– Да, – мгновенно ответила она. – И сделаю это с огромным удовольствием. При совместной жизни резкие грани наших характеров станут более гладкими, это совершенно ясно.
– И все же звучит не очень обнадеживающе.
Онория снова стала грустной.
– Вы правы, на самом деле я не знаю, подойдем ли мы друг другу.
– Почему бы нет? У нас общие интересы, одинаковые вкусы, и мы обожаем поспорить – это гораздо больше того, что обычно объединяет супругов.
Онория опустила голову, словно размышляя над его словами.
– Что ж, может, и подойдем, если будем стараться уступать друг другу. Как вы думаете, вы способны измениться?
– А что мне нужно поменять?
– Ну, возможно, вам следует смягчить отношение к другим людям.
– А вот я не хочу, чтобы мы с вами как-то изменились.
– Это значит, вы не желаете совершенствоваться. – Онория посмотрела на маркиза с легким разочарованием.
Маркус недовольно нахмурился:
– Вам не кажется, что каждый сам решает, нужно ли ему совершенствоваться?
– Нет. Это наш долг перед самими собой и перед теми, кто нас окружает, – безапелляционно заявила Онория. – Лично я всегда стремлюсь к совершенству. Мне это просто необходимо, поскольку я старшая в семье.
– Что ж, это весьма похвально. – Маркус вдруг поймал себя на том, что любуется нежной линией ее точеной шеи, плавными изгибами женственной стройной фигуры. Незаметно для себя он придвинулся к ней ближе...
Онория удивленно распахнула глаза, но не отодвинулась, а только смотрела на него, нервно теребя складку юбки.
Маркиз осторожно обнял ее за талию, потом решительно усадил себе на колени и стал нежно гладить по лицу и по волосам. Онория глубоко вздохнула, и вдруг глаза ее жарко сверкнули, руки взлетели, обняв его за шею, а губы приникли к его губам.
Он страстно целовал ее, чувствуя, как в порыве страсти тают все его тревоги и усталость последних дней. В глубине души Маркус боялся, что брак может принести им боль и страдания, но в этот момент, когда она сидела у него на коленях и он чувствовал ее гибкое горячее тело, упивался нежным вкусом ее полных свежих губ, ему хотелось только одного – чтобы мисс Онория Бейкер-Снид принадлежала ему всегда.
Их страстные объятия и поцелуи длились, казалось, бесконечно. Маркус весь горел, охваченный нестерпимым желанием обладать ею! Боже, какое это будет блаженство! Ни одну женщину он не жаждал с такой страстью.
Внезапно дверь широко распахнулась, и они услышали возбужденный девичий голос:
– Онория, скажи Порции, что я...
Глаза Онории испуганно застыли.
– Господи! Я... Мы... Я не знала... Извините!
В следующий момент дверь с треском захлопнулась. Онория отпрянула от маркиза, даже застонав от досады.
– Теперь Джульетта расскажет все остальным и... Господи, что они подумают! – Дрожащими руками она стала приводить себя в порядок.
Маркус улыбнулся:
– Не стоит так волноваться, дорогая, я уже позаботился о том, чтобы епископство выдало мне специальную лицензию на брак, так что к концу недели мы с вами станем мужем и женой.
Онория прижалась лбом к прохладному стеклу.
– Значит, это произойдет уже в субботу...
Маркусу отчаянно хотелось оказаться рядом и обнять ее, но он не посмел, опасаясь, что снова поддастся приступу страсти, и лишь сдержанно поклонился.
– Надеюсь, что так. Я буду по-прежнему держать вас в курсе происходящего.
Она даже не обернулась, и он, еще раз поклонившись, вышел.
Глава 17
Женщина всегда найдет способ испортить мужчине жизнь! Возьмите хоть мою жену: в очередной раз решив похудеть, она тут же садится на диету и требует, чтобы я следовал ее примеру! Но черта с два она дождется, чтобы я всю оставшуюся мне жизнь обходился картошкой, сваренной в уксусе!
День бракосочетания показался Онории подобием сна: она ничего не чувствовала – ни радости, ни страха, ни волнения. Как будто все это происходило не с ней.
Утром она сидела в спальне за туалетным столиком и печально смотрела на себя в зеркало.
Как могла она позволить себе оказаться в этой нелепой и безвыходной ситуации? Такое происходит только с бесхарактерными женщинами, готовыми забыть о самоуважении, лишь бы выйти замуж любой ценой.
