что ты показал Яфе дорогу, а потом вывел нас из города.
Рафаэлю было дико видеть гидалского инока, сидящего на одной лошади с атэвом, но он ничего не спросил. Захотят — сами расскажут, что они делают в Мунте. Эрастианец не заставил себя долго ждать.
— Я пришел вернуть Арции истину, — сообщил он, — узурпатора же покарает тот, кто выше нас всех.
— Покарает, как же, — пожал плечами Рито, — если Он допустил, что эта тварь погубила человека, который жил скорее по вашим небесным законам, чем по земным, то надеяться, что он изведет эту плесень, глупее, чем стегать дохлую лошадь.
— Баадук говорил, что Владыка Небес делает лишь то, что не могут сделать те, кто призван им. То, что он молчит, значит, что месть и справедливость в наших руках. Он связал наши судьбы. Для начала этого довольно. — Черные глаза атэва неистово сверкнули. — Я — Яфе, сын калифа Усмана и чернокосой Гулузар. Баадук в великой мудрости своей сохранил мне жизнь, чтобы я исполнил клятву, данную Майхубом пропавшему дею Арраджу. Отныне моя жизнь — твоя жизнь, а твоя месть — моя месть. Ублюдок шакала и крысы недолго просидит там, где ему не место, но нам следует укрыться хотя бы в тех развалинах, — Яфе указал на стоявший у дороги разрушенный дом, — когда-то здесь жили люди. Что с ними сталось? Война или черная болезнь?
— Война, — мириец повернулся к заросшим крапивой руинам, — десять лет назад граф ре Фло поднял восстание против Филиппа Тагэре, его многие поддержали. Восставших разбили, и их земли достались родичам королевы, а те предпочли обдирать крестьян, а не отстраивать разрушенное.
Разрушенный дом казался на удивление бесприютным, Рито подъехал поближе и остановился.
— Проклятый, ну и крапива, отродясь такой не видел… И жжется, как весной.
— Ты не знаешь, что значит одиннадцать созвездий в году любоваться на желтый цвет, — улыбнулся атэв, — эта трава дарит глазам радость, а жалит, как пчела. Красота и немного яда — такой должна быть женщина!
— Лучше б здесь росло что-нибудь другое. Внутрь, не поломав стеблей, не попасть, нас выследит даже слепой.
— Другого укрытия все равно нет, — заметил Яфе, направляя жеребца в арку то ли двери, то ли достигавшего до пола окна.
Рафаэль и Николай послали коней вслед за атэвом. Крапива царила и внутри оставшегося без крыши дома.
— Проклятый, жжется, стерва, — ругнулся Рафаэль и тут же добавил: — Извини, родная, это мы у тебя в гостях, позволь переночевать. Мы хорошие…
— Ты говоришь с травой, как с человеком, — поднял бровь Николай.
— Лючо (он учил меня байле) говорил, что деревья все понимают, а крапивища эта с пятилетнюю сливу вымахала.
— Он прав. — Атэв сноровисто расседлал свою лошадь. — Слышите?
— Псы, — кивнул мириец, — идут по следу. Мы слишком долго выбирались из города, а они пустили погоню по всем дорогам, не иначе… Что ж, не повезло. Ускакать все равно не получится, а тут хоть какое-то прикрытие. Брат Николай, ты сможешь драться?
— Мой меч — молитва, — вздохнул инок, — на корабле Яфе пытался обучить меня земному оружию, но я оказался плохим учеником.
— Тогда молись, — мириец проверил, как ходит меч в ножнах, — а мы сейчас потанцуем.
— Все в руках Владыки всех судеб, — пожал плечами атэв, — мы должны сделать все, что можем, и даже более… О раб семи и семнадцати! note 23 Что это?!
Примятая копытами крапива стремительно поднималась. Мало того, из земли стремительно лезли новые побеги, занимая место сломанных. Через пол — десятинки беглецов и преследователей разделила непролазная зеленая стена, и даже самый опытный следопыт не мог предположить, что через нее кто-то проходил.
