– Фред! Я…
Договорить не успел – свистнули в воздухе камни, и один попал аккуратно в голову юного сумасброда. Хоть он и был в шлеме, но исправно опрокинулся на спину.
– Черт! – вырвалось у Фредерика. – Насчет такого нас не предупреждали…
То, что произошло, не облегчило ему обороны, а как раз наоборот: пришлось одной рукой подхватить с земли тяжелое и ничем не могущее помочь тело кузена, а другой – продолжать отбиваться от врагов. Хоть его фехтовальное мастерство и было одним из лучших в Южном Королевстве, но силы он черпал не из бездонных источников. Фредерик начал уставать.
Он на миг обернулся, чтоб увидеть, что ж там с беглецами, не зря ли они сейчас с Климентом разоряются. Успокоился, видя, что барон и мальчики уже скрываются где-то высоко средь каменных нагромождений.
Фредерик, оборачиваясь, пропустил удар ножом в бок. От ранения спасла кольчуга, но его почти сбили с ног. Пришлось выпустить Климента и обороняться обеими руками, подключив к мечу свой кинжал. Его клинки вновь бешено замелькали, цепляя и раня врагов, и азарцы даже отступили, ошеломленные таким шквалом ударов.
«По крайней мере, продамся как можно дороже!» – с такими мыслями, оскалившись, он кинулся в отчаянную атаку, убивая всех, кто попадался на пути. Его меч легко разрубал кольчуги азарцев – брызги крови летели фонтаном, тела падали ему под ноги, и Фредерик поскальзывался на них, но, памятуя о важности равновесия, моментально находил опору и продолжал убивать. Его тело должно было забыть об усталости, и оно послушно согласилось с тем, что сейчас надо работать, отдавать все, что только можно, чтобы не умереть…
Его уже окружили, и он не видел, куда можно отступить – со всех сторон были только острия вражьих мечей и копий…
Вновь свистнул камень.
Фредерик увидал летящий прямо ему в голову булыжник, успел прикрыться рукой, защищенной боевым браслетом и напульсником. Камень больно ударил в предплечье, кинжал выскользнул из внезапно онемевших пальцев, а самого его опрокинуло на спину. Подняться не удалось – в грудь, плечи, шею уперлись красные копья.
– Брось меч, – сказал кто-то. – Брось. Я не хочу сердить Великого Воина, убив тебя.
«Великий Воин – божество, которому поклоняется князь Хемус», – сообразил Фредерик, поднимая глаза на того, кто предложил ему сдаваться.
Перед ним высился конник в латах красного цвета, богато украшенных золотом. При взгляде на его рогатый шлем, Фредерик невольно подумал о майских жуках. Рядом – на тонконогой вороной лошади крутился еще всадник – в причудливых доспехах из тонких вороненых пластин, скрепленных позолоченными скобами и в закрытом круглом шлеме, украшенном по бокам странно длинными красными перьями, похожими на ленты. В правой руке этого воина висела праща, в левой было длинное копье с тяжелым массивным наконечником, украшенное алыми кистями, и это копье воин воткнул в землю у головы лежащего.
– Они мой пленники, – сказал он неожиданно женским голосом, слегка коверкая слова.
– Разве?
– Камень мой, пленник мой, – женщина-воин ударила себя в грудь латной перчаткой. – Я свалить их.
– Не согласен. Они положили много моих воинов, – отвечал красный конник.
Черная всадница издала что-то вроде возгласа досады и вырвала свое копье из земли.
– Хорошо. Они – твой, – сказала она глухо и отъехала в сторону.
Фредерик невольно вспомнил свои же собственные слова «попасться бабам страшно» и с облегчением перевел дух.
10
Король Южного Королевства испытывал огромное желание пнуть Северного Судью Климента ногой хоть куда-нибудь. Но руки Фредерика были крепко связаны за спиной мудреными узлами и прикручены к шесту шатра, заставляя сидеть, неудобно скрючившись, на земле, а еще недавно не в меру деятельный кузен лежал рядом, без сознания, с разбитым лбом, тоже исправно связанный.
У Короля болело плечо, которое задел дротик, и рука, ушибленная камнем. Это не добавляло теплоты в мысли о Клименте…
Однако, время для гнева было явно неподходящим, и Фредерик стал лихорадочно соображать, что делать дальше. Попасться в плен – в планы как-то не входило, умирать – тем более. Где-то далеко у него есть сын, есть женщина, которой он обещал вернуться. А обещания Король всегда выполнял. И теперь тоже надо постараться, ну, может быть, чуть больше, чем обычно.
Любую ситуацию можно перевернуть себе на пользу. Так Фредерику говорил Судья Конрад, чуть позже – Судья Гитбор…
Молодой человек сделал пару глубоких вздохов, чтобы прогнать раздражение и злобу на Климента, что клокотали где-то за ребрами. Хоть руки и связаны, но мозги-то никто в клетку не запер и веревками не скрутил. И он начал в голове прогонять все возможные партии, которые можно было разыграть в сложившейся ситуации.
Но для начала требовался толчок.
«И он есть, – подумал Фредерик. – Нас не убили, хотя возможность была. Значит, впереди – серьезный разговор с Хемусом о том, почему мы еще живы. И про Великого Воина он не зря сказал…»
Опять в голове бывшего Западного Судьи замелькали фрагменты огромной мозаики, на которые временно рассыпалась действительность. Это он любил – складывать из версий и мыслей общую картину того, что происходило вокруг. Постепенно отбрасывая лишнее, переставляя главное в центр, затеняя мелочи и детали, а когда надо, концентрируя внимание и на них.
