Осталъцев, а ледокольную проводку поручили М. П. Белоусову. Мы каждый день держали под контролем эту экспедицию и успокоились только 24 сентября, когда боевые корабли благополучно пришли на Диксон. Северный флот получил хорошее подкрепление, и полярные моряки сыграли в этом не последнюю роль.
Готовясь к зиме 1942/43 года, мы постарались учесть ошибки предыдущей зимней кампании. С нетерпением ожидали прибытия из США двух ледокольных судов: нашего 'Красина' и канадского 'Монткальма'. Переход 'Красина' прибавил новую яркую главу к биографии этого прославленного ледокола.
Ремонт был завершен только в конце февраля 1942 года. Корабль присоединился к конвою, шедшему в Англию. Этот переход каравана совершался при слабом военном эскорте, но бушевал шторм, и это была самая желанная погода для моряков. Стоянка в Глазго прошла не без пользы: капитану Маркову удалось договориться об установке двух трехдюймовых пушек, и огневая мощь ледокола усилилась. 'Красин' покинул Глазго 4 апреля в составе конвоя, шедшего в Исландию. Ледокол был замыкающим, держал наготове 19 стволов пушек и пулеметов. До Рейкьявика дошли благополучно, если не считать встреч с плавающими минами. В Исландии простояли две недели, пока не был сформирован очередной, пятнадцатый конвой в составе 23 транспортов и двух ледоколов. Вторым ледоколом в конвое был 'Монткальм'. Последняя и самая опасная часть маршрута проходила в зоне активной деятельности надводных, подводных и воздушных сил противника. Уже вступил в свои права полярный день, погода была ясная, видимость хорошая. Вражеский воздушный разведчик в первый же день обнаружил караван. Все 10 дней перехода не переставали греметь орудия. Конвой беспрерывно атаковали фашистские подлодки и самолеты. Свободные от вахты моряки - члены экипажа ледокола - в минуты передышек ложились спать одетыми у орудий и пулеметов. По сигналу тревоги все номера орудийных и пулеметных расчетов сразу занимали боевые посты и открывали огонь по фашистским разбойникам.
В непрерывных и ожесточенных боях все моряки орденоносного 'Красина' держались с беспримерной отвагой и мужеством. Капитан Михаил Гаврилович Марков и помполит Михаил Андри-анович Дьяков весь переход не покидали мостика. На ледоколе не было 'военной команды, корабельной артиллерией командовал старший машинист Петр Николаевич Ткаченко. Он пришел на ледокол по комсомольскому набору в 1936 году, вступил на судне в партию и пользовался в экипаже большим авторитетом. Ткаченко и сам вел огонь из крупнокалиберного пулемета. Раненный во время налета, Ткаченко не покинул своего поста.
Секретарь комсомольской организации ледокола электрик Са-жинов был командиром орудийного расчета. Его орудие всегда стреляло метко и безотказно. Старший механик Павел Петрович Чукур, который тоже в свое время пришел на корабль по комсомольскому набору, во время самого интенсивного огня находился в машинном отделении и работал, подавая пример машинистам и кочегарам.
До самого Мурманска не прекращались бои. Ледокол благопо-лучдго миновал вес опасности; шедшие впереди него два транспорта из Глазго 'Красин' следовал третьим - были торпедированы и затонули. Экипаж ледокола 'Монткальм' также храбро сражался и сохранил свое судно.
Если бы кто знал, как мы обрадовались, увидев 'Красина' в Мурманске! Мы радовались, что ледокол вернулся на Родину, гордились, что его экипаж в самые тяжелые и ответственные часы не терял присутствия духа. Капитан Михаил Гаврилович Марков принадлежал к числу тех полярных капитанов, что оставили заметный след в истории освоения Арктики. Это был очень скромный, я бы даже сказал, тихий человек, очень вежливый и деликатный, никогда не повышавший голоса, но никогда и не отступавший перед трудностями. Плавание штурманом с капитанами старшего поколения, прежде всего с Ворониным, Пономаревым, Николаевым, дало ему большой практический опыт судовождения в льдах Арктики, помноженный затем на собственный опыт командования большими ледоколами.
16 наиболее отличившихся в походе членов экипажа 'Красина' были награждены боевыми орденами и медалями.
Ледокол 'Красин' мы перегнали из Мурманска в Архангельск, точнее, в Северодвинск, где его довооружили, снабдили всем необходимым и к началу летней кампании направили в Карское море. Там он отлично работал всю навигацию. Осенью ледокол возвратился в Архангельск, и мы его включили в зимние ледовые операции. Ледоколы 'Ленин' и 'Сталин' получили надежного партнера, который, не уступая им в мощности, отличался лучшей маневренностью.
