солдат и в который раз за этот день смахнул слезу.
Подавляя страдания, Джос направил скакуна в ворота и въехал во двор. Изрядное число лошадей, наводнивших Конитроп, не позволяло Уиллу и его братьям сидеть без дела. Усердно работая скребками, господа трудились в центре двора.
Увидев, что они возвратились, Уилл широко улыбнулся.
– Наконец-то вы вернулись, сэр, – воскликнул он. – А то мы уже вас заждались.
– Ага, так что теперь можно бы и поесть, – добавил Роб, его средний братишка.
– Ужин, – пропищал Дикон, самый младший из братьев. Бросив щетку, он кинулся к Джосу, чтобы подхватить поводья его коня.
Джос спрыгнул с седла и направился к дому. Когда он проходил мимо кухни, на пороге появились девочки Агги.
Он не уставал удивляться, что существует такое место, где десяток слуг носят одно и то же имя, причем шестеро из них – дети. Только двое из прислуги не состояли в родстве с Ричардом и Агги. Это свинопас, ведший жизнь отшельника и предпочитавший человеческому обществу своих хрюкающих подопечных, да пастух, парень из деревушки у стен Конитропа. Судомойкой служил парнишка, приходившийся сыном покойной сестре Агги.
Дочерей Агги звали Мейбл и Пиппа. Мейбл была весьма привлекательной. Ей приглянулся самый пригожий из молодых солдат Ника. Поэтому Джос забрал парня утром в Набуэлл. Флирт между воином Хейдона и служанкой Конитропа лишь усугубил бы и без того сложную ситуацию.
Остановившись в дверном проеме кухни, Мейбл прислонилась к косяку и хихикала. Ее поза красноречиво выражала ее намерения. За ее спиной выросла Агги.
– Немедленно пойдите сюда, мисси, – скомандовала она и, схватив дочь сзади за платье, втащила ее в кухню. Матушка в не меньшей степени, чем Джос, намеревалась воспрепятствовать стремлению Мейбл и Гарри сойтись. Заняв место дочери в дверях, Агги скрестила на груди руки и расставила ноги. Но ее воинственная поза лишь усилила желание Гарри прошмыгнуть к ее дочери.
Проходя мимо, Джос заглянул в кухню в надежде увидеть Элиан. Но тут же отпрянул, осознав, что не стоит искать встреч с ней.
Он не видел Элиан с того момента, как она убежала от него на пруду. Она даже не пришла на ужин вчера вечером и не завтракала со всеми сегодня поутру. Джос пытался внушить себе, что это к лучшему. В конце концов, ее поведение служило свидетельством, что он ошибался в своих подозрениях относительно ее участия в заговоре. Если она и впрямь непричастна, кодекс мести требовал, чтобы он держался от нее на расстоянии. Питаемое им сладострастие к дочери шерифа оскорбляло его память об отце.
Однако все это не мешало ему потихоньку злиться на девушку. Она избегала его, словно винила в том, что случилось между ними.
Какое право она имела винить его в чем-то? Он предоставил ей выбор, и она сама приняла решение. В нем медленно закипала ярость, заглушившая боль.
Не глядя по сторонам, он взбежал по ступенькам крыльца и влетел в дверь дома, когда что-то ударилось о внутреннюю стенку ширмы. Затем послышался отчетливый звук упавшей на деревянный пол игральной кости. Последовал протяжный мужской стон, за которым раздались возгласы едва сдерживаемого ликования.
Джос обогнул ширму и увидел, что в зале на корточках сидят солдаты Хейдона. В кругу воинов врага своего хозяина Ричард, муж Агги, чувствовал себя вполне комфортно. Когда Джос вошел, все поднялись. Ричард широко и радушно улыбнулся:
– Слава Богу, вы возвратились. Миледи ваша мачеха уже несколько раз просыпалась и звала вас. Вам следует прямо сейчас навестить ее.
Прямо сейчас? Джос с тоской обвел взглядом столы и скамьи в центре зала, желая изыскать возможность и время, чтобы привести в порядок свои мысли. Что, если к Беатрис еще не вернулся разум? Джос направился через зал к крылу, где располагались хозяйские покои, и, когда хотел постучать в дверь, услышал:
– Вон! Вон! – Он понял, что у Беатрис снова начался приступ истерии.
Его ладонь легла на рукоятку меча, но не успел он выдернуть его из ножен, как дверь со скрипом отворилась и из опочивальни выскочила Элиан, угодив прямо в объятия Джосу.
Интуитивно Джос прижал ее к груди, чтобы защитить от сыпавшихся на нее угроз Беатрис. Элиан вскрикнула и попыталась высвободиться. Но Джос ее не отпускал. Он окинул взглядом спальню и увидел лишь сестру Сесилию и сестру Аду. Они смотрели на него в немом изумлении.
Осознав, что никакой опасности нет, Джос переключил внимание на Элиан. Он чувствовал тепло упиравшейся ему в предплечье груди, округлость притиснутых к нему бедер. Его пронзила дрожь.
Господи, помилуй. Ему было столь же приятно сжимать ее в объятиях одетую, как и полунагую в пруду. Его память оживила все оттенки ощущений, что он испытал тогда. Забывшись в этой мысли, он расслабил мышцы.
