Год длиною в жизнь

закричала от ужаса при одной только мысли подобной и прикусила простыню, чтобы сдержаться.

Как же могло с ней такое случиться, в ее-то возрасте? Или она сочла, что если любовником у нее был на сей раз обезумевший мальчишка, а не зрелый, уверенный в себе мужчина, то она не забеременеет? Ну да, ведь не происходило же такого раньше… Никогда. Ни разу. Ни с Максимом, единственным из всех, кого она любила в жизни, ни с другими, которых было немало. И только с ним, с Георгием… on Dieu и Боже мой, неужели не просто так, не напрасно, не зря мелькнуло в ту безумную ночь ощущение, что они двое были созданы друг для друга, но там, откуда они пришли, их разлучили и выпустили не в срок? Как у Метерлинка в «Синей птице», в сцене, где описывается Царство будущего: там ожидают дети, которым предстоит родиться…

– У вас есть Метерлинк? – спросила она Павла, скользя глазами по неуклюжим полкам, забитым книгами: в его доме были наперечет ложки и вилки, но книг множество. У Аксаковых, конечно, их было больше, но…

Не думать, нет, не думать!

Но Рита думала и думала. Она думала только о них, об Аксаковых. Вернее, об одном из них. Именно поэтому она спросила у Павла про Метерлинка.

– Вам что? – проговорил тот без всякого удивления. – Пьесы или «Разум цветов»?

Ишь ты, и «Разум цветов» у него есть!

– Пьесы.

Он снял с полки маленький томик – тоже синий, с кремовыми, плотными страницами, текст набран еще по старой орфографии, с ятями, ерами. Рита обрадовалась: у них-то дома были только такие русские книги!

Она подождала, пока Павел уйдет в свою кочегарку, и открыла «Синюю птицу».

«Тильтиль. А те двое, что держатся за руки и поминутно целуются, – это брат и сестра?

Ребенок. Да нет! Они очень смешные… Это влюбленные.

Тильтиль. А что это значит?

Ребенок. Понятия не имею. Это старик Время дал им такое шутливое прозвище. Они не могут наглядеться друг на друга, все целуются и прощаются.

Тильтиль. Зачем?

Ребенок. Кажется, им нельзя будет уйти отсюда вместе. У дверей стоит старик по имени Время. Когда он отворит двери, ты его увидишь. Он такой упрямый…

Двое Детей, которых зовут Влюбленными, с помертвевшими от горя лицами, нежнообнявшись, подходят к Времени и бросаются ему в ноги.

Первый Ребенок. Дедушка Время, позволь мне остаться с ней!

Второй Ребенок. Дедушка Время, позволь мне уйти с ним!

Время. Нельзя! В вашем распоряжении всего триста девяносто четыре секунды…

Первый Ребенок. Лучше бы мне вовсе не родиться!

Время. Это не от тебя зависит…

Второй Ребенок(умоляюще). Дедушка Время, я приду слишком поздно!

Первый Ребенок. Когда она спустится на Землю, меня уже не будет!

Второй Ребенок. Я его там не увижу!

Первый Ребенок. Мы будем так одиноки!

Время. Это меня не касается. Обращайтесь к Жизни. Я соединяю и разлучаю, как мне приказано. (Хватает Первого Ребенка.) Ступай!

Первый Ребенок (отбиваясь). Не хочу, не хочу, не хочу! Только с ней!

Второй Ребенок (вцепившись в Первого). Не отнимай его у меня! Не отнимай его у меня!

Время. Да ведь он идет не умирать, а жить! (Подталкивает Первого Ребенка.) Иди, иди!..

Второй Ребенок (в отчаянии простирает руки к Первому). Подай мне знак! Хоть какой-нибудь знак! Скажи, как тебя найти!

Первый Ребенок. Я всегда буду любить тебя!

Второй Ребенок. А я буду печальнее всех! Так ты меня и узнаешь… (Падает без чувств.)

Время. Вместо того чтобы предаваться отчаянию, вы бы лучше надеялись…»

Ну правильно. Все как у нее. Только она ушла на белый свет раньше, чем ее возлюбленный, вот и вся разница с Метерлинком.

Рита еще немного скользила глазами по строчкам, потом закрыла книгу и отложила. И больше не брала. Тетя Агаша советовала ей «не дергаться». Вот она и не будет.

На самом деле она не столь строго исполняла предписания тети Агаши. Нет, лежала и впрямь много – слишком страшно было ощущать усиливающуюся от малейшего напряжения боль внизу живота, – но с