Город и ветер

Об этом много спорили, но даже наши враги признают: Лаэссэ есть центр Паутины. Кейлонг, и Халисса, и Футун, и Драгш– каждый мир по-своему удивителен, но это всего лишь запределье. Сердце нашей цивилизации, сердце картины вселенной, как мы ее представляем, – это город. Город Лаэссэ, который был Лаэ, который был Кариньонэсс, который был Наруэ. Все дороги Паутины ведут сюда. Все мысли, и чувства, и беды Паутины находят свое отражение здесь. Все связи, которые пронизывают Паутину: торговые, культурные, магические, так или иначе держатся на Лаэссэ. Мне бы хотелось, чтобы это было всего лишь метафорой. Красивой фразой, позволяющей чувствовать свою избранность. Но... Есть город. Исключение из правил. Я должна сохранить его, магистр. А значит, я обязана обеспечить продолжение династии.

– Но почему Оникс? – Он заговорил тем же низким голосом, попадая в ее ритм, в ее настроение. – Мне дали понять, что он не принадлежит к роду... основателей города.

Шаэ моргнула. Затем уголок ее рта приподнялся:

– Вы ведь на самом деле ничего не знаете, так? Поймали меня, как ребенка, выудили информацию.

– Вы и есть ребенок, Шаэ. Почему Оникс?

– Мне предложили сделку. Его народ обладает секретами, которые позволят решить проблему наследования. Они... очистят мою кровь, уберут из нее накопленную за поколения внутреннего скрещивания грязь. И они смогут дать мне наследника, в котором будет лишь моя кровь – быть может, чуть измененная, быть может, смешанная с кровью Ниты и Тави. Но отец такому ребенку будет не нужен, и опасности родить урода тоже не будет. Титул принца-консорта и прилагающаяся к нему власть – это просто та цена, которую Дом Тон Грин запросил за свои услуги.

Что-то вроде стандартного договора. Оникс вызвался быть посредником.

Всемогущий сокол! Чтобы переварить все это, потребуется время. Пока же Тэйон смог наскрести самообладания только на то, чтобы спокойно переспросить:

– Дом Тон Грин?

– Да!!! – Шаэтанна вскочила на ноги, отшвырнув несчастный стул в противоположную от стола сторону. Метнулась в одну сторону, в другую, застыла, обхватив себя руками. – Во имя Янтарного договора, Алория, если я предаю свой город и продаю себя саму существам, убившим моего отца, то имею право по крайней мере выбрать покупателя, который мне больше нравится!

– Не перебарщивайте с искренностью, – посоветовал Тэйон.

Женщина Нарунг затравленно покачала головой:

– Проклятье, сокол, вы же видели ди Крия! Я знаю, что видели. Они могут получать такие результаты, как Сергарр и Чаринда, но Дом Вуэйн идет на сумасшедшие риски в своих проектах. – По всему ее телу прошла крупная волна дрожи, в воздухе закружил запах почти физического недомогания. Девушка видимым усилием подавила всплеск отвращения. – Я не подпущу это ни к себе, ни к своей крови, ни к трону Лаэссэ. Ни за какую цену.

Тэйон попытался представить Река ди Крия в качестве короля и мужа, и воображение сухо отказалось ему помогать.

Магистр содрогнулся. Шаэтанна права, это безумие. Чем бы ни был Дом Вуэйн, если они создали Река, то без таких союзников лучше, чем с ними. И раз уж речь зашла о союзниках...

– Принцесса, вы не пытались поговорить с магистром ди Минерве?

– Нет, – жестко, твердо, окончательно. – И не собираюсь. Тэйон кивнул.

Вот тебе и романтичная юная принцесса, встретившая отважного пирата и подарившая ему свое сердце. Шаэтанна Нарунг продала и себя, и сердце, и королевство с холодной расчетливостью, свойственной тем из юных принцесс, кому приходится с пеленок сражаться за выживание и у кого не остается ни времени, ни сил на романтические бредни. Так держать, девочка.

Осталось прояснить последнюю неясность:

– Почему Оникс потребовал, чтобы меня бросили в тюрьму?

