– Верно. И я благодарна вам за то, что вы сочли возможным заключить новое пари. Вот только... – Он ждал. Онория встала. – Полагаю, мы обо всем договорились.
– Тогда завтра я заеду за вами, и мы постараемся довести до конца наше пари.
Онория рассеянно кивнула, очевидно, думая о предстоящей встрече. Маркиз почти ощущал ее страх, когда она попыталась натянуть перчатку, которую неосознанно комкала в руке.
Выждав минуту, Маркус схватил ее за запястье и взял у нее скомканную перчатку.
– Позвольте. – Встряхнув перчатку, он расправил ее и стал натягивать ей на пальцы.
Онория стояла, не двигаясь, как будто ее кто-то загипнотизировал, и вдруг выдернула руку, а затем, часто дыша, сделала шаг назад.
– Благодарю, я сама справлюсь.
– Что случилось? – Его губы чуть дрогнули. – Я испугал вас?
Но Онория испугалась не его, а себя, когда между ними словно искра пробежала, отчего у нее учащенно забилось сердце, а мозг затуманили видения, о которых лучше было не думать. Сейчас, когда она молча смотрела на него, эта искра разгоралась в пламя, заставляя ее жаждать его поцелуев, его горячих ласк, которые способны обоих довести до безумия.
Отойдя от маркиза, Онория стала натягивать проклятую перчатку. С трудом застегнув перламутровые пуговки, она облегченно вздохнула:
– Ну вот!
– Вам холодно? У вас дрожат руки.
– Нет, мне... – Ей, напротив, было жарко, и в этом все дело! Она просто сгорала от желания уступить желаниям своего тела, но она вовсе не собиралась признаваться в этом Тремонту! Пусть поищет себе другую для насмешек. – Вы правы, мне действительно немного холодно.
В глазах маркиза появилась озабоченность, и он с недоумением посмотрел на гудящее в камине пламя.
– Может, вам встать поближе к огню.
– Нет-нет, я уже ухожу...
Он схватил ее за руки и увлек к камину.
– Не торопитесь.
– Но...
– Стойте здесь. – Онория почувствовала сквозь рукава тепло его рук.
– Тремонт, мне действительно нужно идти...
– Черт возьми, может, вы хоть немного помолчите? Стойте здесь и постарайтесь согреться.
Согреться?
Но ей и так было жарко.
– Я благодарна вам за заботу, но...
В холле послышались возбужденные голоса миссис Кембл и миссис Бейтс, и Онория облегченно вздохнула. Ей отчаянно хотелось уйти, но не от маркиза, а от самой себя, от своих желаний, которые все больше угрожали ее самообладанию.
Маркиз взял ее за руку.
– Когда-нибудь, моя очаровательная Онория, поблизости не будет вашей болтливой спутницы, которая постоянно спасает вашу невинность.
Она надменно взглянула на него:
– А разве моей невинности что-то угрожало?
Маркиз нагнулся и заглянул ей в глаза:
– О да, угроза была даже очень серьезной.
– Дверь все время была открыта, и лакеи...
– Они, разумеется, откликнутся на мой зов, но позови их кто-то другой...
– Но ведь вы сказали...
– Никогда не доверяйте мужчинам – кажется, я уже говорил вам об этом. – Маркиз повернулся к дверям. – А вот и миссис Кембл! Как вам понравилась новая плита?
Онория чуть не закипела от возмущения, пока ее сопровождающая, захлебываясь от восторга, пыталась передать свои впечатления. Миссис Кембл была до такой степени польщена вниманием маркиза, что даже не заметила отсутствия в библиотеке лакеев.
Негодующе взглянув на хозяина дома, Онория наконец решила, что им пора удалиться. Ей еще нужно было успеть подготовиться к новому состязанию. Свое былое умение стрелять из лука она, возможно, и могла бы восстановить за один день, но как всего за один день преодолеть ужас перед лошадьми, ей было совершенно неясно.
Стараясь не поддаваться унынию, Онория довольно бесцеремонно оборвала словоохотливую миссис Кембл и распрощалась с маркизом. А лишь когда они с миссис Кембл уселись в ожидающий кеб, она вспомнила, что Тремонт не назначил определенного часа для их состязания.
