музыкант, к тому же первоклассный водитель.
Малл потер живот и уселся рядом со мной.
— А у тебя уже не тот удар, Кагу, — он покосился на меня. — Ты извини, я думал, ты один из этих, — он подманил раба-официанта. — А ну, принеси моему приятелю новый костюм. Да пошевеливайся!
— А как другие обедающие воспринимают ваши стычки? Одно дело, когда опрокинут бокал, такое в Манхеттене произойти может, а вот когда на тебя перевернут весь обед, тут уж не до шуток.
— Да нет, мы двигаем на арену, — Малл лениво ткнул пальцем куда-то в пустоту и оглядел меня с ног до головы. — Откуда ты выполз, музыкант? Первый раз во дворце, что ли?
— Дргон много путешествовал, — ответил за меня Кагу. — Он свой парень. Ты вот послушай, как я недавно угодил в переплет…
Пока Кагу и Малл обменивались небылицами, я неторопливо потягивал свое вино. И хотя за весь день мне так и не удалось узнать ничего нового, но для моих целей Бар-Пандерон был лучшим местом, нежели Рат-Гальон. Территория домена включала в себя два больших города и множество деревень. Здесь я скорее мог разыскать какого-нибудь болтуна, желающего перекинуться со мной парой фраз по поводу истории, или даже, может быть, того, кто знал Фостера.
— Э-э-э, — проворчал Малл. — Гляди, кто идет.
Я посмотрел туда, куда он указывал. К столу приближались три мордоворота, один из них — длиннорукая горилла, по меньшей мере, семи футов росту — приостановился, сграбастал Кагу и Малла за шиворот и грохнул их лбами друг о друга. Я вскочил, нырнул под огромный кулак и… за восхитительным фейерверком из звезд последовала утешительная тьма.
В абсолютной темноте я стал избавляться от ткани, в которой запутались ноги, потом приподнялся и пребольно треснулся обо что-то головой.
Я застонал, прополз между ножками стула и наконец сумел вылезти из-под стола. Раб-официант помог мне подняться и осторожно отряхнул. Семифутовая горилла, развалившаяся на стуле напротив, покосилась в мою сторону и кивнула:
— Нечего связываться с олухами, типа этого малого, — заметил он. — Кагу сказал, ты всего лишь музыкант, но когда ты вскочил с этого стула, я было подумал… — он пожал плечами и отвернулся.
Я проверил суставы локтей и колени, покачал челюсть, повертел головой. Все в порядке.
— Это ты что ли меня огрел? — спросил я.
— Чо? Ага.
Я обогнул стол, встал напротив и прокашлялся:
— Эй, ты, — окликнул я.
Тот повернулся. В какую-то долю секунды я выложился в одном прямом ударе в челюсть. Он опрокинулся назад, перевалился через ограду и рухнул в проход между столами внизу.
Я перегнулся через перила. На меня смотрела целая возмущенная компания.
— Пардон, приятели, — сказал я. — Он просто поскользнулся.
Вдалеке грянул дружный хор голосов. Я повернулся и увидел, как двумя уровнями ниже на свободном месте два тяжеловеса за милую душу мутузят друг друга. Один из них был Кагу. Он уложил одного противника и тут же сцепился со следующим. Я повернулся, сбежал по лестнице и добрался туда.
Кагу сумел выстоять еще против двух противников, прежде чем его унесли. Я помог ему сесть на стул, сунул в руку бокал и принялся смотреть, как бойцы дубасят друг друга. Теперь мне стало понятно, почему шрамы на лице служили знаком его ремесла. Они не имели никакого представления о защите. Просто стояли на месте и лупили друг друга, пока один наконец не свалится. Ничего мудреного, но зрители были просто вне себя от восторга. Немного погодя Кагу пришел в себя и начал комментировать достоинства бойцов.
— Все они первоклассные ребята, — заверил он. — И сейчас я не то, что прежде, когда был в полном расцвете сил. Тогда я бы запросто справился с любыми тремя из них. Может, кого бы я и поостерегся, так это Торбу.
