– Ты знаешь, красавчик, что мои ноги занесены в Книгу рекордов Гиннесса как самые длинные в мире нижние конечности? – прошептала она.
– Ты понимаешь, о чем я говорю? – по слогам произнес Костолом. – Я спрашиваю, где твой жених?
– Кажется, он хочет узнать, где находится Альберто, – вмешался журналист.
– Заткнись! – оборвала его модель. – Я сама прекрасно понимаю, о чем он спрашивает… Ты хочешь знать, где находится Альберто? – обратилась она к Гарику.
– Я хочу знать, где находится моя невеста! – высвобождаясь из объятий модели, прорычал Гарик.
– Твоя невеста? Ты хочешь сказать, что Альберто – твоя невеста? – не поверила своим ушам Мириам. – Я, конечно, знала, что он бабник, но мне и в голову не приходило, что он к тому же бисексуал! Так вот почему он поехал в Россию!
– Ты на что это намекаешь? – озверел Костолом. – Ты что, называешь меня недоношенным спидоносным гомиком? Да я самый что ни на есть стопроцентный мужчина!
– Ни на секунду в этом не сомневалась! – раскраснелась от восхищения Мириам. – Люблю сильных сердитых мужчин!
– Так ты ищешь Альберто или твою невесту? – снова вмешался журналист.
– Заткнись! – рявкнул Гарик. – Конечно, я ищу свою невесту. Она сбежала вместе с этим проклятым маркизом!
– Ты хочешь сказать, что мой жених сейчас находится с твоей невестой? – недоверчиво спросила модель.
– А ты что, этого не знала? – вопросом на вопрос ответил Костолом.
– Когда я его найду, я убью его! – темпераментно воскликнула девушка.
– Я тоже, – мрачно добавил Костолом.
– Вай-вай-вай! За что Аллах так не любит меня! – воздевая руки к небу, горестно воскликнул Азиз Шакбараев. – За что он наказывает меня?
– Ты еще спрашиваешь! – удивился Иван Копилкин. – А похищать людей, по-твоему, не грех?
– Кто убьет неверного, попадет в рай, – шмыгнув носом, убежденно произнес Азиз.
– Ты, браток, Уголовный кодекс не читал, – заметил Иван. – За такие вещи не в рай, а в тюрьму нынче попадают. К тому же ты меня вовсе не убил, а похитил. Так что ты со всех сторон оказываешься виноват – и перед Аллахом, и перед законом!
– Я не виноват перед Аллахом! – подпрыгнул чеченец. – Аллах любит меня! К тому же я вас не похищал, а просто стерегу. Я человек маленький!
– Почему же в таком случае ты проиграл мне двенадцать тысяч долларов? – спросил Иван.
Степан Иванович Кашкин возмущенно фыркнул в углу, но высказывать своего мнения не стал.
– На все воля Аллаха, – сокрушенно пожал плечами Шакбараев. – Вот расстреляют тебя через пару недель, и я ничего тебе не буду должен.
– Ты мужчина? – поинтересовался Иван.
– А кто же еще? – приосанился Азиз.
– Тебе ведом горский закон чести?
– А что? – погрустнел чеченец.
– А то, что если ты действительно мужчина, а не шакал паршивый, то в случае моей смерти ты должен будешь выплатить твой карточный долг моей семье. Кстати, запиши на всякий случай адресок моей дочери.
– Где же я возьму двенадцать тысяч долларов? – простонал Азиз. – Я простой пастух, и у меня на шее пятеро детей. Даже если я всю свою семью в рабство продам, я таких денег не наберу!
– А зачем же тогда играл? – припечатал Иван.
– Затем, что я мужчина, – не слишком логично объяснил Шакбараев.
– Ладно, друг! Вижу, ты хороший человек, – беспечно сказал Иван. – Так уж и быть, я прощу тебе долг, но при одном условии – ты должен вытащить нас отсюда.
– Ты что! Я не могу! – замахал руками Азиз. – Даже и не думай об этом!
