улыбались, когда она мчалась вниз с горы навстречу смерти.
- Мой дед поручил мне передать вам это, - сказала она, протягивая мне конверт, - а я очень хотела бы знать, примете ли вы от меня на память...
Она передала мне миниатюрный портрет ее самой, сделанный на слоновой кости, и я сунул его вместе с конвертом в карман. Она подвинулась немного, освобождая на диване место рядом с собой, но я сделал вид, что не замечаю этого движения. Я внезапно почувствовал, что мной овладевает неожиданное, мне незнакомое чувство.
- Я никогда не забуду этого вечера, - нежно сказала она, - это был замечательный прыжок.
Я стал жертвой необыкновенных, запутаннейших и непонятных переживаний. Они едва не привели меня к поступкам, вовсе не входившим в мои планы. Я хотел точно объяснить ей, кто я такой, что я навсегда исключен из списка порядочных людей. Но я не находил нужных слов.
- Я думаю, мисс Киндерсли, лучше всего для вас как можно скорее забыть обо всей этой истории. Я собирался столкнуть ваш автомобиль в пропасть, как обычно поступал с другими машинами. Только каприз заставил меня в последний миг изменить свое решение. Поверьте, знакомство со мной никому не делает чести.
- Но вы можете измениться. Почему бы вам не попробовать?
Я покачал головой.
- Слишком поздно. Меня травят и преследуют со всех сторон, и так будет всегда. Ни в одной стране мира я не найду покоя даже на короткий срок. И я заслужил такую участь. Всю свою жизнь я был свободен от единственного порока - трусости, но в эту минуту, увидев ее протянутую узкую белую руку, дрожащие гордые губы, ощущая тонкий аромат ее духов, который я вдыхал, сидя с ней в авто, меня охватил страх перед самим собой. Я убежал из этой комнаты и этого дома.
Мистер Юнгхэзбэнд не хотел верить своим глазам, когда я на следующее утро посетил его в его бюро на Линкольн-Инне. На мне все еще была шоферская ливрея, которая вместе с шапкой с широким козырьком достаточно меняла мою наружность, - но он тотчас же узнал меня по голосу и укоризненно покачал головой.
- Не думаете ли вы, что поступили очень глупо? - спросил он.
- Дорогой мой, может быть, это и глупо, но - необходимо. Я приехал в Англию, и, так как я здесь, мне нужны деньги.
Он вытащил из ящика чековую книжку, но я отодвинул ее в сторону.
- Мне нужны тысяча фунтов банкнотами и чек на такую же сумму в английский банк. Пошлите за этим, тогда мы поговорим об остальном.
Он исполнил мое желание, но ему трудно было овладеть собой. Я, улыбаясь, наблюдал за ним.
- Говорят, когда меня нет, вы всегда очень храбры и не знаете, что такое нервы, - сказал я.
- Здесь нет никого, кто был бы так неосторожен и дерзок, как вы, тотчас же ответил мне адвокат. - Никто не подвергает себя таким опасностям, как вы. Со всеми я отлично лажу. Они слушаются моих советов, они соблюдают осторожность. Когда же вы приезжаете в Лондон, я не знаю ни одной спокойной минуты.
Я пожал плечами.
- Я не стану больше тревожить вас. Я хотел бы знать лишь одно. Мне рассказывали в Марселе, что Дженет Соул взяла у вас большую сумму денег.
- Это неправда. Она не взяла у меня ни гроша.
Я не сомневался в его словах. Луиза ненавидела соперницу. В эту минуту я почувствовал нечто вроде угрызений совести при мысли о тех ужасах, которым Дженет подвергалась в кафе, в Марселе. Несмотря на то, что мы больше не питали друг к другу никаких чувств, она всегда вела себя по отношению ко мне, как порядочный человек.
- Нам передали, что она попалась в Марселе, - сказал адвокат.
- Мы были на волоске от этого. Я едва спасся. Там оказались Грэй и Римингтон. Дженет и Луиза навели их на мой след. Но мне повезло в эту ночь.