Вырвавшись из его объятий, Элиан резко повернулась. Тяжело дыша, она прижимала к груди шитье. Солнечный луч, вырывавшийся из открытой двери, золотил яркими бликами ее волосы цвета меда. Мягкие тени подчеркивали высокие скулы и безупречную линию носа.
Кровь бросилась ей в лицо.
– Что вы себе позволяете? – воскликнула она.
Джос нахмурился. Она вела себя так, словно он пытался обесчестить ее, а не спасти от угрозы.
– Я услышал крик леди Хейдон. Румянец на ее лице стал гуще.
– Да, она кричала на меня, – призналась Элиан. – А теперь позвольте мне пройти.
Ее натянутый тон разозлил Джоса.
– Вы всегда так разговариваете с гостями своего отца?
В ее зеленых глазах промелькнуло отчаяние.
– Все смотрят. Позвольте мне пройти, – тихо бросила она и проскользнула мимо.
Вот он, ее однозначный ответ. Она не только винит его в случившемся, но и не дает шанса объясниться. Подобное отторжение больно резануло Джоса по сердцу.
Вскипев от гнева, он круто повернулся и вошел в опочивальню. Он даст ей то, чего она хочет. В конце концов, она для него никто, бесполезная пешка в игре глупого Рейнера дю Омэ.
Глава 11
Как только Джос вошел в комнату, его во второй раз поразил вид кровати. Сквозь окна с широко раскрытыми ставнями в комнату пробивалось солнце, играя лучами в золотых нитях задернутых штор. Филигранно выполненная резьба деревянных роз, обвивавших столбики кровати, делала цветы почти живыми.
Сестра Сесилия и сестра Ада находились в изножье кровати. Неподалеку, у окна, где было светло, стояли три скамеечки, рядом на полу – корзинка с рукоделием.
Занавески на кровати были отдернуты. Леди Беатрис лежала на самом краю. На ее обнаженные белые плечи падали блики солнечного света. Лицо Беатрис по-прежнему было бледно, под глазами, как и накануне, пролегли темные тени.
Выражение ее лица было суровым, когда она подняла взгляд на своего пасынка. Осознав наконец, что отца больше нет, Джос пожалел, что так и не добился ее расположения. Всю свою любовь она отдавала дочерям. Впрочем, теперь и у него, кроме уцелевших единокровных сестер, никакой родни больше не было.
– Подойди ближе, – позвала его Беатрис, с трудом выговаривая слова.
– Я подам вам скамеечку, сэр, – спохватилась Сесилия.
От постели Джоса отделяло два шага. Сесилия подставила ему скамеечку, и он сел. Беатрис одарила сиделку властным многозначительным взглядом.
– Может, мы выйдем? – предложила Сесилия и попятилась от кровати. – Идем, сестра.
Беатрис подождала, пока за монахинями не закрылась дверь, после чего повернулась на бок.
– Почему мы здесь? – спросила она. В ее тихих словах послышалась обычная враждебность, с которой она относилась к пасынку. – Почему я лежу в мерзкой постели шерифа? Почему я должна терпеть присутствие злосчастной дочери этого злосчастного человека?
– Потому что настоятельница не позволила бы мне остаться рядом с вами в стенах монастыря, а клятва, которую вы у меня вырвали, не дала мне возможности оставить вас на их попечение, – ответил Джос без эмоций.
Беатрис наморщила лоб, словно припоминая события вчерашнего дня.
– Я сама виновата, – пробормотала она. – Не важно, как мы сюда попали, но я больше не намерена оставаться здесь ни минуты. Эти две сестры, будь они неладны, отказываются ко мне прикасаться, не посоветовавшись с тобой. По крайней мере они послушались меня, когда я приказала сменить белье. А теперь отправляйся и скажи им, что мы сегодня же возвращаемся в Набуэлл и монастырь. Я не вынесу больше ни минуты в постели этого человека, равно как и в его доме.
– Напротив, миледи, вы останетесь там, где находитесь, – возразил Джос. Он был слишком зол в данный момент, чтобы терпеть ее своеволие.
Беатрис уставилась на него.
– Наглец! Ты еще смеешь мне перечить!
– Смею и, когда скажу почему, полагаю, вы согласитесь. – Не дав ей возможности возмутиться, он стал объяснять: – Как вы и предполагали, шериф пришел в ледохранилище, но к тому времени вы уже лишились чувств. Когда я его увидел, то сказал, как мы и договаривались, что даю ему всего две недели на поиски злодеев. Несмотря на мои угрозы, он настоял, чтобы я привез вас в его дом, в то время как сам обещал удалиться в другое место. А теперь, мадам, задайтесь вопросом, зачем ему понадобилось приглашать в свой дом врагов?
Беатрис захлопала глазами и нахмурилась. Раздражение и неприязнь рассеялись. Не отягощенная отрицательными эмоциями, она могла теперь проявить природную смекалку.
– Выходит, наш шериф имеет какую-то тайную цель, – догадалась она, – и по этой причине мы должны оставаться здесь, хотим мы этого или нет. И что же ты успел выведать? – Глаза ее сверкнули.
Джос покачал головой:
– Пока ничего. Прошел всего день.
