с солдатами. Тогда я…
– Вот он! – крикнула Холлибоу. Первый катер противника показался на одном из мониторов, остальные появились с отрывом в секунды. Пять катеров шли с северо-востока и только один с юго-запада. Я передал информацию Брилл.
Но мы верно предугадали их действия – они все собирались совершить посадку на минное поле. Детонировала одна мина. Взрывная волна бросила странный обтекаемый аппарат к земле, он ткнулся носом в скалы, из открывшихся люков повысыпались тельциане. Их было двенадцать. Наверное, внутри осталось еще четверо. Если в каждом катере по шестнадцать солдат, то тельциан едва лишь больше, чем нас. В первой волне.
Все остальные приземлились благополучно. В каждом было действительно по шестнадцать тельциан. Они пошли через минное поле, делая одновременно громадные прыжки, словно тяжеловесные роботы, не останавливаясь даже, если один из них попадал на мину. Что случилось одиннадцать раз.
Теперь стало понятно, почему они предпочли бросить основные силы с севера – здесь их прикрывали гребни кратеров. Они могли подойти на расстояние пары километров от базы, прежде чем окажутся на открытой местности. Их усилители в боекостюмах соответствовали по возможности нашим, и километр они покрывали менее чем за секунду.
Брилл приказала открыть огонь немедленно. Скорее просто для того, чтобы снять напряжение, нанести существенный урон шансов почти не было. Хотя кого-то они, конечно, зацепили. По крайней мере, тахионные ракеты сработали впечатляюще – разворотили гребни кратеров.
Тельциане тоже стреляли, чем-то очень похожим на наши тахионные ракеты. Но попадали они редко, все наши люди были защищены траншеями, а если ракета не встречала препятствия, она продолжала двигаться по прямой и уносилась в бесконечность. Удалось им подбить переносной лазер, и сотрясение, просочившееся к нам сквозь скалу, заставило меня пожелать более глубокого убежища. Хотя бы метров на двадцать.
Гигаваттные лазеры по-прежнему не желали нацеливаться, и толку от них не было совсем. Тельциане предусмотрительно избегали секторов поражения. Но это было, как оказалось, к счастью, потому что Чарли отвлекся от лазерных мониторов и взглянул на демонстратор.
– Проклятье!
– Что там, Чарли? – Я не отрывал взгляд от мониторов. Ждал какой-нибудь неприятности.
– Корабль, крейсер – он исчез! – Я поднял голову. Он был прав – сияли только красные точки десантных катеров.
– Куда же он девался? – логично поинтересовался я.
– Сейчас посмотрим. – Он запрограммировал дисплей на обратное развертывание записи и уменьшил шкалу масштаба. Показалась точка крейсера и рядом с ней три зеленые точки – наш «беглец» атаковал противника всего двумя робоснарядами. Но ему помогали законы физики. Вместо того чтобы войти в поле коллапсара, он обогнул его по У-образной орбите и выскочил с другой стороны на 0,9 световой. Робоснаряды шли на 0,99 световой и мчались прямо на крейсер тельциан. Наша планета находилась в тысяче световых секунд от коллапсара, поэтому у тельциан было всего десять секунд, чтобы засечь наш штурмовик и робоснаряды. А на такой скорости особого значения не имеет, что вас поразит, – нова-бомба или гайка.
Первый робоснаряд уничтожил крейсер, второй врезался в планету. Штурмовик прошел всего в паре сотен километров над поверхностью и унесся в пространство, тормозя на двадцати пяти «же». Месяца через два он вернется назад. Но тельциане не собирались ждать так долго. Они уже довольно близко подобрались к нашим траншеям, чтобы обе стороны могли начать действенный лазерный огонь, но продолжали оставаться в зоне огня гранатометов и ракет. Солидных размеров скала становилась для противника хорошим прикрытием от наших лазеров, гранаты и ракеты же уничтожали их десятками.
Поначалу люди Брилл имели громадное преимущество: укрывшись в траншеях, они несли потери только от случайного удачного выстрела или слишком хорошо пущенной гранаты (тельциане бросали их вручную – и на несколько сот метров). Мы потеряли четверых, зато противник, похоже, лишился половины состава.
