справедливо заметил: Omnium rerum principia parva sunt {Начала всех вещей скромны (лат.).}. Кое-какие приметы уже ныне предвещают: несколько сотен, а может, и тысяч сектантских общин, разрозненные пока что, беспрестанно препирающиеся о сути и уставе нового культа, многажды объединятся в религиозную организацию под эгидой первосвященников, и распространится она на весь цивилизованный мир.
В нынешние же времена, мыслю, спорят равные силами два культа - Иисуса и Митры; последний укрепился среди простых солдат. Некогда довелось мне заниматься военными поставками и частенько бывать в казармах и на постоях солдатских - с достоверностию утверждаю, иранское божество напрочь вытеснило весь Олимп воинственной, активной этикой, энергично противоборствующей злу, гласящей доблесть наивысшей добродетелью. Вопреки распространенному мнению утонченных эстетов солдаты вовсе не столь дики и кровожадны - подобно рабам, крестьянам и плебеям, они отнюдь не лишены высоких чувств. Напротив, чем тягостнее ярмо, тем благороднее порыв к чистой одухотворенной жизни, унижение порождает порыв к идеалу, коего философы достигают путем многолетних умствований, любому же из этих униженных идеал ведом как антитеза их собственному тяжкому бытию, как метафизическое проведение красоты, лишь божественным промыслом возможной в этом грязном и несправедливом мире.
2. В истории не редки случаи отчаянного противления угнетенных вспомни хотя бы исход евреев из Египта и Солонову сисахфию, реформаторское движение Гракхов, бунт Спартака и Иудейскую войну, под эгидой свободы и братства происходившие, а слова эти означали иножды одно, иножды другое. Пожалуй, и любое совершенствование в отношениях людей сбывается не прозрением рабовладельцев и владетелей латифундий, а натиском народных масс. А будь люду чужды высокие чувствования, благородные идеи - понял бы оный, к чему устремился, сделался бы движителем нашего строптивого цивилизованного мира?
3. С культом Митры римские легионы познакомились (во всяком случае, я держусь той мысли) во времена консульства Луция Л. Лукулла, М. Аврелия Котты и войны с Митридатом Евпатором, царем Понта. Владыка Понта почитал себя наследником древних персидских монархов и всеми силами насаждал в пределах своего обширного государства иранскую религию (тебе ведомо, после длительной войны римляне наголову разбили Митридата и государство его перестало существовать).
Однажды я побывал в Коммагене (земли Верхнего Евфрата); на вершине мощной горы, к северу от Самосаты, высилась гигантская фигура Митры, окруженного божествами иранского пантеона. Огромные изваяния, воздвигнутые не менее сотни лет назад, прекрасно сохранились. В более новых святилищах Митры, высеченных в скалах, вершились таинственные мистерии, в коих и мне довелось участвовать.
И хотя нашествие кельтских, нумидийских, иберийских, германских, египетских и малоазийских богов создало острую конкуренцию, ни один из этих богов не остановил триумфального шествия Митры повсюду, куда ступала нога римского легионера.
Я полагаю большое будущее за митраистами: религия сия зиждется не только на простодушной мифологии и мессианской идее, присущей и культу Иисуса, но и на освященной веками мистерии - извечном ритуале принесения святой жертвы с пылающими светочами, благовониями, пением, понтификальным одеянием священнослужителей, значительно сильнее воздействующих на чувства верных, нежели скромные и привычные вечерние молебствия поклонников Иисуса.
4. Коли уж я вновь уступил прихотям своей мысли и отвлекся от темы, дозволь, дорогой друг, представить тебе вкратце верования митраистов в пользу довода, что nihil novi sub sole {Ничего нового нет под солнцем (лат.).}.
Так вот: Митра - не верховное божество, он посланник небес, призванный оборонить род человеческий от темных сил. Из множества подвигов его самый величественный - укрощение и ритуальное жертвоприношение быка, некоего первобыка, ибо его первым создал Ахурамазда (Зевс-Юпитер). Плоть сего первоживотного, если хочешь, первотворения, породила пастбища и хлеба, сперма - полезных животных, а душа вернулась на небо, пребывает там и посейчас пастырем-хранителем домашнего скота.
Подвигом Митра исполнил свое предназначение - демиурга в платоновском смысле. Герой-спаситель, он боролся с темными силами, обороняя род людской. Достигнув предела земной жизни, после торжественной вечери, вкушенной с сотрапезниками (обрати внимание на сию деталь!). Митра вернулся на небо, но по-прежнему покровительствует ратоборствующим со злом. Грядет час, на веки вечные Добро одолеет Зло - тогда Митра вновь низойдет на землю и воскресит мертвых.
