— Да, братец Чарльз. Он доволен, что приехал сюда. Здесь он нашел очень удобное место для устройства больницы.
— Для устройства больницы? Где же она?
— Она находится на берегу, примерно в миле отсюда. Он ходит туда каждый день, хотя в этом нет необходимости. Больница — его любимое детище.
— Должно быть, ему пришлось много потрудиться?
— Заботиться о больнице ему в удовольствие.
— А для кого эта больница? — спросил Жан-Луи. — Для престарелых?
— Совсем наоборот — для молодых женщин, готовящихся стать матерями. По сути дела, это родильный дом.
— Это его специальность, — сказала Изабелла. — Он очень добрый человек.
— Не перехвали его, Изабелла, — остановил ее Дерек.
— А ты меня не слушай, — ответила она и повернулась к нам. — Он делает доброе дело. Он спас много жизней — мамам и детям.
— Как это благородно! — сказала я.
— Он говорит, что это его работа. Конечно, он мог бы не работать вообще и жить безбедно.
Дерек смущенно улыбнулся:
— Изабелла всегда защищает моего брата. Чарльз унаследовал большие деньги, и это дало ему возможность построить больницу.
В этот момент в комнату вбежала Лотти, раскрасневшаяся и возбужденная. Увидев, что у нас гости, она застыла на месте.
— Это наша дочь. Лотти, познакомься с гостями, — сказала я.
Я видела, что их поразила ее красота, и это наполнило меня гордостью. Она улыбнулась им и своей обворожительной улыбкой живо напомнила мне Жерара. Он умел так же обворожительно улыбаться.
Ей не терпелось что-то нам сообщить, и, сделав реверанс, она выпалила:
— Я изучала местность.
— И что же ты обнаружила интересного? — спросил Жан-Луи.
— Я видела два больших дома — они не так далеко отсюда.
— Один из них называется Эндерби, — подсказал Дерек и описал, как он выглядит. Лотти утвердительно кивнула.
— Да, он именно такой. А около другого дома я увидела ребеночка. Мама, он такой хорошенький. Он лежал в люльке, в саду. Я не смогла сдержаться — открыла калитку и вошла в сад.
— Лотти, неужели ты вошла без разрешения?
— Ну да. А что такого? Там были няня и еще госпожа…
— Должно быть, это Грассленд, — сказала Изабелла.
— Там перед домом две больших лужайки.
— Да, без сомнения, это Грассленд.
— Мне позволили поиграть с малышом. Кажется, я ему понравилась. Мальчика зовут Ричард.
— Это ребенок Мэйферов, — сказала Изабелла. — Ему шесть месяцев или около того. Я не могла сдержаться и спросила:
— Это ребенок Эвелины?
— Да, — сказала Изабелла. — Ребенок Эвелины Стирлинг. Она вышла замуж за Эндрю Мэйфера, вы его знаете, и теперь у них ребенок. Они считают его своим сокровищем.
— Эвелина очень добрая леди, — сказала Лотти. — Она пригласила меня бывать у них и сказала, что рада нашему возвращению в Эверсли. Она знает тебя, мама.
— Да, — ответила я, — мы с ней встречались. Я почувствовала полную растерянность. Мне вспомнился случай, когда я увидела ее в амбаре вместе с Диконом. Мне вспомнились ее пристальный взгляд и слова, из которых было понятно, что она знает о моей связи с Жераром.
В течение нескольких дней после приезда я была очень занята по дому, но миссис Джефро и Изабелла помогли мне. Я была довольна тем, что Джефро уволил прислугу, которую набрала Джесси Стирлинг. Он знал двух-трех девушек в деревне, которые могли быть полезными мне; надо было только проверить их способности. Изабелла и ее служанки мне тоже помогли. У них были подружки, которых они порекомендовали мне в работницы, и в скором времени я обзавелась прислугой в достаточном количестве и почувствовала себя хозяйкой в доме.
Конечно, были и сложности. Лотти требовалась гувернантка. В Клаверинге она ходила в приходскую школу, но теперь, когда она начала подрастать и быстро развиваться, нужно было подыскать для нее приличную воспитательницу.
Наведение порядка в доме — пустяк по сравнению с ведением хозяйства в имении. Эймос Керью, хоть и оказался мошенником, был отличным управляющим и знал, как сделать так, чтобы хозяйство давало доход.
— Кто нам нужен, так это толковый управляющий, — сказала я Жан-Луи. — Кто-нибудь вроде Джеймса Фентона.
— Да, было бы неплохо найти такого же порядочного человека, как Джеймс, — согласился Жан- Луи.
— Удивляюсь, как он может заниматься фермерством на пару со своим кузеном, — как бы вскользь заметила я.
— Рано или поздно, он займется этим в одиночку, я в этом не сомневаюсь, — сказал Жан-Луи.
— Нам надо непременно нанять управляющего, — , продолжала настаивать я.
— Ну, а пока я сам попытаюсь справиться с хозяйством, — ответил Жан-Луи.
Мне стало грустно. До того как с ним произошло несчастье, он был сильным и энергичным. Но сейчас вряд ли ему было под силу следить за порядком в таком большом имении, как Эверсли. Я понимала, что нам все равно придется искать кого-то на должность управляющего, но, памятуя о том, каким мошенником оказался Эймос Керью, я решила быть осторожной.
Однажды после полудня я обсуждала домашние дела с миссис Джефро. Ко мне подошла служанка и сказала, что к нам пожаловала гостья.
Я была уверена, что это Изабелла, и потому не поинтересовалась, кто же там.
— Она ждет вас в зимней гостиной, — добавила служанка.
Изобразив на лице улыбку, я поспешила к открытой двери и застыла на месте. Женщина, которая поднялась с кресла, была не Изабелла. Я почувствовала легкий испуг. Это была Эвелина.
Она улыбнулась и шагнула мне навстречу. Я решила, что должна вести себя как добрая соседка.
Я сухо буркнула:
— Весьма мило с твоей стороны.
— Теперь мы будем жить рядом: вы — хозяйка Эверсли, и я — хозяйка Грассленда. Я кивнула.
— Не хочешь ли перекусить?
— Нет, нет, — возразила она, — Мне нужно худеть, но так трудно удержаться от соблазнов, не так ли?
— Да, конечно. Но хотя бы присядь. Мы сели. Мое сердце учащенно билось.
— Давно мы с вами не виделись, — сказала она. — А может, не так уж давно?
— Я слышала, у тебя родился сын?
— Да, мой крошка Ричард. — Она улыбнулась. — Дети — это счастливый дар, ты согласна? Мой Эндрю вне себя от счастья. Можете себе представить. Он никогда не думал, что у него может быть ребенок. Жизнь всегда полна неожиданностей, не так ли?
— Уверена, что он рад рождению ребенка.
— Еще бы. Думаю, что и ваш муж не остался равнодушным, когда узнал, что вы скоро должны родить. Ах, эти мужчины! Они тоже любят детей, особенно на той стадии своей жизни, когда расстаются с надеждой их иметь.
— Ваш мальчик, должно быть, принес вам обоим столько счастья!
