Джо стоял перед ним, облаченный в кожаные доспехи. В руке его блестел огромный двуручный стальной топор.
— Кто это? — проревел он. — Иж Шоул-шити?
— Не знаю, — пожал плечами Сэм. — Как ты себя чувствуешь? Ты можешь драться? Как твоя голова?
— Болит, но дратьшя я могу. Куда идем?
Сэм повел его к подножию холма, к людям, собравшимся вокруг Джона. Он услыхал свое имя и увидел долговязую фигуру де Бержерака и рядом с ним Ливи. У нее был маленький дубовый щит, обшитый кожей, в руке она держала дротик со стальным наконечником. Француз держал в руке длинный тускло поблескивающий клинок. Глаза Сэма округлились. Это была шпага.
Бержерак заметил недоумение Клеменса и пояснил:
— Ваш кузнец дал мне ее сразу же после ужина. Он сказал, что нечего больше ждать.
Сирано взмахнул шпагой, со свистом рассекая воздух.
— Теперь я снова живу. Ведь это сталь — острая сталь!
Близкий взрыв заставил их всех прильнуть к земле. Сэм выждал, пока не удостоверился, что еще одной ракеты не предвидится, и посмотрел в сторону своего капитанского мостика. Попадание было прямым. Передняя часть строения была разворочена и объята пламенем, огонь подступал к верхней палубе. Пропал дневник, но чашу он сможет потом забрать. Она была неразрушаемой. Еще через несколько минут из деревянных базук со спин ракетчиков Пароландо полетели деревянные снаряды с горящими хвостами. Снаряды падали поблизости и только иногда среди противника. Они взрывались, взметнув языки пламени и клубы черного дыма, который быстро уносился ветром. Поступили сообщения от трех гонцов. Нападение совершено в трех местах вдоль Реки. Основные силы нападавших были сосредоточены здесь, по-видимому, чтобы захватить руководителей Пароландо, самые крупные цеха и вездеход «Огненный Дракон». Другие две армии атакующих вели бои в миле по обе стороны отсюда. Нападавшими были жители Новой Британии, а также ольмеки и клеоменцы с противоположного берега Реки. Ольмеки были дикарями, жившими в Сибири за 30000 лет до н. э., их потомки пересекли Берингов пролив и стали американскими индейцами.
«Вот тебе и шпионская сеть короля Джона, — подумал Сэм. — Если только… если только он сам не организовал этот набег. Но будь это так, он не стоял бы здесь, где его могут в любой момент убить…»
К тому же Артур из Новой Британии ни за что не вступил бы в соглашение с дядей, который когда-то убил его.
Обе стороны продолжали запускать ракеты. Пятифунтовые ракеты, начиненные осколками горных пород, наносили большой урон. Защитники Пароландо имели преимущество в том, что могли, лежа на земле, запускать ракеты в противника. Атакующим же надо было непрерывно продвигаться вперед, иначе они могли с таким же успехом отправляться домой.
Тем не менее было очень страшно лежать на земле и ждать каждый новый взрыв, надеясь, что он не ближе, чем предыдущий. Слышались крики раненых, которые, однако, не казались Сэму особенно душераздирающими, так как он был оглушен и плохо слышал, а к тому же сейчас ему было не до других. Затем неожиданно взрывы ракет перестали сотрясать землю. Огромная рука потрясла Сэма за плечо. Он поднял голову и увидел, что все вокруг вскакивают на ноги. Старшины что есть мочи начали кричать своим подчиненным, чтобы те занимали боевые позиции. Либо противники настолько сблизились, что боялись запускать ракеты, либо истощились запасы ракет.
Впереди показалась темная масса кричащих врагов. Они взбежали на холмы… и их первые три ряда пали, пронзенные стрелами. Бежавшие за ними не нарушили строй и, перепрыгивая через трупы, прорвались к лучникам и в мгновение ока измолотили их палицами и топорами.
Сэм старался держаться поближе к Джо Миллеру, который медленно продвигался вперед, методично обрушивая удары своего топора на противников. И все же великана сбили с ног, и враги принялись топтать его тело, как стая шакалов, набросившихся на льва. Сэм пытался пробиться к другу. Его топор проломил чей-то щит и голову, но сам он через мгновение ощутил острую боль в ребрах. Его теснили, он отбивался топором, пока оружие не выскочило из его рук, глубоко засев в чьем-то черепе. Сэм споткнулся о бревно. Прямо над ним горел его разрушенный дом, пока еще держащийся на трех горящих пилонах.