Мистер Юнгхэзбэнд беспокойно заерзал в своем кресле. Ваше возвращение в Лондон настоящее безумие.
- Это дерзость отчаяния, - спокойно ответил я. - Если бы вам пришлось несколько месяцев прожить на черном хлебе, молоке и кислом вине, вы тоже согласились бы рискнуть кое-чем раде ужина в кафе 'Ройаль'.
- Почему бы вам не покончить с вашей профессией? У вас большое состояние, и вам нравится комфортабельная жизнь. Почему бы вам не использовать ваше искусство грима и не поселиться спокойно в какой-нибудь местности под чужим именем, не подвергая себя в дальнейшем опасности?
- Об этом я еще подумаю. Прежде всего необходимо ликвидировать кое-какие мелочи.
Мистер Юнгхэзбэнд с любопытством взглянул на меня, потом показал 'Тайме', который читал до моего прихода.
- Полагаю, вас заинтересует свадьба, которая должна завтра состояться?
- Какая свадьба?
Адвокат пожал плечами. По-видимому, он не верил, что я ни о чем не знаю.
- Ваш старый друг, Норман Грэй, женится. Я недоверчиво посмотрел на него.
- Я жил несколько месяцев вдали от света, и до меня не доходило новостей. На ком же он женится?
Мистер Юнгхэзбэнд кашлянул. Он казался очень смущенным.
- Вы серьезно говорите, что ни о чем не знаете?
- Конечно, вы забыли, вероятно, где я находился последние месяцы.
- Норман Грэй женится на особе, которую я знал под именем Дженет Стэнфилд. Теперь она называет себя Дженет Соул.
Эта новость неожиданно поразила меня. Дженет и я были разлучены навеки. Я обманывал ее, как многих других женщин, она же всегда была мне верна, преданна, и часто помогала мне. Я не питал к ней никакой злобы, особенно теперь, узнав, что она не прикасалась к моим деньгам. Но в эту минуту меня сильнее, чем всегда, охватило желание убить Нормана Грэя. Я взял 'Таймс' и прочел короткую заметку.
- Хорошо, - сказал я. - Я буду присутствовать при венчании и приеме. Мне интересно, знает ли Норман Грэй толк в жемчуге. Газета сообщает, что он заказал колье из собранных им жемчужин, чтобы преподнести его своей жене в день свадьбы.
- Вы хотите пойти туда? Но вы окончательно с ума сошли, - сердито сказал адвокат.
***
Ровно через два месяца после того, как я покинула Марсель, ко мне пришел Норман Грэй. Я сидела в своей маленькой комнате на Смит-стрит в Вестминстере и переписывала на машинке пьесу для какого-то театра, которую получила в бюро, доставлявшее мне время от времени работу. Он плохо выглядел и очень исхудал; видно было, что он не совсем еще оправился от болезни. Вообще же, он нисколько не изменился. Не успела я оправиться от изумления, как очутилась в его объятиях. Силы покинули меня. Наступило прекраснейшее мгновение моей жизни!
- Когда наша свадьба, Дженет? - спросил он некоторое время спустя, опуская меня в мое кресло и усевшись со мной рядом.
- Я - замуж за вас? - задыхаясь, спросила я. - Как можете вы говорить об этом?
- Просто потому что необходимо поговорить о таких вещах, прежде чем приступить к их выполнению. Я смотрю на тебя, как на вдову Микеля, и я убежден, что ты никогда не любила его так, как будешь любить меня.
- Но ведь вы не знаете даже, умер ли Микель? - ответила я. Мое сердце бешено билось, и каждый нерв дрожал от мыслей, вызванных его словами.
Норман сжал мою руку.
- Ведь мы благоразумные люди, ты и я, мы смело смотрим в глаза фактам. С точки зрения закона совершенно безразлично, мертв ли Микель или жив. Когда он на тебе женился, он имел уже двух других жен в Америке, с которыми тоже был повенчан.
Я прижалась к нему. Все, что раньше казалось мне невозможным, стало вдруг самым понятным и
