заметили еще одну предательскую черную полосу - в стене кухни, примыкавшей к нашей жилой палатке. Здесь полоса прервалась, но с другой стороны палатки она опять появилась и шла к ветряку.
Сомнений нет: льдина треснула и под палаткой!
Около полудня просветлело. Трещина под палаткой все больше давала о себе знать. Казалось, что льдина шевелится под нами... Мы разбили легкие шелковые палатки, вытащили спальные мешки, одежду. Но, конечно, в первую очередь вынесли оборудование радиостанции.
Две шелковые палатки оставили нам летчики, покидая Северный полюс. Мы разбили их около дальней мачты антенны. В одной палатке сложили одежду и спальные мешки, в другой разместили радиостанцию Кренкеля.
Наш дом опустел.
Трещина катастрофически быстро расширялась: наша метеорологическая будка оказалась уже на самом краю образовавшейся полыньи. На противоположном берегу, на другом обломке льдины, стоял указатель ветра. Он то приближался к нам, то снова отдалялся.
Петрович приготовил байдарку.
Женя вытащил гравитационные приборы из своей обсерватории, так как ее тоже заливало водой.
Метеорологические сводки мы передали, как всегда, в установленные сроки.
Я приготовил обед сразу на четыре дня: опасался, что скоро зальет и кухню; кроме того, в ближайшие дни, подумал я, некогда будет думать о приготовлении пищи.
Легли спать, оставив дежурного. Таким был у нас день 1 февраля.
Вечером послал через 'Мурманец' в Главное управление Северного морского пути радиограмму, в которой коротко описал бурные события дня:
'В результате шестидневного шторма в 8 часов утра 1 февраля в районе станции поле разорвало трещинами от полуметра до пяти метров. Находимся на обломке поля длиною 300, шириною 200 метров. Отрезаны две базы, также технический склад со второстепенным имуществом. Из затопленного хозяйственного склада все ценное спасено. Наметилась трещина под жилой палаткой. Будем переселяться в снежный дом. Координаты сообщу дополнительно сегодня; в случае обрыва связи просим не беспокоиться'.
А о страшной штормовой ночи, которую нам пришлось пережить, решил пока что умолчать. В качестве оправдания, думал я, можно будет сослаться на радио. Эрнст экономит каждый ватт энергии и не позволяет загружать передатчик.
Утром Ширшов разбудил всех:
- Трещина угрожает радиопалатке и подходит к шелковой палатке...
Мы решили дежурить по двое.
Когда начало немного светать, я переправился через трещину на базу, уложил всю одежду, горючее, продовольствие и перевез на наш обломок льдины.
Теодорыч начал налаживать связь, так как Женя провел очередные метеорологические наблюдения и приготовил сводку. Женя с Ширшовым, взяв нарты, отправились на другую базу, которую тоже отнесло от нас. Там они погрузили клипер-бот и фотопленку, перетащили все в жилую палатку.
Удалось спасти имущество и третьей базы.
Все сильно промокли.
На соседних льдинах везде битый лед. Немного осталось от нашего ледяного поля!
В полдень мы внимательно обозревали окрестности. Осмотр не дал ничего утешительного: всюду, насколько хватает глаз, мы видели битый лед; на нашем обломке мы обнаружили новые трещины, еще сократившие размеры льдины. Одна из трещин отрезала от нас дальнюю мачту антенны вместе с палаткой, которую мы вчера поставили.
Ничего не поделаешь: надо еще раз менять квартиру.
Нам, естественно, хочется возможно дольше пользоваться своим ветряком, и поэтому мы все время стремимся иметь его рядом: ведь ветряной двигатель - это источник энергии для аккумуляторов радиостанции; без ветряка нам придется крутить ручной
'солдат-мотор'. Быстро собрав все свое имущество, мы перетащили его к ветряку. Теперь все снаряжение нашего лагеря будем держать на нартах.
Лебедка осталась, перенести ее не удалось. Это первая в мире лебедка, с помощью которой измерялась глубина Центрального полярного бассейна, начиная от Северного полюса. Жаль, что она пропадет, но ничего не поделаешь!
Петрович вместе с Женей опять ушли искать по соседству большие льдины. Перепрыгивая через трещины, они отправились на север, влезали на торосы, внимательно осматривались вокруг.
Все огромное поле, на котором восемь месяцев назад совершили посадку многомоторные воздушные корабли, было расколото на куски. Теперь здесь не смог бы совершить посадку даже легкий учебный самолет...
Возвращаясь в лагерь, они обнаружили одну из запасных баз, которая дрейфовала на своем 'острове' среди обломков льда. Я предложил взять оттуда все, что возможно, погрузить на нарты и притащить в лагерь. Так и сделали. Работали втроем: Петрович, Женя и я.
Эрнст наладил радиостанцию на новом месте и возобновил связь с 'Мурманцем'. Передав радиограмму, он запустил ветряк, чтобы зарядить аккумуляторы.