Он перекатился на бок и увидел свой пистолет. Свой Марк-1! Который он забыл на столике рядом с кроватью. Рядом валялись три пакета с порохом, несколько фитилей и пластиковых пуль. Очевидно, взрыв выбросил их из дома.
Рядом с ним в каком-то диком танце, схватив друг друга руками, кружили двое сражавшихся. Они дрожали от напряжения и смотрели прямо в окровавленные лица друг друга. Они замерли, и Сэм узнал в одном из них короля Джона. Его противник был выше, но не такой коренастый. Он потерял шлем, и на его голове оказалась копна рыжих волос, а глаза тоже были голубыми.
Сэм открыл патронник, вставил пулю и заряд, как он уже делал это утром, закрыл ствол и приподнялся. Те двое продолжали бороться, стараясь повалить друг друга на землю. В правой руке Джона был стальной нож, у второго — стальной топор. Каждый из борющихся держал левой рукой правую руку противника, в которой было оружие.
Сэм осмотрелся. На него никто не бросался. Он сделал шаг вперед и поднял пистолет, обхватив рукоятку обеими руками. Прицелившись, он нажал на курок. Сверкнула вспышка, пистолет едва не вырвало из рук, и сквозь дым Клеменс увидел, как противник короля Джона отлетел в сторону с почти начисто снесенной правой частью черепа.
Англичанин, пыхтя, осел на землю, но тут же поднялся, увидев, что Сэм перезаряжает свой пистолет.
— Премного благодарен вам, партнер! Этот человек — мой племянник!
Клеменс ничего не ответил. Если бы он был более хладнокровен, то подождал бы, пока Артур убьет Джона, а уже после этого разнес бы череп победителю. Забавно было то, что Сэм, который многое бы приобрел, избавившись от Джона, спас его от гибели. Более того, он вряд ли мог ожидать благодарности от Джона. Такого чувства не было в душе экс-монарха.
Клеменс перезарядил пистолет и пошел прочь, надеясь разыскать Джо Миллера. Вместо этого он увидел Ливи, теснимую высоким ольмеком, левая рука которого бессильно свисала вниз и кровоточила. Он бил топором по ее щиту. Копье Ливи сломалось, еще несколько секунд, и дикарь повалит ее на землю и разнесет ее щит. Сэм снова поднял свое оружие и рукояткой проломил ольмеку череп. Ливи в изнеможении упала на землю и расплакалась. Ему бы сейчас опуститься рядом и утешить ее, но увидев, что с ней как будто ничего серьезного не произошло, он снова бросился на поиски своего друга. Он ринулся в самую гущу сражавшихся и увидел Миллера, который сносил головы, руки и туловища противников мощными ударами своего огромного топора.
Сэм остановился в нескольких шагах от подкрадывающегося сзади к Миллеру человека, держащего двумя руками рукоять топора, и тотчас же выстрелил. Пуля вырвала большую часть грудной клетки воина.
Через минуту захватчики уже спасались бегством. Небо посветлело, и стало отчетливо видно, что и с севера, и с юга наступают воины Пароландо. Две другие армии противника были разбиты, и подкрепление превосходило численностью нападающих. Более того, защитники Пароландо начали расстреливать ракетами лодки и каноэ, ожидающие отступавших.
Сэм чувствовал себя настолько бодрым, что еще не ощущал горечи от понесенных потерь и разрушений. Впервые он сбросил с себя пелену страха, которая всегда обволакивала его во время битвы. В течение последних десяти минут он по-настоящему наслаждался боем.
Однако через минуту от этого чувства наслаждения ничего не осталось. На поле битвы с бешеными глазами появился обнаженный Герман Геринг, его голова была покрыта спекшейся кровью. Он воздевал руки к небу и кричал:
— О, братья и сестры! Стыд! Стыд! Вы убивали, вы ненавидели, вы жаждали крови и экстаза убийства! Почему вы не подняли руки и не протянули их с любовью своим врагам? Почему вы не дали им возможность делать с вами все, что им захочется? Вы бы умерли, но конечная победа была бы за вами! Враг ощутил бы вашу любовь — и в следующий раз он, может быть, заколебался бы, прежде чем начать новую войну! Он еще и еще раз спросил бы себя: «Что же я делаю? Что в этом хорошего? Я ничего не