Нет нужды боле утруждать тебя теологией и обрядами последователей Митры. Коль поинтересуешься предметом, в Риме и в Капуе найдешь святилища Митры, возведенные Титом. А недавно слуха моего достигла весть, дескать, в Остии почитатели Великой матери Кибелы и митраисты совместными усилиями и на одной площади возвели два равновеликих святилища. Моя мысль такова: обе религии, сугубо женская и истинно мужская, взаимством оным весьма обогащаемы...
5. Неприметлив я сделался - опять занялся разными разностями не по делу, сдается, однако ж, не без пользы - в поисках ответа на твои вопросы нежданно открылось мне: первоначальная вера плебейского братства ожидающих Иисуса-мессию, преображенная в культ, адоптировала не только легенды и мифы, но и литургию самых разных развитых религий.
Мыслю, ход дела был таков: ученики Иисуса о том и не думали, просто уступили настояниям прозелитов и местным обычаям; домысел мой подтверждают различия в обрядах, в оттенках веры между общинами египетскими, малоазийскими и греческими. Не взяли бы сего в толк ни приверженцы Иисуса, ни он сам, доведись им провидеть нынешнее положение дел: ни учителю, ни его пастве в голову не приходило учредить новую религию, держались они завета, не буквы его, но духа, полагали себя правоверными почитателями Яхве, доброго и справедливого бога - ниспошлет-де вскорости в мир порядок и утвердит свое царствие на земле.
Подобные заповеди не столь уж и оригинальны - их придерживаются все иудейские секты, да и в законной доктрине, насаждаемой школами и книжниками, хоть и оберегали крепко каждое слово Торы, все ж через головоломную интерпретацию священных текстов искали в них божественный промысл. Потому и не след разделять секты, шли-де разными путями, все они признавали Тору нерушимой, в официальном кодексе коей утверждался не только перечень всех слов, но и всех знаков, скрупулезно сочтенных, дабы ни малейший изъян не вкрался в священный свиток. А меж тем в сектах с бережением хранили лишь свое толкование, все иные признавались ложными. Споры да раздоры держались авторитетами, всякий раз приводимыми в доказательство правоты.
6. Законная религия и секты, основанные людьми просвещенными, признавали хохму - мудрость ученых, обретенную в многолетних штудиях. Секты простолюдинов искали помощи у избранных мужей, божьих посланников.
Взысканными господом мужами были Иоанн, до него Учитель праведности основатель общины сынов Садока. К ним принадлежал и Иисус. Будучи правоверными, все они предрекали в народе царствие божие, на деле же всяк гласил своего Яхве: согласно Учителю праведности, Яхве - бог-мститель, по Иоанновой мысли бог - суровый судия, а Иисус проповедовал бога-любовь. Первого и второго еще можно кой-как замирить, Иисусов бог по сути отвергает обоих; и тем не менее Яхве во всех трех его сущностях найдешь в иудейских священных книгах, потому, прибиваясь только к одному из них, лишь слепец мог не провидеть антиномии.
Иисус, хоть школу и не прошел, ни философскую, ни соферим, видел антиномию и сделал из сего надлежащие выводы: отринул в Писании все, бывшее помехою его собственному пониманию Яхве - прежде всего жестокость, мстительность, деспотизм и прочее, уподоблявшее бога земным владыкам.
Но и не здесь сокрыта оригинальная мысль. Нечто подобное различаемо в культе Ахурамазды, предварившем культ Митры, в философских идеях Сократа, Гилеля, Филона, Эпикура и других мыслителей; Иисус же, как поминалось выше, не знал никого из них, не знал и Гилеля, весть о коем, впрочем, могла добиться и до него.
7. Иисус гуманистическую этику создал самостоятельно, ведомый лишь силой чувства и прирожденным умом. Нынешние приверженцы, возжелав обожествить его, создали образ недалекого, ограниченного лицемера, человека неумного, простоватого, погрязшего в противоречиях. На деле же был он муж прямодушный, умный и чистый, не чурался ничего человеческого, оттого, верно, и питал глубокое отвращение к учению Иоанна, ортодокса похлеще, нежели сами фарисеи - приверженные мертвой букве, они презирали народ. Иисус, напротив, радел людям, свод религиозных заповедей хотел приноровить к обиходу.
