Он стянул с ее плеч халат и опустил бретельки ночной рубашки, обнажая грудь. Он наклонился и начал целовать ее соски, прикусывая их, а Эллен извивалась и выгибалась, словно пытаясь увернуться, одновременно притягивая его все ближе к себе. Вот что ему было нужно – этот безрассудный взлет к исступленному восторгу, где все становилось неважным, где не были поспешной свадьбы, не было следующего за ней утра, не было грехов и ошибок, таких назойливых и вопиющих.
Алекс сдернул ночную рубашку с ее бедер, и Эллен ногой откинула ее в сторону. Он получит то, в чем нуждается. Она даст ему все, о чем он попросит. Не будет больше сдержанности, не будет рамок.
Эллен была приятно возбуждена и хотела, чтобы и Алекс пришел в такое же нетерпение. Она перекатилась так, чтобы оказаться сверху и командовать самой, чтобы гладить и ласкать, чтобы массировать и возбуждать. Дрожащими пальцами она пыталась расстегнуть его сорочку, но не могла справиться, и тогда она просто схватила ее за ворот и разорвала – во все стороны полетели клочки ткани. Эллен наклонилась и повела губами по груди Алекса и ниже, дразня и едва прикасаясь, как это делал он.
Эллен спускалась все ниже, и, чтобы она не разорвала и брюки, Алекс быстро расстегнул пуговицы. Она резким рывком сдернула с него брюки и пропутешествовала вниз по животу. Его мужское естество уже напряглось и тянулось прямо к ней, умоляя, чтобы его погладили.
– Я должна взять его в рот? – Эллен лизала и играла, доводя Алекса до безумия.
– Да… да… – выдавил он.
– Когда? Сейчас?
– Пожалуйста…
Эллен наслаждалась своим чувственным мастерством и тем, что могла довести Алекса до такого рискованного состояния. Она открыла рот, и Алекс посмотрел вниз, желая насладиться зрелищем, и вид ее рубиновых губок, сомкнувшихся на его плоти, едва не заставил Алекса излиться раньше времени.
Он прервал ласки Эллен и перевернул ее, так что она снова оказалась под ним.
– Займись со мной любовью! – взмолилась девушка.
Алекс выгнул бровь.
– По-моему, именно этим я и занимаюсь.
– Ты знаешь, о чем я. Я хочу почувствовать тебя в себе. Я хочу узнать, что это такое.
– Нет.
– Почему?
– Мы обсуждали с тобой это много, много раз. И что касается меня, ничто не изменилось.
– Кроме того, что… после сегодняшней ночи я больше никогда тебя не увижу.
– Я не могу этого сделать. Особенно если ты вцепилась в безумную идею покинуть дом. Кто может предсказать, что тебя ожидает? Я не хочу, чтобы твоя жизнь стала еще хуже, чем уже есть.
– Алекс! – Эллен раздвинула ноги, словно подталкивая его, подводя так близко к раю. – Возьми меня!
– Нет! – повторил он, хотя решимость его ослабевала.
Алекс едва не стонал от отчаяния. «Почему нет?» – звенел голос в его голове. Эллен отдала ему все, и от ее непорочности осталась такая малость. Так легко пройти этот последний дюйм. Легкий толчок – и все завершится.
Алекс прижался к ней и потерся плотью о ее сокровенное место, мучая себя. Она была такой влажной, такой вожделеющей, и он так отчаянно хотел ее.
Почему нет?
Он нажал, совсем чуть-чуть. Его тело дрожало от напряжения. Алекс жаждал соединиться с ней и сейчас словно стоял над пропастью, ощущая себя так, будто собирается прыгнуть и лететь в свободном падении.
Должна ли она остаться девственницей? Или нет? Должен ли он слиться с ней? Или нет? Ответы ускользали, вопрос «правильно» или «неправильно» оказался за рамками его способности что-то решить. И желание победило. Он не в состоянии был решить, что лучше, не мог понять, как правильно повести себя. Он должен быть в ней или умереть.
– Пообещай мне одну вещь, – попросил он.
– Что?
– Пообещай, что ты никогда не пожалеешь об этом.
Эллен улыбнулась:
– Нет, я никогда об этом не пожалею.
– Обещай, что потом ты не станешь меня ненавидеть.
– Ненавидеть тебя? Да почему? Я хочу этого. Я хочу тебя.
– Поклянись!
– Я никогда не смогу ненавидеть тебя. Клянусь.
Он крепко взялся за ее бедра, фаллос его настойчиво напрягся, и Эллен почувствовала укол тревоги. Внезапно девственность показалась ей самым главным на свете, и она инстинктивно попыталась вывернуться.
Алекс прижал ее к кровати и скомандовал:
