мгновенно. При этом вряд ли кто-нибудь из местных жителей покидал Морсвил в последнее время.
– Откуда столь точная информация? – наконец вымолвил Тино.
– Нет ничего удивительного, – улыбнулся тасконец, заметив смущение чужаков. – Несколько дней назад в город приходили властелины пустыни. Они бравировали трофейным оружием, рассказывали о сотнях убитых врагов, показывали отрубленные головы аланцев. Но меня не проведешь. Мутанты забрали чересчур много лекарств и перевязочных средств. Им тоже хорошо досталось. И судя по всему, оазис властелины потеряли. Радости на лицах отчаянных бойцов я не заметил.
– Это верно, – подтвердил самурай. – Тишит теперь принадлежит Алану. А схватка действительно получилась жестокой. Мутанты цеплялись за каждый клочок земли. Мы потеряли в бою тринадцать соотечественников.
– Сочувствую, – деликатно склонил голову Нил.
Оливиец, конечно, не испытывал ни малейшего сострадания, но правила хорошего тона он соблюдал неукоснительно. Броун всю жизнь провел в Нейтральном секторе, получил хорошее образование и считался одним из умнейших людей города. К его мнению прислушивались не только чистые, но и трехглазые, и вампиры.
– Хватит о грустном, – вмешался в разговор Жак. – Уменяпересохло в горле. Кружка холодного пива утолит жажду, а смазливая красотка скрасит скучную трапезу.
– Вот слова настоящего воина! – рассмеялся хозяин «Грехов и пороков». – Заходите в зал. Вам предоставят лучшие места. Выпивка за счет заведения.
– Отлично! – воскликнул маркиз. – Нил, готовься к разорению.
Как только наемники устроились за столом, мальчишка-слуга тотчас принес пиво и блюда с жареным мясом. Первые кружки пенящегося напитка земляне осушили залпом. Переход по пустыне отнял у воинов немало сил.
Не успел Элан снова их наполнить, как на лестнице появилась Веста. Хитрец Броун уже предупредил девушку. Оливийка быстро пересекла зал и бросилась на шею Олеся. Их поцелуй тянулся невероятно долго. Де Креньян даже восторженно захлопал в ладоши. Он обожал подобные сцены.
Вскоре появились две пышногрудые брюнетки, присланные хозяином. Одну из них маркиз усадил к себе на колени. Жак съел несколько кусков мяса, сделал большой глоток пива и внимательно посмотрел на женщину.
– К черту этот обед! – произнес француз, поднимаясь из-за стола.
Взяв тасконку за руку, де Креньян повел ее в номер. К слабому полу маркиз был неравнодушен. Не случайно из-за какой-то красотки он получил удар клинком в живот, и оказался на далекой планете... Впрочем, спустя всего пять минут друзья последовали его примеру. Страсть оказалась сильнее голода.
...Веста лежала на груди Храброва и ласково гладила руками плечи и шею возлюбленного. По телу русича разливалась приятная нега.
Эта комната с розовыми обоями и тяжелыми бордовыми шторами была раем в трудной и опасной жизни землянина.
Олесь мысленно сочувствовал юной, очаровательной оливийке, – она сделала неудачный выбор.
В любой момент наемника могут казнить аланцы, убить в стычке властелины пустыни или победить на арене мутанты. Храбров уже не раз находился на краю гибели. И что тогда? Опять становиться продажной женщиной? Незавидная судьба.
Да и что может дать ей юноша? Редкие минуты близости, средства для существования в жестоком мире Морсвила, любовь? Увы, но даже этого чувства Олесь к Весте не испытывал. А может быть, он ошибается? Откуда ему знать, что такое любовь?
Пробираясь сегодня через барханы, молодой человек постоянно думал о девушке. От изгиба ее стана, упругой груди, нежной кожи можно сойти с ума. Но почему тогда Храброву постоянно снится Кроул? Прошло уже полгода. Аланка никогда не вернется на Таскону. Надо выбросить Олис из памяти, забыть навсегда. Однако сердце не хочет слушаться приказов разума. Образ миловидной русоволосой красавицы, словно издеваясь, то и дело всплывал в сознании. Это раздвоение угнетало русича.