– Если ты вытащишь нас отсюда, получишь наличными двести тысяч долларов, – подал из угла голос Степан Иванович. – Даю слово мужчины. Твоя семья ни в чем не будет нуждаться. Переберетесь в Краснодарский край, купите домик и заживете как положено.
– Двести тысяч? – не поверил своим ушам чеченец.
– Сделаешь все быстро и без шума – получишь двести пятьдесят, – весомо произнес Серый Кардинал.
– Совсем глупым меня считаешь? – укоризненно покачал головой Азиз. – Да если б у тебя такие деньги были, наш командир за тебя бы еще тот выкуп запросил. Он не дурак. Единственное, на что ты годишься, – это на политические требования.
– Это твой командир тебя глупым считает, – сказал Степан Иванович. – За спиной таких бедолаг, как ты, он договаривается получить за меня выкуп в десять миллионов долларов.
– Врешь! – выдохнул Азиз. – Наш командир – истинный мусульманин. Он не станет обманывать своих братьев по вере! Волк – ревностный воин Аллаха. Он воюет не из-за денег, а из-за Родины!
Серый Кардинал презрительно усмехнулся:
– Что ж, продолжай в это верить, пока твой Волк не разбогатеет на несколько миллионов, а ты не схлопочешь шальную пулю, оставив сиротами жену и пятерых детей.
– А ведь у меня еще двое стариков на шее и брат-инвалид, – уточнил Шакбараев.
Кашкин пожал плечами.
– Значит, сирот будет больше, – философски заметил он. – Я-то, слава Богу, не женат.
Некоторое время все трое молчали, созерцая бурые осыпающиеся стены землянки.
Чеченец первым прервал молчание.
– А ты можешь доказать, что ты действительно так богат? – жалобно спросил он.
– Вот это уже совсем другой разговор, – усмехнулся Степан Иванович.
– В таком виде вас родная мать не узнает! – Комнату снова заполнил приятный баритон Папы Сочинского. – Сейчас вам дадут деньги, новые документы – и вы свободны как ветер!
– В каком смысле? – осторожно поинтересовался Джокер.
– Черт! Никак не могу привыкнуть к этим каблукам, – споткнувшись, вполголоса выругался расхаживающий по комнате маркиз.
– В самом прямом! – В голосе Папы Сочинского послышалась насмешка. – Ты обратился ко мне за помощью, и я помог. Теперь вы можете не бояться милиции.
– А как же мой отец! – воскликнула Маша. – Вы что, не поможете нам его спасти?
– А ты полагала, что я немедленно отправлюсь воевать с чеченскими террористами? – удивился Папа Сочинский. – Тебе не кажется, что ты слишком многого просишь?
– Нет, конечно же, нет, – смутилась Маша. – Но ведь вы сами сказали, что заинтересованы в возвращении Серого Кардинала. Значит, мы должны объединиться, чтобы освободить заложников.
– А как же я? – вмешался Альберто. – На мне по-прежнему висит это убийство. Как я теперь выберусь из страны?
– Уверен, что у Родина есть доказательства твоей невиновности, – сказал Папа Сочинский. – Это типичный для него трюк – подстроить убийство, а затем использовать его для вымогательства или шантажа.
– Несколько лет назад нечто подобное произошло в Сочи с моим соседом по камере, – сказал Джокер. – Его обнаружили пьяного в номере в постели с убитой женщиной.
– Я знаю эту историю! – сказал Папа Сочинский. – Не стоило ему садиться за карточный стол с Генсеком. Теперь расплачивается за глупость.
– Так, может быть, мы найдем доказательства и его невиновности? – заволновался Вася.
– Очень может быть, – отозвался Папа Сочинский. – Что ж, будем работать вместе. Вот что вы должны будете сделать…
– Пожалуй, я выпью апельсиновый сок, – задумчиво произнесла Мириам.
– А как насчет пирожных? – поинтересовался Хосе Мануэль.
– Ты же знаешь, что я берегу фигуру, – раздраженно сказала модель, не сводя глаз с могучего тела
