без диплома и без надежд на приличное будущее. Не говоря уже о том, что вендетта с таким домом, как Шеноэ, в его положении равнялась фактически смертному приговору.
Шаниль Хрустальная Слеза сидела в позе лотоса в ногах у ди Крия, и тонкие черты ее лица были абсолютно безмятежны, по губам скользила легкая улыбка спящей богини. Даже выпрямившись в полный рост, миниатюрная женщина-фейш едва доставала бы среднему человеку до пояса, сейчас же она как никогда походила на хрупкого, неестественно бледного ребенка. Пепельно-серебристые волосы с вплетенными в них голубоватыми перышками и бусинами казались мягким, укрывающим плечи пухом. Маленькие руки покоились на коленях.
Тэйон не знал, почему фейш, чей народ всегда так последовательно избегал громоздких и грубых людей, на этот раз не просто решилась жить в человеческом городе, но и зашла так далеко, что заняла пост преподавателя ясновидения в лаэссэйской Академии. Она появилась в разгар завоевания, когда драги под командованием Сергарра презрительно смели лаэссэйскую армию и захватили вечный город. Просто пришла вместе с высоким и бессовестно красивым воином-человеком, который, ко всеобщему недоумению, возжелал поступить на первый курс, и предложила свои услуги. Совет мастеров был слишком счастлив заполучить ее, чтобы задавать лишние вопросы. С тех пор Шаниль прилежно обучала студентов тайнам магического видения. И все свободное время проводила подле своего спутника, тихо медитируя или же не спуская с него тревожного, обеспокоенного взгляда Никому и в голову не приходило ставить под сомнение ее присутствие на самых бесшабашных гулянках или в гуще всех безумных и рисковых выходок, на которые оказался так горазд сероглазый смертный. Шаниль просто сидела рядом с ди Крием, загадочно улыбаясь, тихо перебирая струны тяжелой, покрытой причудливой резьбой гитары. Или же просто напевала что- нибудь хрустальным, удивительно красивым голосом. И представить ее в другом месте было просто невозможно.
Сам ди Крий, как всегда, имел такой вид, будто о происходящем ему известно больше, чем кому бы то ни было еще. И это происходящее его откровенно забавляет.
Тэйон уже почти привычно удержал себя от провала в искажающий восприятие транс, который после одного инцидента с попыткой «прочесть» ученика всегда накатывал на него в присутствии ди Крия. И в очередной раз ощутил почти непреодолимое желание размазать его самоуверенную усмешку по аристократической физиономии.
Магистр воздуха напряг руки и пресс, рывком вздернул себя в сидячее положение. Оперся лопатками о холодные камни стены. Надо было отвлечься. Хотя бы затем, чтобы забыть о переполненном мочевом пузыре. И о том, что магия, позволявшая ему контролировать подобные функции организма, все-таки не всесильна.
Поэтому Тэйон ответил на вопрос:
– Адмирал лэрд ди Шеноэ и я не сошлись во мнениях по поводу того, как, следует обращаться с леди, – сдержанно заявил он.
Совершенно искренне заявил. Разумеется, не поверили. Тэйон заметил тень этого недоверия, мелькнувшую на обращенных к нему лицах и тут же поспешно стертую, и его вдруг накрыло волной тихой, черной, замешенной на клаустрофобии ярости. Тело напряглось, готовясь крушить, и лишь огромным усилием воли удалось не оскалиться на этих... этих...
Он был на грани. И сам это знал. И даже знал почему.
Городская стража, доведенная вчерашней выходкой до состояния злобного отупения, конфисковала его кресло.
Можно было возмутиться. Можно было устроить скандал, а то и еще одну магическую вакханалию. Можно было отказаться давать клятву.
Но магистр Алория был слишком горд, слишком уважал себя. Тринадцать проклятых! Да просто не мог или не хотел позволить себе чужой жалости! – чтобы опускаться до такого. Он швырнул им свое презрительное согласие на это унижение, как швыряют худшее из оскорблений. Ледяное спокойствие и отказ удостоить мстительных мелких тварей хотя бы возмущенным взглядом заставил их пожалеть о своем требовании уже в тот момент, когда оно было произнесено.
