расставляя тарелки и раскладывая приборы. Тонкие колоны зала украсили гирляндами из плюща, над столом натянули шнуры с яркими флагами и лентами, а в дальнем углу в специальной нише ярко и празднично одетые музыканты настраивали свои лютни, скрипки и флейты.
Вечер обещал пройти замечательно.
Фредерик стоял у зеркала, затягивая золотые шнуры воротника своей нарядной бархатной темно- вишневой туники. В длинных разрезах на ее рукавах белела нижняя рубашка из тончайшего льна. Узкие штаны были из того же материала, что и туника. А сапоги Короля годились и для торжеств, и для похода – из прекрасной телячьей кожи, точно шитые по ноге лучшим обувным мастером стольного Белого Города, прочные, удобные и легкие. Их украшением были тонкие золотые цепочки, крепившиеся вокруг щиколоток специальными застежками; будучи ненужными в походных условиях, они легко снимались.
Закончив с хитроумным узлом на вороте, Фредерик в который раз потер горевшую после недавнего бритья левую щеку.
– Эта пощечина из-за меня, – молвила Марта, протягивая ему широкий, вышитый золотом пояс.
Фредерик покачал головой:
– Не из-за тебя. Просто я, в самом деле, заслужил оплеуху. Должен был дать Гитбору более серьезный отпор и не позволять решать все за себя… Да, я женюсь снова. Но только на тебе. – Он повернулся, проигнорировал пояс и обнял Марту. – И плевать мне на Гитбора…
– А на Королевство? – Девушка лукаво посмотрела на короля.
В ответ он улыбнулся и поцеловал ее:
– В первый раз, что ли, бросать его ради того, кто мне дорог? Дорожка-то пройденная.
– Мягко говоря, неосмотрительно так говорить, – погрозила ему пальцем Марта. – А тем более тому, у кого, как правило, слова с делом не расходятся.
– Умница ты моя! – расхохотался Фредерик. – Пойдешь со мной на ужин?
– Чтоб лишний раз заставлять княжну рвать свой пояс?
– Это была простая досада. Теперь, когда она в курсе…
– Не обманывайся. Это не простая досада.
На лице Фредерика вновь появилось то опасливое выражение, что возникло во время беседы с Уной у озера, а уши его забавно порозовели. Марта засмеялась:
– Ты удивлен? Ошеломлен? Сбит с толку? Удивительно. Ты всегда нравился женщинам. Неужели это для тебя открытие?
Король Южного Королевства покраснел уже целиком – от макушки до шеи – и неуверенно потер щеку:
– Может, не стоило бриться?
Тут Марта звонко расхохоталась.
– Вот уж видеть Судью Фреда, Короля Фреда смущенным мне еще не доводилось… Не все про тебя я, оказывается, знаю. – Потом положила руки ему на плечи, встала на цыпочки, чтоб достать губами его губы, поцеловала, шепнула ласково: – Поверь: даже небритый ты не спасешься. По крайней мере, от меня…
– Успокоила, называется. – Фредерик, улыбаясь, притянул Марту ближе. – И все-таки, на ужин ты пойдешь. Куча знати будет за столом. Все в курсе, кто ты для меня, и как же я явлюсь один?
– Как прикажете, государь. – Марта ступила на шаг назад и вежливо, церемонно поклонилась.
– Никогда мне так не говори. – Фредерик слегка нахмурился. – Ты мне не слуга и не наложница.
– Тогда позволь мне остаться с Гаретом, – хитро блеснув глазами, ответила Марта.
Фредерик широко улыбнулся:
– На это я согласен…
Тут же, безо всяких обиняков, он прошел вместе с девушкой в комнату сына, что сообщалась с его покоями.
Королевич сидел на полу, на мягком ковре из светлых овечьих шкур, и строил что-то башнеподобное из деревянных кубиков. Рядом в особом кресле, снабженном колесами, стучала спицами дама Ванда – всем известная королевская няня, ходившая еще за Фредериком. Она вязала что-то мелкое из синих и белых ниток, то и дело посматривая на малыша. Имея уже лет семьдесят от роду, Ванда совершенно поседела, сгорбилась и осунулась, она совсем мало ходила, но присматривать за королевичем считала своей непреходящей обязанностью. «Глаза мои, слава богу, еще в порядке», – говаривала она.
Фредерик весьма нежно поцеловал старушку в руку, потом в щеку и повернулся к радостно запрыгавшему сыну:
– Идешь со мной, лисенок.
– Ура! Ура! – прокричал Гарет (ему явно надоело возиться с кубиками) и бросился к отцу на руки.
– Куда это он идет? – удивилась Марта.
– На ужин, детка, – улыбаясь, отвечал Король, удобнее пристраивая малыша на локте. – Я ведь говорил – вся знать соберется, все поместье… Гарет не исключение. А ты – с ним.
– О! – вырвалось у нее. – Нечестно!
– Еще как честно, – мягко заговорил он, – и справедливо. Не тебе прятаться и пережидать. Ты идешь со мной и за столом сидишь рядом со мной и моим сыном… Пойми, это очень важно для меня.
Марта смирилась, а дама Ванда одобрительно закивала своему бывшему воспитаннику.