Теперь же основная часть тельциан имела возможность использовать кратеры и воронки как укрытия. Бой постепенно перешел к индивидуальным лазерным дуэлям, лишь изредка вступали гранаты и ракетометы. Но ведь глупо было бы тратить тахионную ракету на одного-единственного тельцианина, когда неизвестно, сколько еще у них солдат в резерве.
Меня подсознательно беспокоила какая-то мысль, связанная с робоснарядом, что врезался в планету. Теперь, с затишьем, я понял, наконец, в чем дело.
Когда робоснаряд столкнулся с планетой на собственной скорости, что получилось в результате? Я задал вопрос компьютеру, выяснил, какая в результате столкновения высвободилась энергия, потом сравнил данные с геологическими сведениями в памяти машины.
Энергия столкновения в двадцать раз превосходила самое мощное землетрясение из когда-либо зарегистрированных.
– Все наверх! Немедленно! – Я врубил общую частоту связи. Прихлопнул кнопку, включавшую автоматическую дегерметизацию и шлюзование и отрывавшую тоннель, что вел из Координаторе кой на поверхность.
– Что за черт, Уиль…
– Землетрясение! Уходим! Сколько у нас времени?
Холлибоу и Чарли поспешили за мной. Кот остался сидеть на столе, равнодушно умываясь, и у меня мелькнула безумная мысль посадить его в свой боекостюм – таким образом кота перевезли на базу. Но он не выдержал бы в нем и нескольких минут. Куда разумнее и милосерднее было бы испарить его одним лазерным импульсом. Но тут дверь задвинулась, и мы начали взбираться по лестнице. Всю дорогу и немного дольше меня не покидала мысль о несчастном животном, погибшем под тоннами обломков, медленно умиравшем, пока воздух вырывался наружу.
– В траншеях безопаснее? – спросил Чарли.
– Не знаю, – сказал я. – Никогда не попадал в землетрясение. Траншею может сжать, и нас тогда раздавит.
Снаружи было удивительно темно. Дорадус уже почти опустился за горизонт, и мониторы компенсировали низкий уровень освещения.
По открытому месту слева ударил вражеский лазер, скользнул по опоре гигаваттника, извергнув сноп искр. Нас еще не заметили. Мы сообща решили, что в траншеях будет все-таки безопаснее, и тремя прыжками достигли ближайшей.
Траншею занимало четыре человека, один – серьезно раненный или уже мертвый. Оказавшись на дне, я перевел конвертор на двойное усиление, чтобы рассмотреть наших соседей. Нам повезло, здесь имелся гранатометчик, кроме того, стоял и ракетомет. Я едва разобрал имена на шлемах. Мы были в командирской траншее, но Брилл нас еще не заметила. Она осторожно выглядывала наружу, в самом дальнем конце траншеи, руководя перемещением двух фланговых отделений. Когда они благополучно достигли укрытия, она нырнула обратно в окоп.
– Это вы, майор?
– Это я, – сказал я, помедлив. Нет ли здесь тех, что жаждали заполучить мой скальп?
– Что случилось? Говорят, землетрясение? – Она не знала о столкновении робоснаряда с планетой. Я объяснил как можно кратко.
– Из шлюза никто пока не выходил, – сказала она. – Думаю, они укрылись в стазис-поле.
– До купола им не дальше, чем до шлюза. Наверное, часть не приняла мое предупреждение всерьез.
Я включил общую частоту для проверки, и тут нас накрыло.
Грунт ушел из-под ног, потом вернулся на место, подбросил нас в воздух. Я успел заметить разбросанные в беспорядке оранжевые и желтые светящиеся овалы – кратеры от взрывов нова-бомб. Приземлился я на ноги, но грунт танцевал подо мной, как бешеное животное, и устоять не было никакой возможности. С низким гулом, просочившимся в костюм, наша база рухнула сама в себя. Купол стазис-поля благополучно и грациозно переместился на новую, более низкую позицию.