– Не вас– Шаэ оглянулась в поисках стула, увидела его останки. И осталась стоять: – Лэри д'Алория. За время плена он развил здоровое чувство уважения к воинскому таланту и аналитическим способностям госпожи адмирала, очень близко подобравшейся к правде. Тем более что сама госпожа накопила длинный счет, который желала предъявить Дому Вуэйн. Потом еще вы выкинули впечатляющий трюк со штормом и спасением наследниц, и арры решили подстраховаться. Я не могла посреди битвы выкручивать руки первой леди Адмиралтейства, но, когда кейлонгцы стали требовать вашей выдачи, отговорок не осталось. Надо было брать под контроль хотя бы одного из супругов и через него накинуть удавку на другого.

Она вдруг улыбнулась. Премерзко.

– Зато теперь, – пропела королева Лаэссэ, – весь план вернулся к аррам обратной стороной и дал им хвостом по физиономиям! Теперь я смогу вернуть все требования Андеи обратно и заявить, что лучше знаю, как управлять собственными подданными! Юная и неопытная дева, ха!

«Юная и неопытная дева» сейчас здорово напоминала охотящегося юрского раптора. Голодного, но не собирающегося пребывать в таком состоянии дольше необходимого.

– Рад быть полезен Вашему Высочеству, – холодно изрек Тэйон.

Шаэ, совершенно не обескураженная, подняла на него завораживающие зеленые глаза. Принцесса внимательно наблюдала за Таш и сейчас сознательно работала под лэри Алория, чтобы... как она там выразилась? «Накинуть удавку на супруга».

– В самом деле, сокол?

– Искренность, принцесса.

– Я искренна. – Шаэ взяла руку мага и, уже не давая себе труда искать стул, опустилась перед ним на одно колено Получилось нелепо, поскольку кресло висело довольно высоко, но все равно сработало. Тэйон отвык от вида чародейных дев, с надеждой взиравших снизу вверх откуда-то с уровня его коленей. Последние два десятка лет к этой технике прибегала только Таш, остальные пребывали в твердой уверенности, что соблазнять искалеченного мага бесполезно. – Я совершенно искренна. Вы останетесь со мной? Примете пост тайного советника?

– Слезу пустите?

– А поможет?

– Вставайте, принцесса, – попытался высвободить ладонь Тэйон. – Кресло я все равно не опущу, так что вся сцена приобретает оттенок фарса.

– Магистр! – Она еще сильнее сжала его руку, и магистр Алория вдруг понял, что ему фактически отрезали доступ к оружию. И навязали тактильный контакт. Из такой позиции Шаэтанна успеет убить и магией и сталью, прежде чем он успеет дотянуться до любого из своих кинжалов.

– Техника хороша, общая идея вообще блестяща, но момент вы выбрали крайне неудачно. – И, прежде чем она успеет проследить эту мысль и понять, что ассоциации с Таш сейчас способны вызвать у него разве что рокочущую магией злость, продолжил: – Что до тайного советника, то я им, похоже, уже являюсь, а из великого города мне уходить просто лень. Если я останусь в живых, царевна, то буду служить вам, но верность уже не обещаю.

Тихо. Связывая нечеловечески сильными пальцами его рабочую руку:

– Даже так?

Тэйон наклонился вперед. Свободной ладонью провел по ее щеке, от подбородка до виска, зарылся пальцами в волосы на затылке. В последний момент изменил угол и давление, позволив ей ощутить острый кончик лежащего вдоль запястья ножа, упершийся в основание обнаженной шеи. Напряжение мышц – и пружинные ножны послушно вытолкнут клинок вперед, вгонят в мягкую ямку под челюстной костью.

Зрачки девушки расширились. Тэйон не стал выдерживать драматической паузы и спокойно убрал руку.

– Верности нужно быть достойной, дочь Нарунгов.

Откинулся в кресле.

Шаэтанна поднялась на ноги, невысокая, но казавшаяся гораздо выше из-за силы, расправляющей в ней крылья неординарной личности.

– Достойными верности должны быть обе стороны?