Лицо Крейга, презрительное и насмешливое, вызвало в ней непреодолимое желание нанести ответный удар, стереть усмешку с его надменного лица, и она сказала, притворно засмеявшись:
– Бедная Диана. Ей бы не понравилось, что ты целуешь другую женщину.
– Диана? – Крейг бросил на нее быстрый взгляд. – Диана ничего не узнает, – заметил он спокойно. – Я же не настолько глуп, чтобы рассказывать ей, да и ты, я уверен, промолчишь о нашей… маленькой несдержанности.
Джанет покраснела и с досадой закусила губу. Она поняла, что месть не удалась – Крейг отплатил ей той же монетой, и это она чувствовала смущение, а его самого напоминание о Диане совершенно не задело.
Глубоко вздохнув, Джанет отвернулась и взяла со стула пальто. Страх, гнездившийся у нее в груди, рассеялся, но на его место пришла знакомая боль одиночества и отчаяния. Она взглянула на Крейга, стоявшего с отчужденным видом, и пелена усталости затуманила ее взор.
– Ты устала, – сказал он. Его озабоченный тон не вязался с жестким выражением на лице. – Я думаю, это твои ученики… и сегодняшний вечер… – Он вдруг замолчал, заметив ее осуждающий взгляд, и легкая насмешливая улыбка тронула его губы. Он с минуту колебался, и она была уверена, что он подыскивает какое-нибудь колкое замечание о том, что произошло, но он только сказал: – Завтра суббота, ты сможешь поспать подольше;
Он направился к выходу и уже взялся за ручку двери, когда она произнесла, задумчиво перебирая пуговицы на пальто:
– Скоро и мои ученики, и поздние развлечения останутся в прошлом. Я думаю, Марк сказал тебе, что в декабре я вместе с ним возвращаюсь в Англию.
Крейг медленно обернулся, на его лице появилось какое-то странное выражение.
– Нет, Марк ничего об этом не говорил. – Он шагнул в комнату. – Это довольно неожиданно. Ты решила расторгнуть контракт?
– Я уже подала заявление. Но это пустая формальность – я все равно уеду домой, согласятся они или нет.
В комнате воцарилась напряженная тишина. Удивительно, но Джанет показалось, как раньше, в машине, что раздражение Крейга как бы заполняет собой все пространство вокруг. Однако заговорил он очень спокойно, со сдержанностью, которую она слишком хорошо знала.
– Что ж, наверное, это разумно, – он повернулся к двери. – Спокойной ночи, Джанет. Послушай моего совета: отдохни как следует.
Джанет проводила его, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Ее руки сами теребили складки платья, слезы застилали глаза. Наконец она поднялась в свою комнату. Шторы были раздвинуты. Бесшумно ступая по толстому ковру, она подошла, чтобы задернуть их и не видеть мириад огней над проливом и на азиатском берегу, не видеть силуэтов высоких деревьев вокруг дома Крейга и парус его изящной яхты, похожий на крыло птицы.
11
Было воскресенье. В эту ночь Джанет ночевала на квартире у подруг, потому что Марк и Тони отправились на всю ночь на вечеринку с Крейгом и Дианой. Джанет тоже была приглашена, но она не захотела больше терзать себя и отказалась, а вместо этого попросила подруг разрешения провести ночь у них. Она поспала в гостиной на раскладушке и теперь лежала, удобно устроившись, наблюдая, как слабый свет начинает сочиться в комнату. Когда все предметы обрели четкие очертания, она почувствовала, что свет какой-то странный. Она встала, набросив халат, подошла к балконной двери.
И невольно вскрикнула от восхищения, когда ее взору предстал странный и таинственный мир белизны и тишины.
Всю ночь шел снег, создав сказочную картину, в которую сияющие воды Босфора добавляли дух очарования и тайны, присущей только Востоку. Купола мечетей, похожие на огромные сияющие жемчужины, казались окруженными оправами из слоновой кости. Минареты хрустальными сталагмитами поднимались к небу.
Но пока она стояла, в немом восхищении глядя на совершенно изменившуюся картину, тучи рассеялись, и каскад солнечных лучей золотым дождем пролился на землю, окрасив воды Мраморного моря в золотисто-желтый цвет и заставив все вокруг заблестеть.
Услышав звон посуды, Джанет направилась на кухню, где Салли готовила утренний чай.
– Это мне следовало подогреть чайник, – сказала она, извиняясь, и взяла поднос. – Я уже давно проснулась. А ты сегодня смотрела в окно?
Салли кивнула, напомнив Джанет, что они с Гвен уже видели турецкую зиму.
– Я никогда не забуду, как впервые увидела это. Потом привыкаешь, но первое впечатление остается навсегда. – Закипел чайник, Салли заварила чай, а Джанет достала чашки и блюдца. – Все-таки жаль, что ты не увидишь настоящей турецкой зимы. – Салли накрыла чайник и как-то странно посмотрела на подругу. – Ты так и не сказала, почему уезжаешь домой.
Салли говорила очень осторожно, опасаясь задеть Джанет, и все же в ее голосе сквозило естественное женское любопытство.
Джанет нашла сахарницу и поставила ее на поднос.
– А ты… не догадалась?
– Мы думали, что это, вероятно, из-за Крейга Флеминга, – после недолгого молчания пробормотала Салли, и Джанет отвернулась, чувствуя, что краснеет. – Но ты ведь знала о Диане?
– Да, Салли, знала. Я вела себя так глупо!
– Этот человек не для тебя, – уверенно сказала Салли. – О, я знаю, он необыкновенно привлекателен и наверняка богат, но характер у него… я никогда не забуду, как он в тот вечер появился в дверях, такой надменный, с сердитым выражением лица. И ты для него просто не существовала! Только представь, что бы
