конечно, тоже из знатного рода, но от подлостей успел отвыкнуть. Эх-х... возможно, и зря.
— Не-э, не зря. Лучше честно проиграть, чем подло выиграть, — процитировал я чье-то высказывание.
На лице Ромиуса промелькнула улыбка.
— Это, безусловно, правильно, но если на кону стоит жизнь человека? Как быть тогда?
До меня наконец-то начало доходить.
— А на кону стоит именно жизнь?
— Ни больше, ни меньше.
— Беру свои слова обратно, жизнь важнее всего, — исправился я.
Ромиус усмехнулся:
— Быстро же ты меняешь точку зрения.
— Кстати, а где обещанный официант?
Я всегда умел ловко менять тему разговора.
— Стоит за дверью. Я не хотел, чтобы он нам мешал.
— У меня неожиданно проснулся аппетит...
Под столь удачным предлогом я покинул комнату с зеркалом и поспешил открыть дверь. Действительно, за дверью стоял и терпеливо ждал типичный чопорный официант в черном фраке, держащий перед собой поднос с чем-то просто обалденно пахнущим. Я смущенно поблагодарил его, пытаясь вспомнить, где видел до этого столь похожую одежду, и забрал поднос. Едва не уронив ценную ношу, я нехотя вернулся в спальню.
Ромиуса в ней не оказалось.
Я нашел его на балконе, смотрящим на город с высоты нескольких сотен метров. Вид, если честно, открывался просто умопомрачительный. Сверху город был похож на огромный сад из золотых цветов, хотя я, помнится, об этом уже говорил. Вот только, по секрету, золото мне начало надоедать. Даже желтые обои моей тюрьмы не так резали глаза, как золотые крыши домов.
— Правда красиво? — простер над городом руку Ромиус.
— Красиво, — согласился я.
Было действительно красиво, вот только все хорошо в разумных пределах. Даже золото.
— А ведь раньше все выглядело иначе. Когда еще не было Академии, вся наша страна была серой и тусклой.
— В смысле культуры? — уточнил я.
— Нет, в смысле, все было построено из обычного серого камня.
— А-а-а.
— Так вот, до появления Академии не было известно заклинания о превращении камня в золото...
— Камня?!
Может, еще не поздно поступить в эту их Академию Ремесла и научиться всяким полезностям вроде превращения камня в золото?
— Именно камня.
— Простого камня? — на всякий случай уточнил я.
— Простого, простого. Не отвлекай меня, — отмахнулся Ромиус. — Ты думаешь, почему все дома, кроме Школы Искусства, в Лите золотые? Потому что, когда здесь появились первые Ремесленники, всяк богач, узнав о таком заклинании от учеников, хотел превратить свой дом в золотой дворец. Золота у нас хватает, и оно не так ценно, как качественное железо, но дома из него строить все же дороговато. То ли дело купить заклинание. Ремесленники же, подсчитав все, решили первый и последний раз извлечь выгоду из своих знаний. Ремесло в то время было в упадке, все предпочитали заниматься Искусством, и Ремесленникам того времени это нужно было для продвижения дальше. И лучшим местом для этого была столица Империи Элиров Лита. Ремесленники не искали никаких выгод для себя, нашим законом всегда было «знания ради еще больших знаний». В течение нескольких лет Ремесленники продали достаточно заклинаний, чтобы начать строительство оплота Ремесла — Академии. Оставалось только получить разрешение Императора, они получили его в обмен на позолочение всей внешней части дворца. Так и была создана Академия. Причем Академию-то как раз они создали не из золота, а из камня. Теперь Академия одно из немногих строений из камня. Императорский дворец золочен лишь снаружи, но об этом уже практически никто не знает, кроме нынешнего Императора да Ремесленников.
Он замолчал.
Мне оставалось только ждать и не перебивать рассказ. Наверняка он мне сейчас все разжует и сделает из всего этого вывод, да еще и урок преподнесет. Все люди возрастом постарше обожают это делать. Сам такой бываю с детьми и женщинами.
Пауза затягивалась.
— И что? — наконец не выдержал я.
— Да ничего, — зло ударил по перилам балкона Ромиус. — Просто мне все чаще кажется, что все было куда лучше, когда Ремеслом занимались не ради положения в обществе и богатства, а ради самого Ремесла. В те времена такие люди, как Зикер, просто не пошли бы учиться Ремеслу, ведьь никакого положения и веса в обществе им бы это не принесло. А теперь, став структурой подле власти, Академия начала изменять своим традициям и основам Ремесла.
Ну вот, разжевал и объяснил. А сейчас будет урок.
— Нужно мне было послушать Кельнмиира.
— А что он такого сказал?
А где же урок?
— Он предлагал дать Зикеру, Императору и прочим по шее и отправить тебя домой.
Это правильно, вот это по-нашему, по-русски.
— Возможно, он прав. В варварском мире нужно использовать варварские методы, — задумчиво сказал Ромиус, все так же глядя на город.
А вот и урок.
— Давно хотел спросить у вас, а почему Кельнмиир такой... странный?
— В каком смысле?
— Ну, он чем-то похож на ребенка, старательно корчащего из себя взрослого. То у него получается совсем неплохо, порой он даже слегка переигрывает, а то вдруг начинает дурачиться. Иногда даже Кей рядом с ним кажется старше и рассудительнее. А иногда он, совсем неожиданно, становится жестким и даже в чем-то злым настолько, что пугает меня.
Ромиус засиял.
— Заметил? Молодец. Возможно, из тебя мог бы получиться неплохой Ремесленник. Все дело в защитной реакции организма. Ни один человек, вроде меня или тебя, не сможет прожить три тысячи лет. Мы свихнемся куда раньше. Особенность психики. А уж вампирам еще сложнее, у них совершенная память — они ничего и никогда не забывают. У человека с этим легче, способность забывать помогает ему не сойти с ума от огромного объема информации, и часть ее со временем стирается и уходит в дальние уголки, которых без гипноза и не найдешь. Поэтому я проживу, если повезет, еще пару сотен лет и не свихнусь. У вампиров же другой способ защиты психики — их эмоциональный фон, сходный с детским. Они легко меняют настроение от самого хорошего до самого плохого по сто раз на дню, и они постоянно обуреваемы страстями. То их влечет в одну сторону любопытство, то в другую злость, то в третью радость, и так далее. Они всегда в поиске и никогда не стареют своей детской душой. Поэтому людям вроде нас с тобой, стремящимся к эмоциональной стабильности, трудно понять Кельнмиира. Он умен, в его памяти знания тысяч лет исследований, он способен за доли секунды найти логическое решение любой проблемы. Но ему это в большинстве случаев не нужно. Кельнмииру куда интереснее играть с событиями, даже если на кону стоит его собственная жизнь. Поэтому, вопреки живучести и уму, не так уж и много вампиров доживают до такого возраста, как он.
— Тогда он молодец, — сделал я вывод.
Ромиус почесал затылок.
— Молодец-то молодец, но он знает столько, что одно его любопытство может разрушить если не
