конце концов он выбрался на открытое место и, откинув полы плаща, с лязгом выхватил из ножен длинную шпагу. Похоже, кто-то меня опередил.
Новоиспеченный претендент на пост главы Бар-Пандерона стоял перед Квохи, и нагое лезвие говорило красноречивей, чем любые слова. Какое-то время доменьер смотрел на него, а потом повернулся и дал знак слуге. Тот выпрямился и прочистил глотку:
— Оспаривается положение доменьера Бар-Пандерона. И пусть исход дела решит поединок, — слуга, взвизгнув напоследок, ловко отпрыгнул с дороги.
Квохи медленно спустился с пьедестала к тому, в черном. Я быстро пролавировал между людьми, чтобы получше все рассмотреть.
Парень в черном отбросил свой плащ и остался в облегающей курточке, лосинах и каких-то мокасинах из мягкой кожи. Атлетизма ему было не занимать, но Квохи возвышался над ним, словно дуб.
Я не знал, радоваться мне или расстраиваться из-за того, что у меня прямо из рук перехватили инициативу. Если этот в черном победит, смогу ли я, в свою очередь, вызвать его на бой?
Квохи запросто, одной рукой, поднял свою железку над головой и повертел ей, точно палкой. Я искренне посочувствовал бедолаге в черном. Похоже, шансы у него были неважнецкие.
К этому моменту я умудрился наконец пробиться в передние ряды. Человек в черном слегка повернулся, и я увидел его лицо. У меня намертво перехватило дыхание…
Это был Фостер.
В мертвой тишине, стоя лицом к друг другу, Квохи и Фостер коснулись концами мечей пола в церемониальном салюте, и тут же доменьер бросился в атаку. Фостер слегка уклонился и ответил молниеносным выпадом, который заставил Квохи отскочить. Я глубоко вздохнул, пытаясь проглотить набежавшую слюну. Фостер казался терьером, нападающим на быка, но, похоже, это больше беспокоило меня, чем его. Я преодолел столько световых лет и прибыл как раз вовремя, чтобы поглазеть, как ему отсекут его умную голову.
Меч Квохи сверкнул, целя прямо в лицо Фостера. Тот даже не двинулся с места, а только отразил удар клинком. Дзинь-звяк! Квохи резал, рубил, кромсал, а Фостер просто играл с ним. Внезапно его рука метнулась вперед, и из запястья Квохи закапала кровь. Толпа ахнула, еще шаг, и Фостер вновь нанес удар, но вдруг как-то нелепо споткнулся, едва не упав. В одно мгновение Квохи подскочил к нему, их мечи скрестились. Несколько секунд Фостер держался, а потом отлетел назад. Он встал, пытаясь поднять, меч, но как-то неуверенно, а Квохи тем временем снова атаковал. Фостер изогнулся, принял удар эфесом, и неудачно, снова споткнулся и упал.
Квохи подскочил к нему, поднял меч… Я бросился вперед, вытаскивая свой клинок.
— Пусть его уберут с глаз долой, — прогудел Квохи.
Он опустил гигантский меч, повернулся и, оттолкнув подлетевшего с бинтами слугу, в окружении охранников вышел вон. Я видел, как Фостер неуклюже попытался подняться. Потом меня оттолкнули. Здесь что-то было не так. Уж я-то знал Фостера, он действовал точно полупарализованный. Одурманил его Квохи, что ли?
Я бесцеремонно подергал ближайшего за рукав:
— Ты заметил что-нибудь странное… — начал было я.
Мужчина вырвался:
— Странное! Ну, да, благословен будь наш доменьер Квохи! Вместо того, чтобы прикончить его на месте, наш господин оказался столь великодушен.
— Да нет, в самой схватке, — я снова ухватил его за руку, чтобы он не убежал.
— Этот нахал отважился претендовать на место доменьера Бар-Пандерона, вот что действительно странно, — отрезал он. — А ну, пусти меня.
Я отстал от него и попытался собраться с мыслями. Что же теперь? Я потыкал одного из охранников, окруживших Фостера живым кордоном. Тот обернулся, угрожающе подняв дубинку.
— А что теперь с ним будет? — поинтересовался я.
— Хозяин распорядился замуровать бродягу, вот и все.
