Я не стал указывать на то, что это она в меня врезалась. Да и от простой встречи с моим, должен согласиться, весьма крепким лбом, ни один центр работать не перестанет. Разве что этому самому лбу перед встречей с чудом техники ускорение эдак в 9g придать, но такого ведь не было!
— Я с радостью вам помогу, как только высплюсь, позавтракаю, поглажу шнурки и вообще приду в себя, — дружелюбно заверил я, пытаясь закрыть дверь перед носом приставучей девушки.
Она придержала дверь ногой и быстро вымолвила:
— Мне нужно, чтобы вы починили его сейчас же, и тогда, может быть, я даже накормлю вас завтраком.
А красотка не такая уж и вредная. Надо же. Может, она меня даже не отравит, если я ей настроение не испорчу?
— Ну ладно. Можно, я хоть рубашку накину?
— Одевайтесь, только побыстрее.
— Слушаюсь и повинуюсь.
Я быстренько нашел более или менее чистую рубашку с длинным рукавом и, захлопнув дверь, пошел вслед за соседкой наверх. Жила она, как выяснилось, прямо надо мной.
В квартире ее царила просто идеальная чистота. Удивительно. Как я понял, она только вчера въехала, и уже все разобрано, мебель расставлена. Я так удивился, что даже отважился спросить у эксплуататорши, как она так быстро все разобрала.
— Очень просто. Мне помогли соседи, такие милые люди.
Ну да, конечно. Как же я сразу не догадался? Такой девушке, наверно, бросились помогать все соседи мужского пола старше десяти и моложе восьмидесяти.
Должен признать, что она действительно стоила того. Только сейчас я наконец пригляделся к своей соседке как следует: ладная девушка лет двадцати трех, блондинка, красивое личико, хотя и немного высокомерное, длинные ноги, соответствующий бюст. Эх… Все, что нужно, чтобы стать объектом мечтаний некоего Виктора, вот только характер...
— А вот где вы были в это время? Мне сказали, что вы из дома вообще не выходите в последний месяц, а тут вдруг взяли и ушли. Все соседи были так удивлены, что только о вас и говорили, — произнесла она как бы мельком.
Я, кажется, уловил обиду? И правда, соседи говорят о каком-то жалком чудике в то время, когда есть куда более приятный объект для обсуждения — она. Непростительное оскорбление!
— Дела, знаете ли.
— Да? И именно эти дела вам и насажали синяков?
Вот черт. Я же забыл рубашку до конца застегнуть.
Попробуем отшутиться.
— Поскользнулся, упал. Очнулся — синяки, — слегка нервно пошутил я, поспешно застегиваясь на все пуговицы.
К счастью, обошлось без дальнейших расспросов.
Мы зашли в большую комнату. Да, сразу видно — здесь делали настоящий евроремонт: новые оконные пакеты, стильные обои, навесной потолок, шикарная мебель. В углу на столе сиротливо расположился современный музыкальный центр. Посмотрим…
— Ну да, – протянула девушка, глядя на то, как я пытаюсь сделать вид, будто умею чинить музыкальные центры. — А может, синяки вам насажали заходившие в гости друзья? Вчера вот заходили…
— Ай-ай-ай, что ж вы на милицию наговариваете? — не моргнув глазом, возмутился я.
Она улыбнулась. О, господи! Какая у нее улыбка.
Я поскорее уткнулся носом в панель музыкального центра. Вот это техника, между прочим! Такой «Пионер», наверное, стоит не одну мою месячную зарплату.
— Другие друзья, те, что бритые и с цепями.
Странно, цепей я вроде бы не заметил.
— Да это пионеры заходили, макулатуру собирали.
— Вы принципиально правду не говорите?
Я бы с радостью сказал, если бы помнил, что же вчера произошло. Помню, как вышел из дома и поехал в эту дурацкую секту. Я даже название уже забыл, кажется, братья какие-то. А дальше туман...
— Вот как вспомню, так сразу скажу, обещаю, — сказал я, попытавшись изобразить ослепительную улыбку.
Улыбка получилась какой-то виноватой.
— Вот и все. Центр отлично работает. У вас просто провод питания отошел, и мой лоб тут ни при чем.
— Спасибо огромное! Тогда я вам сейчас чаю налью за беспокойство, пойдемте на кухню.
Здорово! Правда, я до сих пор не знаю, как ее зовут. Вот я болван-то.
— Простите. А как вас зовут? Я, конечно, понимаю, что я немного опоздал...
Я опять виновато улыбнулся и чуть не врезался в дверь кухни.
— Меня зовут Светлана, но друзья называют меня Ланой, — она опять улыбнулась.
Какая же у нее улыбка. Так и с ума сойти недолго. И почему в девушках меня влечет прежде всего смех и улыбка? Ну, еще огонек в глазах… Без этого ни одна красавица не удостоится даже мимолетного взгляда от скромного, но очень разборчивого парня по имени Виктор.
— А меня, как вы уже, наверно, знаете, зовут Виктор. Очень рад нашему знакомству.
Она вопросительно подняла бровь.
— Рады? А поначалу особой радости я не наблюдала.
Сказав это, она повернулась к плите и взяла с полки чашки. Я не удержался и показал ей в спину язык.
— Ха! А вы попробуйте порадоваться, когда у вас все тело болит, и вас разбудили, когда вы только легли... наверное... — я сам замолчал, поскольку не помнил ни когда лег, ни когда пришел домой. И вообще, все события вчерашнего дня, с того момента как я вышел из квартиры, были как в тумане. В красном тумане…
— Что? Так все болит? — она озабоченно оглянулась.
— Да уже нет.
И вправду все уже прошло. Совсем. По-моему, даже синяков уже нет, хотя это звучит слишком фантастично. Куда же они делись-то, рассосались за пятнадцать минут?
— А то давайте я вам йодом все помажу, — предложила девушка, ставя чашки на стол.
— Нет. Спасибо, не надо.
Видимо, я ответил слишком резко, потому что она нахмурилась.
— Ну нет так нет.
Я побыстрее заткнул свой рот печеньем из вазочки, стоящей на столе, чтобы еще чего не ляпнуть.
— Так чем вы зарабатываете на жизнь? — продолжала разговор Лана.
— Я журналист и переводчик художественной литературы.
Гордость? Не, вам показалось… Хотя да, есть немного. Каюсь, люблю свою работу.
— Да? Значит, много языков знаете?
— Много, но в основном со словарем, — признался я. — А чем вы занимаетесь?
— Давайте перейдем на ты, — улыбнулась Лана.
— Конечно, — улыбнулся я в ответ. — Так кем ты работаешь?
Говоря это, я вовсю пил чай с печеньем. А то дома и печенья нету, и чай не такой вкусный... и компании хорошей нет.
— Да так. В основном статьи в газеты пишу, плюс фотографии делаю.
— Здорово, так мы с тобой практически в одной сфере работаем, — обрадовался я.
— Ну да, почти.
Все это, конечно, хорошо, но...
— Вы меня извините, но мне надо идти.
