— Захвати с берега лук с колчаном и, если это будет безопасно, наполни речной водой фляжку. Если нет, придется обойтись тем, что осталось на дне и потерпеть до тех пор, пока не минует опасность.
В нескольких ярдах от него Никки присмотрела подходящие кусты и с помощью ножа, который он ей дал, нарезала веток. Она собиралась уже уходить, когда Серебряный Шип окликнул ее:
— Если появятся солдаты, ты должна бежать ради спасения своей жизни. Беги как можно быстрее и так далеко, как хватит сил. Спасай себя и нашего первенца, а обо мне не беспокойся.
Она обернулась и взглянула на него широко раскрытыми глазами, полными непролитых слез.
— Я не собираюсь спасать свою шкуру ценой твоей жизни. Мы влипли в эту историю вместе, так будь что будет, а мое место рядом с тобой, о чем ты и сам не раз уже мне говорил. — Она шутливо вытянулась перед ним во фрунт и приказала: — Держись, Шварценеггер, я скоро вернусь.
Выполнение задачи, поставленной перед ней, оказалось куда труднее и заняло гораздо больше времени, чем это бывает в кино. Когда, наконец, она закончила, платье ее, по которому расплывались темные пятна, липло к потному телу, на коже появилось множество свежих царапин и синяков, влажные волосы коробились от пропитавшей их пыли, а под ногтями красовался траур по исчезнувшей чистоте.
— Если бы в эту минуту меня увидели мои друзья, они бы глазам своим не поверили, — ворчала она, в изнеможении опускаясь на землю рядом с Серебряным Шипом. — Да что друзья! Боюсь, что, и родная мать меня не узнала бы.
В ее отсутствие Серебряный Шип умудрился сесть, подобравшись к дереву и опершись спиной о его мощный ствол. Рука его тяжело поднялась и отвела с ее лба прилипшие прядки волос.
— Как ты прекрасна, ворчунья моя, — тихо проговорил он.
Его комплимент, когда он дошел до ее раздраженного сознания, вмиг вернул ей совсем было угасшую бодрость.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она, деловито осматривая его повязку и радуясь, что сквозь нее не проступила кровь. — Кровотечение вроде остановилось.
— Пока да, а дальше не знаю как… Надо yxoдить отсюда и искать более надежное укрытие. Мы все еще слишком близко к реке и форту.
— В таком случае, не лучше ли припрятать где-нибудь каноэ. Хорошо еще, если у тебя хватит сил просто идти, где уж там тащить на себе эту клятую вертючку, да еще через лес.
Его улыбка рассеяла ее страхи, уверив, что в ближайшие минуты скоропостижная кончина ему не грозит.
— Ты так решила, моя дерзкая гусыня?
— Ну, я рискнула бы предложить и нечто более заманчивое. Было бы прекрасно, если бы ты малость поворожил и сделал нас невидимками. Адские силы! Если ты способен умыкнуть девушку из будущего и заставить свистеть всех раков по всем горам, что тебе стоит превратить нас в невидимок?
Он засмеялся, но смех его тотчас окончился стоном.
— Ох, не смеши меня, прошу тебя. Мне больно смеяться. Порошок сделал свое дело, подействовал, но не до такой же степени.
— А что это за порошок? Каково его действие?
— Это экстракт из плодов одного дерева, он снимает боль. Хоть рана может быть глубокой и кровоточить, но человек не страдает.
— Но он ведь может истечь кровью и помереть.
— Да, но смерть его не будет мучительной.
— Я слышала всякие истории про наркоманов, которые так нагрузились наркотиками, что их подстрелят, а они даже не чувствуют этого. На днях в вечерних новостях говорили о парне, которого полиция буквально изрешетила пулями, потому что он никак не падал. Потом все-таки упал. Но коронер[22] позже засвидетельствовал, что, хоть в теле этого малого не осталось и двух капель крови, он все еще шевелился. Очевидно, опиаты, которыми он был пропитан насквозь, сродни тем, что принял и ты, но вся эта история до сих пор не укладывается у меня в голове.
