злодеев, грозя в противном случае расправой. Чтобы спасти свою жизнь, не объявишь ли ты, что эти грабежи совершал твой капитан? Не выдашь ли меня ему?
Краска смущения залила лицо Рейнера, засвидетельствовав, что именно это входило в намерения его отца.
– В твоем представлении я гораздо умнее, чем есть на самом деле, – возразил он, пытаясь изобразить негодование, но ему это не удалось.
Адельм порывисто вздохнул:
– Вероятно, в этом ты прав. Я был кретином, когда пришел к тебе с мольбой использовать меня. Я даже убедил себя, что ты платил за мое образование, пока не увидел собственными глазами, что у тебя нет средств. Рейнер усмехнулся:
– Выходит, твоя мать все тебе рассказала? Не вини меня в том, что принял желаемое за действительное. Если бы ты спросил, я бы сказал, что это семья Амабеллы оплатила твое образование. – Он пожал плечами.
Этот незначительный жест со стороны Рейнера превратил ярость Адельма в лед.
– Скажи мне вот что: если ты не дал ни гроша на мое воспитание, с какой целью ты привез меня в Набуэлл и держишь возле себя? Ведь не для того, чтобы помочь мне сделать карьеру или признать меня, в чем до сих пор отказывал. – В голосе Адельма прозвучали угрожающие нотки. – Остается только одно. Тебе нужен был вор.
И человек, который, не моргнув глазом, лишит жизни двух невинных детей. И снова кровь юных барышень обожгла Адельму пальцы, а их преждевременно прерванные жизни каленым железом пронзили сердце. В который раз он вытер ладони о тунику, чтобы избавиться от неприятного ощущения.
– И что с того? – воскликнул Рейнер. Гнев залил краской его лицо. – Ты мог ответить мне отказом, когда я изложил тебе свой план, но не сделал этого. Не я совратил тебя с пути истинного на путь порока и греха. Твой приемный отец не преминул поставить меня в известность, что ты постоянно шатался по подозрительным местам, где грабил тех, которые имели несчастье попасться тебе на глаза.
Деваться было некуда. В свете яркого дня Адельм отчетливо видел все безобразные стороны своей жизни. Узы, связывавшие его и отца, и без того слабые, исчезли.
– Ба! – воскликнул Рейнер, опершись руками о стол и подавшись вперед. – Только не вини меня теперь, потому что в свое время ты не меньше моего жаждал разбогатеть.
– Да, и что ты для этого сделал, – упрекнул Адельм, – кроме того, чтобы нам нечего было предъявить за все потраченные мною усилия? В последний раз ты натравил на нас настоятельницу Герту, и теперь наши сокровища вне нашей досягаемости. – Ему удалось с трудом изобразить огорчение, ведь приказ настоятельницы был в его интересах. За запертыми воротами монастыря его мать имела время и возможность лишить Рейнера его части приобретенного нечестным путем добра и отдать все сыну, если она на самом деле планировала сделать то, что обещала, а не предать Адельма, как собиралась предать Рейнера.
Стоявший у другого конца стола шериф сорвал с головы шапку и провел рукой по волосам.
– А что я должен был, по-твоему, делать? Оставить ублюдка Хейдона без присмотра, когда он вознамерился меня уничтожить? Эта глупая, напыщенная, религиозная стерва. Пока Герта не смягчится, мы будем там, где находились до нашего первого ограбления. Но только теперь, после смерти лорда Хейдона, наши «грабители» не могут осуществлять нападения.
– Возможно, ты и останешься там, где есть, – сказал Адельм, – что же касается меня, я желаю получить место помощника, занятое в настоящий момент сэром Гилбертом.
Он кисло улыбнулся. Да, потеря места послужит Гилберту уроком, чтобы по крайней мере не грубил тем, кого считал ниже себя.
– Разумное решение с твоей стороны, Рейнер, – продолжал Адельм, словно отец с ним согласился, когда Рейнер выпрямился, выкатив глаза и раскрыв рот. – Я буду служить гораздо лучше, чем этот желторотый птенец в рыцарском обмундировании. Назначь меня на эту должность, отец, – закончил он, впервые за все время знакомства назвав отца тем, кем он приходился ему на самом деле.
– Ты сошел с ума! – вскричал Рейнер, отчаянно тряся головой. – Я не могу уволить сэра Гилберта ради того, чтобы взять тебя. Молва об этом тотчас разнесется по всему графству.
Адельм пожал плечами:
– Как пожелаешь. Но знай, твой отказ вынудит меня отправиться к сэру Джосу и рассказать обо всем, что мы сделали.
При этой угрозе Рейнер буквально взвыл.
– Пожалуйста. Ты только что сказал, что нас ничто не связывает.
Скрестив руки, Адельм смотрел на отца, не веря глазам. Рейнер все еще не сознавал, что сотворил.
– Нет, я сказал только, что ты вел себя осторожно, держась на расстоянии, по крайней мере до того момента, как запаниковал. Где добро торговца пряностями? – Вопрос прозвучал вполне невинно.