Погоня приближалась, и трое в развалинах затаились. Губы Николая шевелились, вознося молитву, а Рито с Яфе успокаивали лошадей, чтоб не вздумали выдать себя ржанием. Свора завывала совсем рядом, но вскоре уверенный лай сменился жалким, потерянным поскуливанием. Псы уперлись в крапивную чащу и остановились. Было слышно, как подскакали охотники и кто-то прорычал проклятия в адрес преследуемых, спутников, собак, лошадей и треклятой крапивы, жалящей, как десяток гадюк.
— Что вы так разволновались, — ленивый, с легкой картавинкой голос, без сомнения, принадлежал Базилю Гризье, — здесь никого нет и быть не может…
— Следы ведут сюда, — вмешался кто-то, исполненный рвения.
— Если сигнор желает, он может проверить, — огрызнулся грубый, в котором Рафаэль узнал капитана Клемана, — но, клянусь святой Циалой и ее непорочными подштанниками, граф Мо прав. Эту мерзость никто не трогал с весны.
— А собаки?
— Проклятый их знает, за кем они шли. Мы же не знаем, кого гнали — на дороге уйма следов, а башмаков беглецы нам оставить не удосужились.
Последовало молчание, затем раздался шорох — кто-то спрыгнул с лошади и, видимо, сунулся в заросли, так как раздалась отборная ругань.
— Убедились? — хмыкнул Базиль. — Милый Эсташ, Его Величество, без сомнения, оценит вашу преданность и готовность жертвовать собой, но здесь нет даже кошек. Если вы намерены ловить преступников, вернемся на дорогу.
Названный Эсташем буркнул что-то невразумительное, послышался удаляющийся шум копыт. Рафаэль снял руку с эфеса.
— Если бы у меня не было сигны, я бы поместил на нее крапиву.
— Возблагодарим Творца за спасение, — подал голос Николай
— А на хрена? — Раздавшийся голос был низким, скрипучим и словно бы обжигал. — Помог он тебе, что ли? Творца он благодарит, может, ты его возблагодаришь и за то, что твой папаша твоей мамаше тебя сотворил?
— Кто здесь? — Атэв схватился за саблю.
— Ну, я, — сказал голос, — живу я здесь…
— Мы тебя не видим.
— Достаточно того, что я битую ору любуюсь на ваши глупости… Творца они, видите ли, благодарят, да что б вы делали, если б я вас не прикрыл?
— Так это ты?
— Слава гусеницам, доперло! Я — Хозяин Крапивы и Всего Сопредельного.
— Благодарим тебя за помощь, — вежливо ответил Николай, в то время как Яфе и Рито ошалело уставились друг на друга.
— Пустячок, а приятно, — Крапивник громко расхохотался, — теперь они получат от своего короля. А правильно, нечего лезть туда, куда не положено. Я за вами от самого города слежу. Хорошо, до вас доперло тут спрятаться, а то б вас даже я не спас. А куда вы теперь?
— Я в Гвару, — пожал плечами Рафаэль, — Александр мертв, но война только начинается. А как вы?
— Мы с тобой, — быстро сказал Яфе, — наши дороги связаны нитью Судьбы.
— Воистину, — подтвердил Николай. — Служение ведет нас.
— Что ж, — хмыкнул голос, — ехать так ехать.
— Ты с нами?
— А то нет? Во-первых, вы без меня пропадете, во-вторых, мне одному скучно, а в-третьих… Ну, почему сие важно в-третьих — неважно.
— С нами так с нами, — согласился Кэрна. — Ты где? Или ты невидимка?
— Вот бред! — Крапивник был искренне возмущен. — Я же не привидение, чтоб обходиться без материальной оболочки. Это все и есть я.
— Ты и есть крапива?
