до утра. А утром, глядишь, ситуация каким-нибудь непостижимо-волшебным образом изменится в лучшую сторону.
– Где же стул? – пробормотала она.
Скрутив свои густые каштановые волосы в тугой жгут, Элоиза принялась отжимать из них воду.
– Господи, мало того что я потеряла подопечную и, возможно, место, так теперь еще и стула нет! – причитала она. – Скоро я лишусь рассудка. Ох, Элоиза, Элоиза, до чего же ты дошла!
Откинув волосы назад, она направилась по неровному деревянному полу к единственному окну. Когда она раздевалась, на улице было еще светло. Теперь небо обрело красивый темно-лавандовый оттенок, на город опустились сумерки, готовые скрыть людские грехи.
– Я люблю Лондон, – с несвойственным для нее самозабвением прошептала Элоиза. – На земле нет второго такого города. Прошу тебя, Господи, не допусти того, чтобы мне пришлось уехать! Я знаю, что нельзя так сильно любить греховное место.
Рассеянно улыбнувшись, Элоиза тряхнула головой. Вообще-то у нее не было привычки молиться голой, но ее рубашка, корсет и чистые панталоны, которые Элоиза приготовила себе, исчезли куда-то вместе со стулом. Она еще раз изумленно огляделась по сторонам. Странно, но стула, который она вроде поставила рядом с ванной, не было на месте.
Внезапно она ощутила, что по спине у нее побежали мурашки. Медленно повернувшись на босых ногах, Элоиза увидела в углу комнаты темный мужской силуэт. Во рту у нее пересохло.
– Боже мой! – прошептала она. Должно быть, у нее галлюцинации. Должно быть. Потому что если это не так, то реальность просто ужасна.
Элоиза закрыла глаза, стараясь не поддаваться панике. Но когда она подняла веки, лорд Дрейк Боскасл по-прежнему был на том же месте. А она голая. Голая, как обглоданная собакой кость.
Какой скандал! Приплясывать на босых ногах перед мужчиной без единой одежки! Элоиза подумала, не смутила ли она Дрейка своей наготой до такой степени, что он лишился дара речи. Правда, судя по выражению его лица, смущением это было назвать трудно.
Лицо было непозволительным. Страстным. Совсем не растерянным.
Но, в конце концов, это ее комната, это он проник в ее дом, он застал ее в самый неподходящий момент. Он, а не она! Был ли это лорд Дрейк Боскасл или его призрак, но он явно предпочитал не обращать внимания на общепринятые нормы приличия.
Элоиза судорожно вздохнула.
– Я лишилась дара речи, – кашлянув, проговорила она. – Да какое там – я поражена. Это недопустимо, милорд. Это скандал, ужасный, чудовищный скандал. Только представьте себе, что чувствует человек, за которым наблюдает какой-нибудь «подглядывающий Том». Словно я какая-нибудь леди… какая-нибудь… леди…
– Годива? – услужливо подсказал Дрейк, жадно оглядывая ее с головы до ног.
– Да! Да нет! – Элоиза нахмурилась. – В той истории должна быть лошадь, там есть элемент выбора, потом еще…
– Налоги? – опять подсказал Боскасл, глаза которого подозрительно заблестели.
– Ну да, налоги, – кивнула окончательно сбитая с толку Элоиза. – Там были налоги и… Ох, мне уже слов не хватает, даже не знаю, что сказать.
– Я бы поостерегся встречаться с вами, когда вы расположены поболтать, – промолвил Дрейк с улыбкой.
У него был такой низкий и соблазнительный голос, что ноги Элоизы как жаром обдало.
– Хотя мне тоже нелегко найти подходящие слова для того, чтобы передать, что я чувствую в этот момент.
Элоиза сделала маленький шажок в сторону умывальника.
– Я совершенно растеряна… Я потеряла… – лепетала она.
– Полотенце? – договорил Дрейк, не скрывая улыбки. – И еще нижнее белье? – Лениво поднявшись со стула, он неспешно направился к Элоизе, держа в руках ее вещи.
Элоиза прищурилась. Она не могла заглянуть в шкаф или хотя бы стянуть с кровати полотенце, не повернувшись к нему спиной. Не было у нее возможности и спрятаться за ширму, потому что лорд Дрейк стоял слева от нее и ей пришлось бы пройти мимо него по пути к ширме. Впрочем, не могла же она вечно стоять перед ним голой, прикрываясь руками.
– Бросьте мне полотенце! – крикнула она.
– Прошу прощения? – резко остановившись, проговорил Дрейк. – Вы что-то сказали?
– Полотенце! – простонала она.
– Зачем же так кричать? – укоризненно произнес он.
Дрейк махнул рукой, сделав вид, что показывает Элоизе, где находится полотенце.
– Да вот же оно. И я ни за что вам его не брошу – это можно расценить как грубость с моей стороны.
– А как, интересно, можно расценить тот факт, что вы пробрались в мою комнату, пока я принимаю ванну? – возмутилась Элоиза.
– Да я стучал, – благодушно отозвался Боскасл, – только никто не ответил мне. Я встревожился – вдруг что случилось? Вдруг кто-то вас прогнал отсюда? Торнтон по уши в долгах. И после этого вы можете обвинять меня в чем-то?