— Это который?
— Его еще здесь нет. Он придет попозже.
Появлялись все новые и новые бойцы и, скидывая плащи, вступали на арену. Упавших тут же оттаскивали. Они приходили в себя и принимались подбадривать других.
Через час очередь желающих поиссякла, только двое бойцов на арене лениво обменивались ударами, входили в клинч, промахивались. Дыхание вырывалось из их глоток с натужным хрипом. Зрители недовольно шумели.
— Где же Торбу? — удивился Кагу.
— Может, его сегодня не будет? — предположил я.
— Ну, да! Да ты его видел. Он загнал тебя под стол.
— А, так это он…
— Ты видел, куда он пошел?
— Да, я заметил краем глаза, как он дрых на полу, — откликнулся я.
— Чего?
— Ну, мне не понравилось его приветствие, вот я и врезал ему разок от души.
— Ха! — воскликнул Кагу. Его лицо просветлело. Он вскочил.
— Стой! Стой! Ты куда? — позвал я.
Кагу протолкался на арену, примерился и одним ударом уложил ближайшего бойца, потом повернулся и, послав второго в нокдаун, поднял над головой руки:
— Рат-Гальон выставляет чемпиона! — его голос перекрыл возбужденные возгласы.
— Рат-Гальон встречает всех желающих, — он помахал мне рукой. — Наш парень Дргон.
Позади меня раздался возмущенный вопль, заглушивший слова Кагу.
Я обернулся и увидел проталкивающегося сквозь толпу Торбу с всклоченными волосами и багровым лицом.
— Погоди чуток! — возмущенно заорал он. — Пока еще я здесь чемпион.
Он замахнулся на Кагу, но тот ловко увернулся.
— Наш парень Дргон уложил тебя, верно? — негодующе прокричал Кагу. — Вот он теперь и есть чемпион.
— А я не был готов, — прогудел Торбу. — Ему просто повезло.
Он обвел взглядом зрителей, ища поддержки:
— Я, понимаешь, сижу, завязываю шнурок на ботинке, а этот парень…
— Иди, иди сюда, Дргон! — поманив меня, позвал Кагу. — Мы сейчас покажем…
Торбу развернулся и двинул Кагу в челюсть. Старый боец грохнулся на арену, проехался по ней и неподвижно застыл. Я стал протискиваться ближе. Его перенесли к ближайшему столу и усадили на стул. Мужчина, нагнувшийся над Кагу, выпрямился с побледневшим лицом. Я растолкал толпу и схватил Кагу за запястье. Он был мертв.
Торбу застыл в центре арены с разинутым ртом:
— Что-о? — выдавил он.
Я протиснулся между двумя зрителями и кинулся к нему. Он пригнулся и сделал замах правой, я уклонился и провел апперкот. Торбу отшатнулся. Я нанес быструю серию ударов по телу слева, справа, не обращая внимания на его суматошные движения, сделал нырок и достал несколькими хуками в голову. Он застыл: колени вместе, глаза обалделые, руки по швам. Я примерился и врезал ему в подбородок. Он рухнул, словно бревно.
Тяжело дыша, я перевел взгляд на Кагу. Белое, как мел, лицо, испещренное шрамами, выглядело до странности умиротворенным. Кто-то помог Торбу подняться и повел с арены. Посещение Бар-Пандерона обещало стать большим событием, теперь мне предстояло везти домой труп.
Я подошел к Кагу, которого осторожно уложили на пол. Все кругом застыли в состоянии шока, здесь же был и Торбу. По его лицу стекла крупная слеза и упала на щеку Кагу. Торбу отер глаза своей лапищей:
— Прости, старина, — просопел он. — Я вовсе не хотел.
Я подобрал Кагу и, перебросив его через плечо, понес к выходу. И все это время, пока я пересекал зал, в Веселом Дворце стояла такая тишина, что я слышал свое тяжелое дыхание, поскрипывание своих пластиковых башмаков, журчание фонтанов.
