— Кошачья блевотина? А я-то всегда считал, что это чудесный оттенок лимонно-желтого. — Рулетка расхохоталась, и он окинул ее одобрительным взглядом. — Умница. Мы с тобой еще выберемся из этой заварушки.
— Хорошенькая же из нас команда, — отозвалась она сухо.
Глава двенадцатая
Темный поток бушевал под его лапами, и аллигатор радовался этому. Пульсирующая вода начала прибывать совсем недавно; сначала она была лишь тонкой пленкой, расползающейся по каменистому дну туннеля, затем превратилась в череду постепенно нараставших волн. Теперь вода плескалась под самым его брюхом, и четыре маленьких водоворота кружились вокруг лап в тех местах, где они переходили в жесткую шкуру боков.
Хвост аллигатора заходил ходуном — тяжеловесно, нетерпеливо. Ему хотелось, чтобы вода оторвала его от утоптанного пола, избавила от тяжести, которая не давала ему плыть по-настоящему. Вода означала свободу.
Но время шло, а ее уровень не повышался, и аллигатор пошлепал дальше. Течение прибивало к нему самые разнообразные предметы, кое-какие из них он обнюхивал, прежде чем вода уносила их прочь. В основном запахи были неаппетитные. Ничего такого, чем можно было бы утолить голод. Какие-то мягкие комки задели его и поплыли дальше.
Откуда-то пахнуло мясом, но оно уже начало подгнивать, а падали ему сейчас не хотелось. Аллигатор не стал хватать растерзанный труп, а побрел дальше. Впереди все еще маячило что-то живое, манящее. Он знал об этом, и это знание помогло ему на время укротить почти неутолимый голод.
С каждой новой волной все сильнее ощущался пульс города. Он слышал его, чувствовал его запах и его биение под своими лапами. Пульс города слился с его собственным пульсом.
Брюхо побаливало, но аллигатор не обращал на это внимания. Боль не шла ни в какое сравнение с голодом.
Спереди и сзади тянулся, уходя в бесконечность, темный туннель.
Хирам битых два часа пытался разыскать Тахиона и уже начинал тревожиться.
Все сходились на том, что такисианин уехал с Могилы Джетбоя почти сразу же после того, как закончил произносить речь, в обществе красивой темнокожей женщины. Но куда они отправились? Его домашний телефон не отвечал, а когда Уорчестер попытался позвонить в джокертаунскую клинику, Тролль заявил, что не видел достопочтенного доктора со вчерашнего дня. Вероятно, где-нибудь накачивается спиртным, но где именно? Хирам обзвонил все его излюбленные местечки одно за другим, не забыл даже «Шизиков», «Хаос-клуб» и «Корявого дракона» на тот маловероятный случай, если Тахион вдруг решил залить горе на незнакомой территории. Тахион как сквозь землю провалился. Никто не видел его с полудня, когда он покинул церемонию.
Неужели Астроном уже добрался до него, и список его жертв снова пополнился?
У Хирама Уорчестера засосало под ложечкой, только вот на этот раз искать спасения в еде было бесполезно. Обеспокоенный, растревоженный, подавленный, он вышел в зал ресторана. Менее чем через два часа сюда прибудут почти все тузы, которые имеют какой-либо вес, и он от всей души надеялся, что доктор Тахион тоже будет среди них. К тому времени худшее уже останется позади. Даже Астроном не настолько сумасшедший, чтобы пытаться атаковать такую силу, которая сосредоточится в «Козырных тузах».
Ресторатор подошел к длинной и изогнутой стойке бара. Отполированное дерево блестело, свежевымытое, без единого пятнышка, зеркало искрилось отраженным светом. Четверка барменов в небесно-голубых рубахах вскрывала бочонки с «Гиннес стаут», «Нью-Амстердамом» и «Амстел лайт». Модульный человек сидел в самом конце стойки, на последнем табурете, и потягивал коктейль «Ржавый гвоздь». Андроид любил экспериментировать.
— Я не улавливаю никаких признаков враждебного присутствия, — сообщил он Хираму.