Спорить с ним было бесполезно – пришлось Элоизе нехотя признать правоту Боскасла. Ведь остальные слуги действительно взяли выходной, чтобы пойти в театр. Так что он и в самом деле мог стучать и заподозрить неладное, когда никто не отозвался. В принципе поведение лорда Дрейка можно было назвать даже героическим – никто не отозвался на стук, и он решился войти в дом, а потом… Сидя на стуле в углу комнаты, наблюдать за тем, как она принимает ванну.
Элоиза отступила за умывальник. Дрейк наблюдал за ней, обмотав руку полотенцем.
– Вы можете уйти? Пожалуйста, – попросила Элоиза, пытаясь спрятаться за керамическим кувшином и раковиной.
Казалось, Дрейка ее просьба удивила.
– А я-то думал, что вы хотите, чтобы я подал вам полотенце и белье, – промолвил он с невинным видом.
– Если я чего и хочу, так это одеться, – процедила Элоиза сквозь зубы.
– Но вы же насквозь мокрая, – заметил Боскасл. – Вам необходимо вытереться полотенцем.
– Для того чтобы одеться, я должна остаться одна!
– Я только хотел помочь вам, Элоиза!
– Я могу сделать это…
Элоиза замерла от изумления, когда Дрейк быстро подошел к ней и, как хлыстом, обхватил ее талию полотенцем. Ей оставалось лишь радоваться тому, что сумерки, проникшие в комнату, скрывали многое из того, что она хотела бы спрятать.
– …сама, – Элоиза, едва не вскрикнув. – Я сама могу одеться, – повторила она.
– Ну конечно, можете, – произнес он с обезоруживающей улыбкой. – Но разве не лучше делать это с чьей-то помощью?
– Это зависит от того, что делают руки, пытающиеся помочь, – низким, холодным голосом промолвила Элоиза.
– Мой лакей всегда помогает мне одеваться.
– Даже сейчас? – Голос Элоизы опять стал выше.
Дрейк кивнул.
– Знаете, я просто беспомощным становлюсь, когда бывает нужно повязать шейный платок, – сказал он.
– Думаю, я могла бы вам в этом помочь, – заявила Элоиза. – Завязала бы вокруг вашей шеи маленький такой тугой-тугой узел и затянула его посильнее…
– Да вы только взгляните на себя, – усмехнулся Боскасл, привлекая ее ближе к себе. – Вы вся дрожите. Так дело не пойдет. Повернитесь, иначе смертельно простудитесь.
– Если я и умру, то не от простуды, – сказала Элоиза.
Она была нагой в его объятиях, она попала в капкан, образованный его стальными бедрами и собственным полотенцем. На мгновение в голове у Элоизы стало как-то подозрительно тепло, а затем кровь пугающе быстро отхлынула оттуда.
– Надеюсь, вы опять не упадете в обморок? – испуганно спросил Дрейк.
– Я и раньше никогда не падала в обморок, – ответила Элоиза, силясь справиться с очередным приступом головокружения.
Дрейк крепче потянул на себя полотенце. На его лице, склоненном к ней, отразилась серьезная тревога.
– Может, мне стоит отнести вас в постель? – предложил он.
Элоиза подняла взор, ее глаза встретились с его глазами.
– У вас пальцы на ногах вот-вот посинеют от холода. – Его большие ладони, опустившись вниз по ее бокам, накрыли ягодицы Элоизы и слегка приподняли их.
Едва не теряя сознание, она подумала о том, что это место не имеет никакого отношения к пальцам ее ног.
– Ну должен же я хоть чем-то помочь вам, Элоиза, – сказал Боскасл, – пока я здесь.
– Кстати, почему вы здесь? – пробормотала она.
– Давайте сначала вас согреем, а потом уж потолкуем об этом. – И, отпустив один конец полотенца, Дрейк провел им по ее спине, плечам, затем стал сужающимися кругами водить вокруг ее грудей, оставляя своему жадному взору лишь розовые ореолы ее сосков, напрягшихся от возбуждения.
Элоиза дрожала, но была не в силах двинуться с места.
– Боже мой, да вы, того и гляди, подхватите воспаление легких! – суровым голосом произнес Дрейк. – Необходимо принять какие-то меры, чтобы согреть вас.
Элоиза издала какой-то странный звук, напоминающий то ли протестующий стон, то ли плач. Впрочем, она и сама не знала, что этот звук означает. Элоиза была уверена только в одном – она не может быть той самой нагой женщиной, отражение которой видит сейчас в зеркале. Полотенце соскользнуло по ее телу на пол. Дрейк снова обхватил ее крепкие ягодицы, а Элоиза неуклюже попыталась оттолкнуть его руки.
– Вы что-то сказали? – спросил он участливо.
– Не знаю, – прошептала Элоиза. – Сказала? – Она была не в силах шевельнуться.
Его сильные пальцы скользили по спине вверх-вниз.
– Я был уверен, что у тебя мягкая кожа, – хрипло прошептал он. – Тебе все еще холодно? Мокро? Ляг со мной в кровать.
Он быстро сбросил с себя сюртук.
Больше всего ей хотелось сказать «да». Хотелось ощущать прикосновения его сильных рук по всему телу. Ямка между ее ног стала странно влажной. Элоиза по-прежнему дрожала, но не от холода.