Вечером получили из Москвы телеграмму: 'Ваша телеграмма доложена правительству. Все восхищены вашим мужеством, большевистской выдержкой в столь тяжелый для вас момент. Все шлют вам горячий привет и уверены, что в героической борьбе со стихией победителем будет ваш отважный коллектив. Правительство утвердило ряд новых мер по оказанию вам большой помощи. 'Таймыр' выйдет третьего с Остальцевым. 'Мурманцу' поручено обязательно пробиться к вам. Срочно готовится 'Ермак'. Я выхожу на 'Ермаке'. Шмидт'.
Трудно передать чувства, которые охватили нас, когда мы прочли телеграмму. Признаться, мы больше беспокоились не о себе, а об экипаже 'Мурманца'. Конечно, такое небольшое и слабое судно, как эта мотопарусная шхуна, не сможет пробиться сквозь тяжелые ледовые перемычки, которые преграждают ему путь к нашей льдине. Но приказ надо выполнять, и моряки будут стараться пробиваться через лед. Арктика коварна, и как бы не пришлось в первую очередь спасать экипаж 'Мурманца'. Одна надежда, что Ульянов, опытный полярный капитан, не даст поймать себя в ледовую ловушку. Поэтому, отдавая должное отваге команды 'Мурманца', мы все же больше рассчитывали на встречу с такими мощными судами, как ледоколы 'Таймыр', 'Мурман' или 'Ермак'.
В тот же день было передано разъяснение ТАСС.
'Как нам сообщили в Главсевморпути, в последнее время в Гренландском море развилась интенсивная циклоническая деятельность. Сильный норд-вестовый ветер разделил льдины и значительно расширил полосу льда, дрейфующего к югу. Под напором того же ветра р.аскололась льдина дрейфующей станции. Для самой станции тов. Папанина, для продолжения ее работы происшедший разрыв еще не представляет прямой опасности. Однако в связи с получением телеграммы решено ускорить операцию по снятию папанинцев. Сегодня выезжает в Мурманск начальник экспедиции тов. О. Ю. Шмидт. На ледокольном пароходе 'Таймыр' закончена погрузка самолетов. Он находится в полной готовности.
Разрыв льдины дрейфующей станции вносит в работу по снятию некоторые осложнения, так как оставшаяся часть льдины недостаточна для посадки самолета. Ход операции по снятию будет зависеть от обстановки, которая сложится в дальнейшем. Если льды останутся в разреженном состоянии, то 'Таймыр' сможет приблизиться к станции тов. Папапина. Если же, наоборот, с переменой ветра льды вновь будут сдвинуты вместе и сплочены, ю героическая четверка наметит в окрестностях более крупную льдину, на которую самолеты опустятся. Возможно также, что самолеты сами найдут для себя подходящую площадку невдалеке от лагеря папанинцев и установят сообщение с ними на резиновых лодках, которые имеются у тов. Папанина, а также будут и на самолетах.
Большой опыт персонала дрейфующей станции дает полную уверенность, что героическая четверка сумеет выбрать для жилья наилучшее место. Если при этом придется временно перенести радиостанцию, то возможен временный перерыв радиосвязи'.
(ТАСС)
Было сообщено, что 'Таймыр' выйдет в море в любую погоду, как только в Мурманск прибудет О. Ю. Шмидт. Командование рассчитывало, что путь от Мурманска до кромки льда в Гренландском море займет не более 6 суток. Но ждать Шмидта 'Таймыр' не стал: правительство изменило планы.
Шмидт немедленно выехал в Ленинград. Исполняющим обязанности начальника Главсевморпути остался Георгий Алексеевич Ушаков. 4 февраля он получил сообщение из Ленинграда:
'Днем было совещание у тов. Жданова с дирекцией завода. Тов. Жданов отверг план завода. В 4 часа... Шмидт выехал в Кронштадт, где вместе с инженерами, капитаном и рабочими
разобрали график ремонта. Окончательный срок 7 февраля 24 часа. Тов. Жданов принял этот срок. Командование Кронштадта дает согласие бункероваться там же, частью из их запасов. Вся погрузка продуктов, воды и горючего - 8-го числа, девиация - 9-го, и к полудню 9-го - выход 'Ермака' в море к льдине'.
А к нам уже шел 'Таймыр'. С 'Ермаком' было сложнее: ремонт предстоял серьезный, сроки, установленные правительством, были чрезвычайно короткими. Как шла работа, вспоминал Алексей Васильевич Чуев, токарь Балтийского завода, депутат Верховного Совета СССР, впоследствии дважды Герой Социалистического Труда:
'По нормам ремонт ледокола занимает три-четыре месяца. А в пашем распоряжении были считанные дни. Говорю 'в нашем', потому что и мне пришлось участвовать в том 'великом аврале'. Точил пудовые болты для рулевой системы 'Ермака'. Требовалась высокая точность - до двух сотых долей миллиметра. Помню, по сорок часов не выходили из цеха, с самыми малыми перерывами на сон и еду. Завершили работу менее чем в неделю'.
Да, вот так Родина заботилась о нас. Я и сегодня, спустя почти четыре десятилетия, не могу без волнения читать документы тех дней. Для меня они