Раз я уже заговорил о 'Красине', то хочется сказать несколько слев и о его судьбе. Этому ледоколу, построенному еще перед первой мировой войной, выпал счастливый жребий - исключительное долголетие. В то время как его сверстники давно сошли с морских путей, он продолжал нести морскую службу. После войны судно модернизировали, перевели на жидкое топливо, и 'Красин' долго водил транспортные суда через арктические льды. Но постепенно возраст давал себя знать, и до 1973 года 'Красин' работал на Сахалине уже как исследовательское судно, как техническая база для морских геологов. Теперь имя 'Красин' носит сверхмощный ледокол, построенный в 1975 году. Корабли идут на слом, но имена их остаются. Хотя тот, старый 'Красин', конечно, надо было бы сохранить. Берегут же в Норвегии 'Фрам', на котором Ф. Нансен совершил исторический дрейф в Северном Ледовитом океане.
Увидев ледокол 'Монткальм', я испытал чувство горького разочарования. 'Монткальм' оказался небольшим пароходом ледокольного типа, значительно уступавшим по мощности нашим - 'Седову' и 'Сибирякову'. Был пароход крайне запущен, и команда его оставляла желать много лучшего. Отправили его канадцы с самыми скудными запасами, на рейс не хватило даже продуктов питания. Капитаном 'Монткальма' оказался преподаватель университета. Скорее всего, им руководили самые лучшие побуждения многие американцы рвались в бой с фашистами. Но к судовождению он не имел отношения.
'Монткальм' не мог оказать практической помощи в ледокольных операциях в Белом море. И мы его использовали в Арктике главным образом как транспортное судно. Его переименовали, назвали 'Прончищевым' в честь известного полярного исследователя, а капитаном назначили опытного моряка Бориса Николаевича Макарова. Макаров выжимал из 'Прончищева' все, что только могло дать это судно, совершил на нем немало транспортных рейсов.
На трансатлантических путях из Англии и Исландии караваны судов, шедшие в советские северные порты, подвергались ожесточенным атакам гитлеровских бомбардировщиков, торпедоносцев и субмарин. Караваны шли, забираясь далеко на север, придерживаясь кромки льда, где часты туманы, но это тоже был опасный путь, он проходил в зоне деятельности неприятельской авиации, базой для которой служили аэродромы северной Норвегии и Шпицбергена.
Через Северную Атлантику, Гренландское и Норвежское моря до острова Медвежий конвои шли под охраной кораблей военно-морского флота Великобритании. Кроме самого эскорта англичане отправляли в плавание специальные эскадры прикрытия, которые шли южнее, заслоняя транспортные суда от крупных надводных сил противника, стремившихся прорваться к конвою.
Фашистские военно-морские силы, действовавшие в Атлантике на путях движения конвоев, состояли из линкоров 'Тирпиц' и
'Шарнхорст', тяжелых крейсеров 'Шеер', 'Лютцов' и 'Хиппер', полутора десятков эскадренных миноносцев и около 20 подводных лодок. На северных аэродромах Норвегии базировалось приблизительно 200 самолетов-торпедоносцев и бомбардировщиков.
Для защиты конвоев от этих сил противника союзникам приходилось отряжать в состав эскорта и сил прикрытия мощные корабли: авианосцы, линкоры, тяжелые крейсеры, не говоря уже об эскадренных миноносцах, корветах, тральщиках, сторожевых судах. Большие материальные и людские силы были приведены в действие при переходах конвоев, не стихали ожесточенные бои, и поистине огненными были те маршруты, которыми шли корабли. Многие конвои несли потери и к приходу в Кольский залив часто пе досчитывали в своих колоннах по нескольку судов. Несли потери и корабли эскорта.
Мы остро переживали потерю каждого корабля в пути. Ведь на кораблях гибли люди. И фронт не получал того количества боевой техники, боеприпасов, автомашин, снаряжения, которое должен был получить. Особенно большой урон понес семнадцатый караван - один из самых больших конвоев, вышедший из Исландии в Мурманск 27 июня 1942 года в составе 37 транспортных судов. Об истории похода и гибели этого конвоя написано немало книг, в том числе умная книга англичанина Ирвинга *, она у нас издана в русском переводе.
В первых числах июля, когда караван PQ-17 бешено атаковали фашисты, многое для нас было еще неясным. Лишь после того, как рассказы очевидцев были дополнены официальными донесениями, перед нами во всей полноте раскрылась картина трагедии, разыгравшейся в водах Северной Атлантики...
Британское адмиралтейство приняло чудовищное решение - приказало своим военным кораблям эскорта и прикрытия покинуть транспортные суда и отдать их на растерзание гитлеровским подводным и воздушным пиратам. К нам пришло всего лишь 11 судов - все, что осталось от большого каравана. Из двадцати шести погибших кораблей 11 были покинуты экипажами при незначительных повреждениях судов, 7 из них, брошенных своими экипажами, были расстреляны своими же кораблями эскорта. Тем контрастней было поведение советских моряков - членов экипажей танкеров 'Донбасс' и 'Азербайджан'. Они сражались с врагом до последнего, отбивая огнем зенитных пулеметов и пушек атаки пикирующих бомбардировщиков,