— В каменный мешок?
— Угу, с дыркой, чтобы не задохнулся и не помер от голода, — охранник хихикнул.
— И на сколько?
— А сколько протянет. Не волнуйся, после трансформации доменьер Квохи заполучит себе неплохого раба.
— Заткнитесь вы, — пробурчал его сосед.
Толпа медленно рассеивалась. Охранники расслабились, принявшись привычно болтать между собой. Двое слуг расхаживали по месту поединка, делая руками какие-то мистические пассы над полом. Я осторожно приблизился, следя за ними. Создавалось такое впечатление, будто они собирают невидимые цветы. Странно…
Я подошел еще ближе, и тут что-то блеснуло. Жестикулируя, подбежал слуга, но я оттолкнул его и повел по воздуху рукой, мои пальцы наткнулись на тончайшие нити проволоки. Я потянул, нащупал еще одну. Слуги замерли и оторопело уставились на меня.
Все место поединка было покрыто невидимыми кольцами проволоки, натянутой в двух футах над полом.
Не удивительно, что Фостер споткнулся и не успел вовремя поднять меч, а в таком полумраке даже толпа на расстоянии двадцати футов ничего не могла разглядеть. Да, доменьер Квохи умел владеть мечом, но и явно не отказывался от недозволенных приемов.
Я положил руку на эфес, пожевал губу и слегка поразмыслил. Надо признать, Фостера я нашел, но вот только ни мне, ни Валлону пользы от этой встречи ни на грош. Он был на полпути к темнице, с розовой перспективой оказаться замурованным вплоть до наступления трансформации. А мне предстояло выжидать еще три месяца, прежде чем я смогу официально вызвать Квохи на поединок. Видя его сегодня в действии, я был рад, что не оказался главным участником этого невеселого спектакля. Чтобы разделаться со мной, ему уж точно не понадобятся никакие трюки.
Я смогу провести следующие три месяца, оттачивая свою технику и надеясь, что Фостер продержится. Может даже, удастся передать ему весточку.
Толчок в спину заставил меня сделать несколько шагов вперед. Возле меня оказались четыре охранника с дубинками наготове. Я их не знал, но вдалеке заметил Торбу, повернувшегося в мою сторону.
— Я заметил его, он норовит вытащить свою зубочистку, — сказал один из охранников.
— А меня расспрашивал…
— Отстегни перевязь. — приказал мне один из них. — И без глупостей.
— А в чем дело? — возмутился я. — Я имею право носить меч в зале для…
— Живей, ребята!
Все четверо обступили меня, занося дубинки. Я прикрылся левой рукой от одного удара, схлопотал другой по лицу и начал валиться. Удары так и сыпались: мощные, безжалостные. Я чувствовал, как меня куда-то тащат, затем мое сознание затопила боль, а потом тьма и тишина.
Я застонал сдавленно и мертво, выставил руку и наткнулся на камень справа, левый локоть тоже упирался во что-то твердое и холодное. Я инстинктивно попытался сесть и врезался лбом в шершавую поверхность свода. Прямо гроб какой-то. Я осторожно ощупал лицо и поморщился от прикосновения. Переносица была где-то ниже, чем обычно. Разбитый нос болел, как и кости надглазья. Будь здесь зеркало и свет, я бы наверняка полюбовался на великолепные синяки. Теперь левая рука. Ее как-то неестественно прижимало к телу, конечно, кость была цела, но дьявольски ныло плечо. Насколько я мог дотянуться и ощупать, колени и голени покрывала корка запекшейся крови. Это ясно — меня же волокли.
Я попытался вдохнуть поглубже. Похоже, с ребрами все в порядке, руки работали, зубы на месте. Может, не все так плохо, как мне казалось?
Но где же, черт побери, я нахожусь? Пол был твердый и холодный, а мне нужна большая мягкая постель, пухлая молоденькая нянечка, горячий обед и выпить чего-нибудь взбадривающего.
Фостер! Я опять шарахнулся головой о потолок, обессилено повалился на бок и застонал. Звук был глухой, мертвенный.
Я облизнул губы. Нижняя была рассечена вплоть до щетины, а ведь я прибыл в зал для аудиенции чисто
