Джеббсон поклонился и исчез.
– А теперь посмотрим, кому грозит опасность, – сказал Маркус с явным удовлетворением.
Доналдсон вопросительно посмотрел на него.
– Это бывший сыщик с Боу-стрит, – пояснил Маркус. – Я нанял его следить за тем, что принадлежит мне.
Через минуту Джеббсон представил мистера Мактабиша, и Маркус, дождавшись, когда за дворецким закроется дверь, обратился к нему:
– Ну? Что скажете?
Мистер Мактабиш приосанился. Это был коренастый человек с грубым лицом и острыми пронырливыми глазками. Он весь раскраснелся, на дородных щеках выступили капли пота, шейный платок съехал набок. Он сразу преданно уставился на Маркуса, не удостоив Доналдсона даже взглядом.
Маркус напрягся.
– К ювелиру? К кому именно?
– К Ранделлу, сэр. Леди приехала туда всего две минуты назад.
– Какая леди?
– Высокого роста, милорд, та самая, за которой вы велели следить особенно внимательно.
Стремительно встав, Маркус случайно задел рукавом бумаги, и они посыпались на пол.
– Расскажите мне все подробно.
– Сэр, она принесла ювелиру кольцо, то самое. Я дождался, пока женщина войдет в лавку, потом заглянул в окно и увидел, что она сняла кольцо с пальца и протянула человеку, сидящему внутри. Она все еще там...
– Десять фунтов.
– Десять? Это не оправдает даже мою поездку к вам! Мистер Ранделл повел сутулыми плечами.
– К сожалению, больше я дать не могу, мисс Бейкер-Снид, у меня и так слишком много подобных вещей...
– Но не таких! Это исключительно изящная табакерка. Посмотрите на украшение внутри. И работа по серебру тоже необычайно тонкая.
Ювелир взял увеличительное стекло и еще раз осмотрел принесенную вещицу, затем перевел взгляд на Онорию. Она поняла, что чем лучше будет выглядеть, тем больше шансов выручить за табакерку уплаченные при покупке деньги, поэтому надела свое лучшее платье из зеленого шелка с крошечными розочками и самый любимый капор, отделанный изящным русским кружевом. Наконец ювелир отложил лупу.
– Да, вещица славная, но все равно я смогу дать за нее не больше пятнадцати фунтов.
– Пятнадцать? Но... – Онория оборвала себя, поняв по лицу мистера Ранделла, что он назвал крайнюю цену. Смутно чувствуя, что ее обманывают, она вздохнула, затем кивнула. Все-таки пятнадцать фунтов – цена неплохая, хотя табакерка стоила намного дороже.
Забрав деньги, она вышла из лавки. Теперь ей предстояло долгое возвращение пешком и вдобавок при сильном пронизывающем ветре. Впрочем, выбора у нее все равно не было. Онория уже собиралась убрать банкноты в ридикюль, как вдруг кто-то крепко схватил ее за кисть руки. Испуганно вскинув глаза, она увидела перед собой побелевшее от ярости лицо маркиза.
Схватив руку Онории за запястье, он сильно стиснул ее. Банкноты полетели на землю, и она в ужасе ахнула.
Маркус уставился на рассыпавшиеся деньги, словно не веря своим глазам, и Онория, воспользовавшись его замешательством, поспешно выдернула руку, а затем принялась подбирать упавшие деньги. При этом она время от времени бросала сердитые взгляды на маркиза.
– Извольте сказать, что все это значит. Пятнадцать фунтов! По-вашему, это стоит всего пятнадцать фунтов?
Онория недоумевающе уставилась на него, и к ней тут же вернулось ее недавнее возмущение.
– Слишком мало, верно? Я тоже так считаю, но противный ювелир не прибавил ни пенса! – Она бросила на дверь лавки мстительный взгляд. – Если бы у меня было время, я продала бы вещь на аукционе, который состоится через две недели, но... – Тут Онория вдруг поняла, что слишком разоткровенничалась. – Не важно. Это вас не касается.
– Как это не касается!
– Простите?
– Только потому, что я не согласился на ваше смехотворное предложение, вы решили заложить кольцо и тем меня наказать!
– Кольцо? Наказать? – Онория взглянула на банкноты и вдруг звонко рассмеялась. – Так вы решили, что я продала ваше кольцо!
Маркиз не сводил с нее настороженного взгляда.
– А разве вы его не продали?
– Нет. – Сунув деньги в ридикюль, Онория стянула левую перчатку: на пальце тускло поблескивало