Когда Амабелла узнала о смерти лорда Хейдона, она отказалась заниматься добычей. Адельм предложил уничтожить награбленное, боясь разоблачения не меньше матери. Рейнер не желал и слышать об этом. Пряности стоили невероятно дорого. Только за перец платили по пенсу за горошину. К тому же все, что они взяли, уместилось бы на дне монастырской повозки, и по этой причине Рейнер объявил, что спрятать награбленные товары не составит ни малейшего труда.
Исказившееся от страха лицо шерифа побледнело. Губы Адельма тронула злорадная улыбка. Несмотря на все свои хитроумные уловки, Рейнер попался. Его подвела собственная жадность. Обуреваемый желанием знать о каждом шаге бастарда Хейдона, Рейнер начисто забыл, где спрятано украденное добро.
– Ты должен все перепрятать, – гаркнул отец сыну. – Господи, помоги мне, я не могу сделать это сам.
– А теперь, отец, это будет не совсем разумно с моей стороны, не так ли? – произнес Адельм, качая головой. – Во всяком случае, теперь, когда их местонахождение связывает смерть благородного дворянина с твоим именем. Нет, все останутся там, где есть, ибо, пока это так, я могу заручиться твоей лояльностью и к концу Михайловых сессий суда займу должность твоего помощника.
Как только капкан захлопнулся, Рейнер ощутил, что к лицу прихлынула кровь. Он стал красным, как его камзол.
– Я позабочусь, чтобы ты сгнил в сырой земле, сукин сын, – прорычал он.
Оскорбление заставило Адельма улыбнуться: – Ты несправедлив к моей матушке, она заслуживает этого лишь отчасти. Лучше было бы назвать меня сыном сукина сына. А что касается моей смерти, то я к твоим услугам, Рейнер. Но берегись моего завещания. – Пустая угроза, но отец не знает, что подобный документ не существует.
Рейнер забарабанил кулаками по столу. От сотрясения перо выскочило из чернильницы. Рассыпанный песок подскочил на деревянной панели. Загнанный в угол, шериф ничего другого сделать не мог. Став равноправным компаньоном, Адельм с торжествующим видом покинул кабинет.
Глава 9
– Не туда. Разве вы не слышите шум водопада? Держитесь ближе к деревьям, иначе промочите ваши замечательные сапоги.
Высокий тонкий голосок Уилла был хорошо слышен сквозь неумолчный гул падающей с обрыва воды. Стоя по пояс в пруду с распущенными мокрыми волосами, Элиан обернулась на шум. Растительность в тридцати футах от нее зашевелилась. Ивы и ольхи пришли в движение, и девушка поняла, что Уилл ведет к водоему кого-то большого и высокого.
Она побежала на пруд, не сказав Агги о том, где собиралась укрыться. На Элиан, кроме сорочки, ничего не было.
Ее взгляд метнулся к ольхе на берегу пруда, где на ветке висела ее одежда. Это было недалеко, но добраться туда и одеться, прежде чем появятся Уилл и неизвестный, которого он ведет, Элиан не успеет.
Поэтому Элиан ничего не оставалось, как нырнуть. С закрытыми глазами она сделала три могучих взмаха и, преодолев несколько ярдов, оказалась за завесой падающей воды. Время и низвергающийся водопад проделали в склоне скалы впадину, оставив притопленный уступ. Когда она опустилась коленями на каменистую поверхность, ее голова поднялась над водой до уровня губ.
Падающая вода перед ней образовала кружевную завесу, искажая все, что открывалось взгляду. И пока она будет стоять там на коленях не двигаясь, никто не заметит ее.
Из зарослей на берег вышли двое. Один маленький, темный, второй высокий, с золотым сиянием в том месте, где должна была находиться голова. Элиан охватил страх. Это не может быть он. Тем более что Уилл говорил по-английски. Она даже мысли такой не допускала.
– Вы только взгляните. Разве здесь не чудесно? – спросил Уилл. Его благоговейный тон требовал положительного ответа. – Это лучше любой лохани, которой вы могли бы воспользоваться, сэр Джос.
Это был он. Элиан беспомощно закрыла глаза. Помоги, Господи! Человек, от которого она пряталась, собирался здесь искупаться. Она попала в ловушку.
– Только будьте осторожны, – говорил Уилл врагу ее отца. – Не вздумайте нырять с этого берега.
Элиан нахмурилась. Сын Агги болтает с незнакомым рыцарем, как с близким другом.
– А почему? – Голос сэра Джоса вибрировал от смеха. Он говорил по-английски без акцента, словно знал язык с детства, как и она.
– На той стороне пруд глубокий, не то что здесь. Вам нужно залезть на вершину стены. Высоко, аж дух захватывает. Наша госпожа не раз проделывала это, но не многие плавают так же хорошо, как она. – Он произнес это с гордостью. – Вот еще что, – продолжил он. – В зарослях камыша живет здоровенная лягушка. Мы с братьями считаем ее своей. Надеюсь, вы не причините ей вреда. Будем вам за это очень благодарны.
На Элиан нахлынули воспоминания. Совсем недавно все лягушки здесь принадлежали сестрам. А также травяные змеи, водяные жуки и тритоны. Этот волшебный уголок природы был их пристанищем и местом
