вместе.
— Но…
— Не будь такой прямолинейной, — сказал папа. — Хотя я и пытаюсь появляться только в вашем хронологическом порядке, иногда это невозможно.
Он помолчал.
— Я очень страдал?
— Нет, вовсе нет! — соврала я.
— Забавно, — сказал он, наливая воду в чайник, — я помню все вплоть до мельчайших деталей, хотя за десять минут до финального занавеса все как-то начинает расплываться. В воспоминаниях смутно встают прибрежные утесы и закат над спокойным океаном — и больше ничего. Я много в жизни повидал и сделал, но мой приход и уход навсегда останется тайной. Так лучше. Сознание тайны избавляет от страха и необходимости что-то менять в моих неожиданных появлениях.
Он положил немного кофе в кофеварку. Как хорошо, что мне довелось стать очевидцем всего лишь папиной смерти, а не конца его жизни. Ведь эти два понятия, насколько я поняла, не имеют друг к другу практически никакого отношения.
— Кстати, как дела? — спросил папа.
— Ну, — протянула я, не зная, с чего и начать, — мир вот вчера не погиб.
Он посмотрел на низкое зимнее солнце, сияющее сквозь кухонные окна.
— Сам вижу. Хорошая работа. Армагеддон прямо сейчас нам ни к чему. Ты завтракала?
— Ни к чему? Глобальная катастрофа — и просто ни к чему?
— Определенно. Скучно бы стало, и все тут, — задумчиво ответил папа. — Конец света определенно сорвал бы мне все планы. Кстати, ты достала билет на вчерашний концерт «Сестер Нолан»?
Я быстро прикинула в уме.
— Ну… нет, пап. Все оказались распроданы.
Снова повисла пауза. Мама ткнула мужа в бок, а тот как-то странно взглянул на нее. Впечатление создавалось такое, словно она что-то хочет ему сказать.
— Четверг, — начала она, оставив надежду добиться мужниной поддержки посредством намеков. — Мы с папой думаем, что тебе надо уйти в отпуск, пока не появится на свет наш первый внук. Пожить где- нибудь в безопасном месте. Не здесь.
— О да! — встрепенулся папа. — Тут у тебя на хвосте сидят «Голиаф», Аорнида и Лавуазье. Наш мир сейчас не самое лучшее место.
— Я буду осторожна.
— Я тоже так думала, — проворчала леди Гамильтон, пожирая взглядом шкафчик с шерри.
— Я верну Лондэна, — решительно ответила я.
— Может быть, сейчас ты физически и способна на это, но как повернется дело через полгода? Тебе нужна передышка, Четверг, и не откладывая. Конечно, драться тебе придется, но драться надо только на равных.
— Мам?
— Это разумно, дорогая.
Я потерла лоб и опустилась на один из кухонных стульев. Похоже, идея и впрямь не лишена смысла.
— И что вы хотите предложить?
Мама с папой переглянулись.
— Я мог бы отправить тебя в семнадцатый век или еще куда-нибудь, но там плохо с медицинским обслуживанием. Вперед в будущее — опасно, кроме того, ТИПА-12 быстро тебя там отыщет. Нет уж, если куда и отправляться, так это в параллельное время.
Папа сел рядом.
— Хеншо из ТИПА-3 — мой должник. На пару мы сумеем переправить тебя в мир, где Лондэн не утонул двух лет от роду.
— Ты можешь это сделать? — подскочила я.
— Конечно. Только не нервничай. Там многое будет… по-другому.
Моя эйфория продлилась недолго. Волосы у меня на голове зашевелились.
— Что, совсем по-другому?
— Совсем-совсем. Ты не будешь служить в ТИПА-27. На самом деле там вообще не будет ТИПА-Сети. Вторая мировая война закончится в тысяча девятьсот сорок пятом году, а Крымская не протянется дольше тысяча восемьсот пятьдесят четвертого.
— Понятно. Нет Крымской войны? Значит, Антон там будет жив?
— Выходит, что так.
— Давай же, перенеси меня туда, папа!
Он положил руку мне на плечо и сжал его.
— Есть еще кое-что. Если ты принимаешь решение, то должна точно знать, на что идешь. Там исчезнет все. Все, что ты сделала и сделаешь. Не будет ни дронтов, ни неандертальцев, ни «Говорящих Уиллов», ни гравиметро…
— Гравиметро не будет? Но как же там люди путешествуют вокруг света?
— На реактивных лайнерах, таких больших пассажирских воздушных транспортных средствах, которые летают на высоте в семь миль со скоростью в три четверти звуковой, а то и больше.
Этот новый мир был просто нелеп, и я так ему и сказала.
— Я знаю, это странно, Душистый мой Горошек, но ты не почувствуешь разницы. В том мире гравиметро станет тебе казаться столь же диким, как здесь — самолеты.
— А мамонты?
— Мамонтов там нет. Но зато там есть утки.
— А «Голиаф»?
— Под другим названием.
Я помолчала немного.
— А «Джен Эйр» там будет?
— Да, — вздохнул отец. — «Джен Эйр» будет всегда.
— И Тёрнер? Он и там напишет «Последний рейс корабля „Отважный“»?
— Да, и Караваддджжжо там будет, только его имя будет писаться попроще.
— Тогда чего мы ждем?
Мой отец немного помолчал.
— Есть одна закавыка.
— Какая еще закавыка?
Он вздохнул.
— Лондэн там выживет, но окажется, что вы с ним никогда не встречались. В том мире Лондэн с тобой даже не познакомится.
— Но я-то его узнаю. Я могу познакомиться с ним, правда?
— Четверг, ты не из того мира. Ты извне. Ты по-прежнему будешь ждать ребенка от Лондэна, даже не осознавая, что живешь в параллельном времени. У тебя не останется воспоминаний о прежней жизни. Если хочешь попасть в параллельное время, чтобы увидеть Лондэна, тебе придется обзавестись новым прошлым и новым будущим. Как бы странно это ни звучало, но, чтобы увидеть его, ты должна совсем забыть о нем, а он о тебе.
— Так вот в чем закавыка, — протянула я.
— Да, не лучший вариант, — согласился папа.
Я немного подумала.
— И я не буду в него влюблена?
— Боюсь, нет. У тебя сохранятся некоторые остаточные воспоминания, какое-то безотчетное чувство к тому, кого ты никогда не встречала.
— Значит, меня ждет душевное смятение?
— Да.