— А ты еще хочешь стать тенью, которую никто не видит!
— Ну, это совсем не то, у нас просто нет иного выхода. Так ты можешь сделать нас невидимками или нет?
— Как-нибудь в другой раз. Сейчас это заняло бы слишком много времени и потребовало бы слишком большой затраты сил, а их у меня в запасе не так уж много, я слишком вымотан болью и потерей крови. Впрочем, если нам удастся хорошенько спрятать лодку, мы и вправду станем почти невидимыми.
— Наверное, лучше всего спрятать ее в кустарнике, как ты думаешь?
Серебряный Шип кивнул:
— Вижу, мне самой придется проделать эту мужскую работу, поскольку ты вряд ли способен сейчас пуститься в такие тяготы. — Никки встала. — О'кей, но запомни, Торн, ты мой должник. Я имею в виду равноправие мужчины и женщины.
Под его руководством она вскоре закончила сию трудоемкую операцию и осталась весьма довольна результатам и.
— Сам черт не сыщет, — удовлетворенно заметила она, окинув критическим взглядом пышные заросли кустарника. — Ну, так что дальше? Куда нам спрятаться? Поднять ручки и притвориться двумя деревцами?
Она продемонстрировала ему позу дерева, и он рассмеялся, на этот раз, не прерванный приступом боли.
— Нет, моя изумительная женушка. Мы уйдем отсюда и исчезнем где-нибудь в другом месте, чтобы твои усилия не пропали даром. Помоги мне подняться, и мы продолжим путь.
Очевидно, хотя он и не страдал теперь от боли, слабость давала о себе знать. С помощью Никки он встал и совсем не сразу обрел равновесие. Прихватив свой рюкзак и предложив себя в качестве костыля, Никки встала под его руку со стороны противоположной той, где была рана, и сразу почувствовала, как он нуждался в такой опоре.
— Прекрасно, посмотрим, далеко ли нам удастся уковылять до той минуты, как откроется наша рана. Но предупреждаю: идем до первой крови. Как только кровотечение возобновится, мы остановимся и сделаем перевязку.
— Да, Нее ке уах, — миролюбиво ответил он, одарив ее легкой усмешкой.
То, что он сказал, прозвучало несколько отлично от того, как он обычно произносил ее имя, поэтому она с напускной подозрительностью спросила:
— Ты забыл, как меня зовут?
— Я назвал тебя именем своей матушки, — простосердечно ответил он. — Она, как и ты, слабое создание, но воля ее сильна. Придет день, и я познакомлю вас.
Никки ответила сухой улыбкой.
— Заранее преклоняюсь перед этой женщиной. Я даже и не надеялась встретиться с ней. Представляю, каких душераздирающих историй про твое сумасбродное детство она мне порасскажет!
— Сейчас она и кое-кто еще из людей шони ушли жить к нашим братьям из племени чероки, подальше от безумия этой войны, в которую нас втравил Текумсех.
Сердце Никки содрогнулось от жалости, она не хотела бы вдобавок к его несчастьям сообщать ему сейчас, что мать его вряд ли спасется. Ведь если она живет среди чероки, то ей наверняка придется проделать с ними скорбный путь, именуемый в анналах американской истории Дорогой Слез. Многие, и юноши и старики, расстались на этом пути с жизнью, погибая от голода и полного истощения сил.
Позже, когда Серебряный Шип оправится от ранения, Никки все ему скажет, и может быть, он успеет спасти свою мать, забрав ее из обреченного племени и доставив в безопасное место. В Канаду или еще куда-нибудь, только бы подальше от западных земель. Но сейчас — нет, сейчас она не станет добавлять ему скорбей.
Они помаленьку двигались, и Никки поддержи, вала его и раздвигала перед ним ветви, но уверенности в том, что сил ей хватит до конца пути, у нее не было. И только она подумала, что они ушли уже довольно далеко и что хорошо бы устроить привал как до слуха ее донеслись звуки, в природе которых невозможно ошибиться. Глаза ее расширились и встретили взгляд Сильвера Торна.
