Макбет. То, что Макгрегор с трудом считает и по-дурацки хихикает, может свидетельствовать о некоторой степени слабоумия, а значит, он легко поддается влиянию более агрессивной миссис Макгрегор. Мне кажется, их брак тоже под угрозой. Она называет его старым дураком и старой развалиной и заявляет, что гнилые овощи в мешке — его тупая выходка, что он просто хотел так ее разозлить.
— Еще что-нибудь?
— Да ничего. Думаю, это все. Хорошая сказочка. Да?
Но бабушка не отвечала — она просто тихонько хихикала себе под нос.
— Значит, ты все еще здесь, — спросила она, — а не попала в домик мистера и миссис Макгрегор?
— Нет.
— В таком случае, — ехидно начала бабушка, — откуда ты знаешь, что она называет его старой развалиной?
— Так это в тексте есть.
— А ты проверь, Четверг, малютка моя.
Я нашла нужную страницу и действительно обнаружила, что миссис Макгрегор ничего такого не говорила!
— Странно, — сказала я. — Наверное, я это просто придумала.
— Может быть, — ответила бабушка. — Или подслушала. Закрой-ка глаза и опиши кухню Макгрегоров.
— Стенки сиреневого цвета, — пробормотала я, — большая плита, чайник весело свистит на огне. У стены шкаф с глиняными кувшинами в цветочек, на выскобленном кухонном столе стоит ваза, и в ней букет…
Я осеклась.
— И откуда тебе об этом знать, — торжествующе спросила бабушка, — если ты действительно там не побывала?
Я быстро пролистала книжку, пораженная и восхищенная дразнящим отблеском иного мира, который проступал сквозь яркие акварели и незамысловатую прозу. Я сосредоточилась изо всех сил, но ничего не вышло. Может, я хотела слишком многого, не знаю. После десятого прочтения перед глазами остались просто слова, напечатанные типографской краской, и больше ничего.
— Это только начало, — подбодрила меня бабушка. — Вернешься домой — попробуй почитать другую книгу, но не жди результата слишком скоро. И я очень рекомендую тебе найти миссис Накадзима. Где она живет?
— Она поселилась в «Джен Эйр».
— А до того где жила?
— В Осаке.
— Так, может, тебе поискать ее там? И ради бога, отдохни!
Я пообещала, что так и сделаю, поцеловала ее в лоб и вышла из комнаты.
Глава 12.
Д
«ЖАБ-ньюс» — ведущий информационный канал, а Лидия Сандалик — его ведущий репортер. Если произошло какое-нибудь важное событие, то можете поставить свой самый звонкий доллар на то, что «ЖАБ» сделает из него громкую новость. Когда русским в качестве репарации отдали Танбридж-Уэллз,{8} не было события громче — за исключением, конечно, миграции мамонтов, рассуждений насчет приключений Бонзо-вундерпса в следующей серии и вопроса, бреет Лола Вавум подмышки или нет. Мой отец говорил, что в том-то и заключается изысканно странная — и угрожающе саморазрушительная — причудливость человеческой природы, что людям куда интереснее бессмысленные пустяки, чем настоящие новости.
Поскольку меня до сих пор официально числили временно отстраненной от работы до конца слушаний в ТИПА-1, то я вернулась домой, сбросила ботинки и насыпала Пиквик в миску фисташек. Сварила себе кофе, позвонила Безотказэну, и мы долго болтали, пытаясь сообразить, что еще изменилось с момента устранения Лондэна. Оказалось, немногое. С Антона по-прежнему не сняли обвинения в провале атаки легкой танковой бригады, я по-прежнему прожила в Лондоне десять лет, точно так же вернулась в Суиндон и так же днем раньше побывала на пикнике в Уффингтоне. Как-то раз папа сказал, что прошлое на редкость неохотно воспринимает изменения. И он был прав. Я поблагодарила Безотказэна, повесила трубку, немного порисовала, пытаясь расслабиться. Когда это не помогло, отправилась пешком на прогулку в Уффингтон. Присоединилась к туристам, собравшимся посмотреть, как грузят в трейлер расплющенную «испано-суизу». Компания «Левиафан эйршип» начала расследование и предложила одному из своих директоров взять на себя обвинение в покушении на убийство. Злополучный чиновник уже начал семилетнюю отсидку, надеясь таким образом отвратить от компании опасный и сулящий миллионные убытки судебный процесс.
Вернувшись домой, я обнаружила на пороге какого-то мерзкого типа, появление которого не предвещало ничего хорошего. Я никогда прежде его не видела, но он меня явно знал.
— Нонетот! — взревел он. — Платите за три месяца вперед, или я вышвырну вас вместе со всем вашим барахлом в мусорный бак!
— Вперед? — ответила я, отпирая дверь и надеясь проскользнуть внутрь как можно скорее. — Вы не можете такого требовать!
— Могу, — ответил он и сунул мне под нос потрепанный экземпляр договора о найме. — Домашние животные по условиям договора строго запрещены! Глава семь, пункт «б» под заголовком «Домашние животные — только по специальному разрешению». Теперь платите.
— Здесь нет домашних животных, — с невинным видом отозвалась я.
— А это что такое?
Пиквик тихонько заклацала клювом и высунула голову из-за двери, пытаясь увидеть, что тут творится. Очень не вовремя.
— Ах, это. Это мой друг.
Едва владелец дома пригляделся к Пиквик, как глаза у него загорелись, а Пиквик тут же спряталась за дверь. Она была редкой версией один-два, и, похоже, мой домохозяин в этом разбирался.
Он окинул мою любимицу жадным взглядом.
— Продайте мне дронта, — сказал он, — и я освобожу вас от платы на четыре месяца.
— Она не продается, — твердо ответила я.
Пиквик дрожала у меня за спиной.
— Ах так? — сказал домовладелец. — Тогда два дня на оплату счетов, или я дам пинка под твою ТИПА-задницу. Усекла?
— Вы очень любезны.
Он злобно глянул на меня, сунул мне счет и пошел дальше по коридору пугать других жильцов.
Денег, чтобы заплатить за три месяца вперед, у меня не было, и он это знал. Порывшись в своих бумагах, я в конце концов нашла соглашение о найме и увидела, что он прав: такая статья в договоре присутствовала, правда, распространялась она явно на каких-то крупных и опасных тварей вроде саблезубого тигра, но он был в своем праве. Карточки мои давно опустели, а кредит почти иссяк. ТИПА платит ровно столько, чтобы хватало на еду да на крышу над головой, покупка машины выгребла мои сбережения подчистую, а я даже еще не видела счета из гаража за ремонт. С кухни послышалось тревожное