Приподнявшись на локте, Веста улыбнулась и поцеловала Олеся в губы.
– Я счастлива, – едва слышно вымолвила оливийка. – Сегодня ты мой. Ради подобных мгновений не жалко пожертвовать жизнью.
– Не говори так, – Храбров приложил палец к устам девушки. – Не надо никаких жертв. Скоро мы будем видеться гораздо чаще. Землян становится больше...
Тасконка провела рукой по волосам юноши и увидела свежий шрам.
– Ты был ранен? – испуганно спросила Веста.
– Ерунда, – успокоил ее русич. – Пуля лишь оцарапала кожу.
На глазах оливийки выступили слезы. Заключив Олеся в объятия, девушка, всхлипывая, тихо прошептала ему на ухо:
– Я не могу тебя потерять...
– Не волнуйся, со мной ничего не случится, – улыбнулся Храбров и перевернул тасконку на спину...
На следующий день русич приступил к осуществлению своего плана. После плотного завтрака он поинтересовался у Броуна насчет древних реликвий. Наверняка в музеях Оливии их хранилось немало. Что стало с ними после катастрофы? Ответить на этот вопрос Нил не сумел.
Два века – немалый срок, тем более что подобные безделушки не очень интересовали хозяина «Грехов и пороков». Он рассматривал драгоценные вещи лишь в качестве средства наживы.
Тем не менее, беседа дала неплохие результаты: Нил написал на бумаге адрес одного занятного человека, который буквально помешан на разных раритетах, собирает уцелевшие каталоги, справочники и описания. По словам тасконца, чудак платит за этот бумажный мусор сумасшедшие суммы.
Не теряя времени, Олесь и Тино отправились на поиски. Жак не был посвящен в их дела, и потому прогулке по улице предпочел общение с красотками.
Найти нужный дом оказалось несложно. Трехэтажный особняк с роскошной лестницей, большими проемами окон и покатой, во многих местах поврежденной крышей сразу бросался в глаза. Время не пощадило это некогда величественное здание – зеленая краска на стенах почти полностью стерлась, на ступенях зияли гигантские выбоины, ни в одной из оконных рам не осталось неразбитого стекла.
Переглянувшись, наемники начали подниматься к входу. Над тяжелыми металлическими дверьми висела огромная табличка: «Национальный исторический музей Морсвила».
– Теперь понятно, откуда у парня такая склонность, – усмехнулся самурай.
Земляне очутились в огромном прямоугольном зале. К их удивлению, он был совершенно пуст. Шаги по мраморному полу отдавались эхом под сводами здания.
Храбров невольно поднял голову.
На потолке великолепно сохранилось мозаичное панно. Палящие лучи Сириуса не повредили и не обесцветили его.
Древние мастера изобразили ранний период истории Оливии. Армии в золоченых доспехах сошлись в отчаянной битве. Длинные копья, шлемы с перьями, щиты с гербами... Все так же, как и на Земле. Видимо, человечество в своем развитии проходит один и тот же путь. Различие лишь во временном периоде.
– Не правда ли, великолепная работа? – раздался низкий, с хрипотцой голос.
Воины опустили глаза и увидели лысеющего мужчину лет пятидесяти пяти, с крупным мясистым носом, пухлыми губами, дряблыми щеками, массивным подбородком и узкими проницательными карими глазами. Выдержав небольшую паузу, тасконец продолжил:
– Вам наверняка близка эта сцена. Мне самому с трудом верится, что подобные события происходили на Оливии. Но книги не лгут.
– Вы Фил Грост? – уточнил русич.
– Он самый, – усмехнулся морсвилец. – И насколько я понимаю, чужаков мне прислал Нил Броун. Это простое любопытство, или наемники Алана пришли по делу?