Впрочем, и сам Тэйон начал жалеть о своей проклятой предками гордости еще до того, как его лопатки коснулись холодной тюремной койки. И чувство это лишь усиливалось с каждой минутой бесконечной бессонной ночи.
Магистр Алория был не просто на грани. Он находился буквально в шаге от того, чтобы нарушить клятву мага и начать крушить, убивать направо и налево. Просто чтобы дать ход переполнявшей его испуганно-злобной энергии.
Медленно, осознанным усилием воли мастер ветров заставил свое тело расслабиться. Мышцу за мышцей. Спокойствие и самоконтроль. Открытая демонстрация эмоций недостойна сына клана Алория.
Айе. Точно так. Только вот он больше не сын клана Алория. О чем не устает напоминать напряженная спина Урра.
Тэйон прищурился:
– Уважаемому адмиралу следовало бы... более разборчиво относиться к средствам, которые он использовал в сваре за трон.
Эти слова были подобны крови, которой плеснули в морду юрскому клыкозавру. Шеноэ подобрались, только что не рыча на него вслух. Остальные удивленно насторожились. Даже ди Крий заинтересованно приподнялся.
Младший сын «уважаемого адмирала», разумеется, не мог оставить это безнаказанным.
– Вы не смеете бросаться подобными обвинениями без всяких доказательств. – Молодой парень, едва дослужившийся до капитана, но явно подающий большие надежды, держал свою ярость в железной узде. Что, впрочем, не делало ее менее очевидной для наблюдателей. – Вы вломились на официальный прием, оскорбили наших гостей, устроили это... эту бойню... И после всего вы посмеете продолжать утверждать, что находитесь выше всех и всяких политических маневров?
– Если бы я не считал себя выше того, что вы здесь называете «политическими маневрами», молодой человек, то не только ваш отец, но и весь род к этому моменту оказался бы уже вырезанным под корень, – отбрил наглеца Тэйон.
И криво улыбнулся. Никто, кроме Река ди Крия, не понял, что то был горький смех над самим собой. «А кроме того, ваш отец умудрился найти очень действенный способ опустить меня до своего уровня. В самые краткие сроки, Но это не та информация, которую стоит открывать своим почти-кровным-врагам, не так ли?»
Какое-то время было тихо. Все переваривали произнесенные слова и то, что подразумевалось под ними, но никогда не было бы озвучено. Молодой ди Шеноэ выглядел бледным как полотно. И тем не менее он ринулся в атаку:
– А вам так нравится чувствовать себя святым и неподкупным. – Голос моряка прямо-таки источал язвительность. – Быть выше. Не обращать внимания на мелкую грызню. Пусть они там все порвут друг другу глотки, а я буду смотреть да похихикивать! Пусть на троне окажется клинический идиот, думающий лишь о своих прихотях, вроде ди Дароо. Или жадный, озабоченный лишь набиванием собственного кошелька купчишка. Или, еще лучше, ваш любимый глава Совета!
– Ди Эверо не «мой» и уж совершенно точно не любимый, – автоматически поправил Тэйон– А в городе имеется вполне законная принцесса, которая через несколько лет может стать приличной королевой. Были и принцы, но их в прошлом году благополучно утопили, так что остались одни девчонки. Почему бы для разнообразия не попробовать попытаться посадить на трон кого-нибудь, кто имеет на него реальные права?
Это предложение было встречено скандально недоверчивыми взглядами со стороны всех находящихся в комнате. Даже Урр на мгновение повернулся. Тэйон почти смутился: так смотрят только на полного идиота.
– Права! – раздраженно фыркнул ди Шеноэ. – Нарунги потеряли все права, которые у них были, произведя на свет три поколения умственно отсталых правителей подряд! Династия выродилась, и это очевидно даже для вас. Именно идиотская политика нашего короля и «верных ему, несмотря ни на что», прихвостней, заставила драгов покинуть свои пустыни и устроить завоевание. Ну а его доченька... Что еще
