– Какая она была?
– Аманда? – Энтони Льюис пожал плечами. Это был выразительный жест, означавший, что описать ее словами невозможно. – Она была единственная в своем роде.
– В смысле – замечательная? – подсказала Молли.
Он кивнул:
– И ужасная.
– Это как понимать? – Она заметила, что хозяин уже в третий раз трет один и тот же стакан.
– А это зависело от того, получала ли она, что хотела. И как относилась именно к вам. Иметь отношения с Амандой было все равно как у Энди Уорхолла: имеешь свои пятнадцать минут славы, а в ее случае – любви, и тебе на всю жизнь хватит.
Удивительное дело, но Молли догадывалась, что в случае с Энтони Льюисом это так и было. Ему пятнадцати минут любви с Амандой действительно хватило на всю жизнь. Увы, это, кажется, была жизнь, исполненная горечи. Господи, мелькнуло у нее, так, может быть, он и есть отец Джо? Но спросить впрямую она не решилась.
– Что, если мы пойдем к вам в лавку и поговорим там, чтобы никто не мешал?
– Ну, покупатели нам точно не помешают. – Опять эта горькая улыбка. Он прихватил свою газету. – Пока, Трев.
Хозяин паба был явно разочарован.
– Эн-эс-вэ, – проскрипел попугай.
– Это еще что значит? – удивилась Молли.
– На сегодня все, – пояснил хозяин извиняющимся тоном. – Боюсь, шутки у этого тупицы несколько устарели.
– Как и у его хозяина, – осклабился Энтони.
Преодолевая те несколько десятков метров, что отделяли их от лавки, Молли ощущала кожей, как колышутся им вслед занавески на окнах, хотя обернись она – ничего бы не увидела. Как с тенью отца Гамлета.
– Пожалуйста, – попросила она, проходя в придерживаемую для нее дверь, – расскажите мне о ней. Все, что сможете вспомнить. Я хочу ее понять.
– А мы будто нет! Но это не так-то просто.
– Когда вы с ней познакомились? Вы вместе росли?
Энтони засмеялся:
– Нет, я городской парень. Аманда выросла здесь. Но она сюда не вписывалась, она не из этих деревенских клуш. Она везде не от мира сего. И в этом часть ее шарма.
Молли подумала про Джо, который тоже всюду чувствует себя чужаком. Может, это заложено у него в генах?
– Чем же она выделялась?
– Родители у нее были с заскоками. Воображали себя благородными, мол, мы не чета этим местным занудам. Люди это быстро почувствовали и перестали с ними общаться. Аманде это нравилось. Она всегда была фантазерка. Или, как она говорила, у нее был богатый внутренний мир. Коллекционировала кукольные домики. Их у нее было штук двадцать, и в каждом – свой маленький и причудливый мир. Аманда командовала всеми, причем без малейших эмоций, так что все было в полном порядке. – В нем проснулась профессиональная жилка. – Они, должно быть, стоили целое состояние, эти кукольные дома. Интересно, неужели она их до сих пор хранит?
– А ее родители так и живут здесь?
Энтони Льюис смерил ее долгим тяжелым взглядом.
– Так вы в самом деле ничего не знаете?
– Не понимаю, о чем вы говорите?
– Вы же встречались с ее матерью. Вы мне сами рассказывали.
– Должно быть, вы меня неверно поняли, – недоуменно произнесла Молли.
Но Энтони Льюис улыбался с видом сводника, знакомящего удава с молодой хорошенькой козочкой.
– Неужели Беатрис Мэннерз? – еще не успев произнести свой вопрос, Молли уже знала, что попала в точку. В поведении этой дамы было что-то действительно необычное. Молли она ужасно понравилась, но встреча их была такой странной и оставляла ощущение недосказанности.
– А Аманда была очень красива?
– Думаю, что есть женщины намного красивее ее. – Он снял с полки изящную статуэтку, которую Молли раньше не заметила. Молли сразу поняла: это самая дорогая вещица во всем магазине. – Вот, привязался к этой штучке. Чем-то она мне ее напоминает. – Статуэтка изображала высокую девушку со светящейся белой кожей и блестящими черными волосами под шляпкой. – Хотя надо признать, что Аманда отнюдь не походила на пастушку мейсенского фарфора. Вы, поди, читали эти бесконечные статьи в наших газетах, пытающиеся объяснить, что такое сексапильность и чем она отличается от красоты? Так вот, это все – про Аманду.
Было что-то неожиданно трогательное в этом слегка потрепанном человеке в старомодной черной кожаной рубашке и слегка полинялых джинсах, ищущем уединения в лавке без покупателей. Особенно сейчас, когда он держал в руках эту изящную статуэтку.
