла тропу?.. Заблудилась?
— Нет-нет, мы — на тропе! Но нам незачем идти в замок Ругна! Там нам никто не поможет.
— То есть, как это не поможет? А Король?
— Король... Король, Бинк, теперь — самый обычный человек. Ну посуди: что он может сделать?
Бинк сокрушенно вздохнул. Только что он размышлял о том, какой у Короля найдется ответ, не сомневаясь, что ответ обязательно найдется, и — вот... Несомненно, Чери права!
— Да, что сможет сделать
— Пока я кормила Чета, кое о чем подумала, — сказала она, нежно гладя голову сына. — Вот мой жеребенок — потомок Честера, представитель господствующего, главного вида в Ксанте. С какой стати мне бежать прочь от Честера? Чета могут научить настоящей жизни только на хорошем кентаврском дворе. Я не прощу себе, если...
— Но ты вовсе не убегаешь от Честера! Мы идем к Королю узнать, как жить без... как мы смогли бы...
— Валяй, говори — так и быть! — сердито воскликнула она. — Магия! Магия!.. Ты мне уже по- человечески неуклюже доказал, черт тебя дери, что она необходима и составляет часть нашего образа жизни, включая даже мою личную. Теперь я развиваю свои доводы. Мы не можем просто вернуться домой и выразить соболезнование бывшим Волшебникам. Необходимо что-то
— Уже слишком поздно, — понуро ответил Бинк. — Демон умчался.
— Но, может быть, он не так уж далеко и умчался? Может, забыл что-нибудь и вернется забрать?.. И мы задержим его...
— Нет, так не годится. Разве я для того его освободил? Я освободил его из чувства справедливости, хотя результаты этого мне совсем не по нраву.
— Ты честен, Бинк, — сказала она. — Но знай: порой это приносит большие неудобства... А вдруг нам удастся вызвать его обратно? Вызвать, поговорить и попросить, чтобы он не забирал от нас хоть какие-то чары и заклинания...
Бинк безнадежно помотал головой.
— Нет... Что бы мы ни сделали — это на Демона не повлияет. Ему попросту — наплевать. Что ему до нашего благополучия? Ты бы и сама все поняла, если бы увидела...
Она обернулась и посмотрела ему прямо в лицо.
— В таком случае, мне, пожалуй, действительно стоит с ним встретиться.
— Ну как мне добраться до твоих лошадиных мозгов?! — раздосадованно воскликнул Бинк. — Ведь ясно было сказано тебе: он улетел!
— Все равно.. Неважно... Я хочу увидеть то место, где он находился. Там могло что-нибудь остаться. То, чего ты не заметил... Не обижайся, Бинк, — но ты — всего лишь человек. И если мы сможем что-то предпринять...
— Да ничего мы не можем предприняты — в сердцах огрызнулся он. Уж на что Честер был упрям, но его благоверная...
— Послушай, Бинк. Ты сам ткнул меня носом в тот факт, что нам необходима магия. А теперь я тебя тычу носом же в то, что никак нельзя сдаваться, что надо что-то
Он невольно потрусил рядом с ней — совсем как жеребенок.