Тот рассеянно кивнул.
— Продолжай наблюдение.
Уорчестер широкими шагами направился в кухню, продолжая думать о Тахионе. Должно быть, такисианин дома, больше ему быть просто негде. Но если он дома, почему тогда не берет трубку? «Потому что он мертв», — прошептал какой-то гаденький голосок. Что, если маленький инопланетянин лежит на пушистом ковре и кровь сочится по длинным рыжим волосам, пропитывая его очередной чудовищный наряд.
В огромной кухне стоял мерный гул — мощные вентиляторы натужно жужжали, сражаясь с жаром от плит. В углу колдовал над специями Поль Ле Барре — смешивал по своему особому рецепту приправы для тунца по-каджунски и рявкал на любого, кто осмеливался полюбопытствовать, что он делает. Хирам миновал дюжину длинных противней, на которых был разложен картофель, нарезанный, приправленный и подготовленный к запеканию; рядом разделывали шесть откормленных молочных поросят. Повара- подсобники мыли овощи и шинковали их тонкими острыми ножами, а главный кондитер хлопотал над сметанно-шоколадным тортом, только что вынутым из духовки. Владелец ресторана обошел всех, попробовал вишневый соус, который предполагалось подавать к свинине, перекинулся парой слов с поварихой по соусам и вышел из кухни точно в таком же скверном расположении духа, в каком и вошел.
А вдруг Тахион еще не умер? Вдруг он умирает вот в эту самую минуту? Нужно, чтобы кто-нибудь отправился к нему. Но Фортунато велел Хираму ни в коем случае не отлучаться из ресторана, разве не так? Если он отправится на квартиру к Тахиону, а Астроном в его отсутствие нападет на «Козырные тузы» и, не приведи бог, убьет кого-нибудь, как жить дальше с таким грузом на совести? Но что он будет делать, если останется здесь, а доктор Тахион погибнет в результате его бездействия?
«Козырные тузы» занимали целый этаж, и к обеденным залам примыкали террасы, позволявшие посетителям любоваться великолепными видами, которые открывались с высоты Эмпайр-стейт-билдинг во всех направлениях. Кухня, кладовые, морозильная камера, туалеты, служебный лифт и кабинеты руководства размещались в центре. Хирам двинулся в обход по своим владениям, приглядывая за всем и кивая своим служащим, но мысли его были далеко.
Временные официанты, собравшись вокруг одного из столиков, слушали метрдотеля, который объяснял им местные порядки. В джинсах, дешевеньких пиджаках и ветровках с эмблемой «Доджерс» они выглядели разношерстной командой, но, переодевшись в смокинги и синие шелковые рубахи, эти парни ничем не уступят своим постоянным коллегам. Служители зала застилали круглые банкетные столы белоснежными крахмальными скатертями, аккуратные стопки которых высились на тележках. Кертис о чем- то разговаривал с сомелье.
Поодаль от всех, у окна, он заметил Водяную Лилию — она стояла и смотрела на солнечные зайчики, игравшие на куполе Крайслер-билдинг. На девушке было длинное синее атласное платье, оставлявшее обнаженным правое плечо. Она была очень красивая и отчего-то очень грустная. Хирам двинулся было к ней, но потом заметил в ее глазах что-то такое, что не решился нарушить ее уединение. Он немного постоял, глядя на нее, потом развернулся и пошел дальше.
Питер Чау занимал небольшой кабинет в центре зала, но вместо одного телевизора у него на стене их висело с дюжину. Хирам вошел, не стучась.
— Ты обеспечил безопасность? — спросил он.
Питер устремил на него невозмутимый взгляд карих глаз.
— Я усилил охрану, — сообщил он. — Никто не сможет попасть внутрь незамеченным, поверьте мне. — Он кивнул в сторону экранов. — Все камеры работают, и детекторы у главного входа тоже. Этаж охраняют шестеро вместо обычных троих. Мы в такой безопасности, в какой только можем быть, по крайней мере если речь идет о людях.
