Если наемник погибнет в бою, рабыня тотчас вернется домой...
Командир полка растерянно развел руками и направился к бронетранспортерам. Пехотинцы тотчас сняли оцепление. Корвилцы неожиданно для себя получили полную свободу. Люди медленно поднимались с колен, с трудом понимая, что происходит.
Весь оставшийся день хоронили погибших. В песке на западной окраине оазиса десантники и корвилцы вырыли гигантскую могилу. Перенос мертвых тел затянулся до захода Сириуса. Лишь вместе с последними лучами звезды все убитые обрели вечный покой.
Второй задачей солдат являлось приведение в порядок домов. Многие строения напоминали решето и в любой момент могли обвалиться. Их либо ремонтировали, либо разбирали до основания. Скоро вездеходы доставят сюда строительные материалы, и Корвил приобретет совсем иной вид.
Не забывали пехотинцы и о безопасности. По периметру населенного пункта выросли четыре пулеметные вышки. Десятки дозоров заняли места на высоких барханах. Учитывая ужасающую жару, солдаты проводили смену постов каждые тридцать минут.
Ровно в двадцать один час Ходсон доложил на базу об удачном завершении операции. Естественно, о своих мыслях и эмоциях майор умолчал. Ни словом офицер не обмолвился и об освобожденных пленниках. Время детального отчета еще не пришло. Узнав о незначительных потерях, начальник штаба корпуса призвал командира полка не останавливаться на достигнутом и двигаться к следующему оазису. На карте он был обозначен, как Велон. Уставший, измотанный морально и физически Ходсон назначил совещание на утро.
Земляне спали в саду, под деревьями, завернувшись в походные одеяла. Группа Канна захватила несколько домиков на юге поселения и шумно развлекалась до полуночи. Вмешиваться и успокаивать разошедшихся наемников Храбров, Аято и де Креньян не стали.
Аланцы получили то, что хотели. Теперь у них есть люди, готовые выполнить любую «грязную» работу. Десантники оказались чересчур нежны и щепетильны. Для карательных акций они были слабоваты. Нет присущей землянам жестокости, невозмутимости и презрения к собственной и чужой жизни.
Многие наемники на своей родной планете участвовали в военных походах, когда в поверженных городах население вырезалось вплоть до последнего человека. Лужи крови и тысячи трупов – привычное зрелище для солдат-дикарей. Нервозность и слабоволие пехотинцев вызывали снисходительную усмешку на устах испытанных бойцов.
Пустыня Смерти встречала очередной рассвет. Золотисто-рыжие барханы, темные красноватые ложбины. Небо окрасилось в бледные розовые тона. Из-за горизонта показался ослепительно белый краешек звезды. Сегодня Сириус светил необычайно ярко... Возле пруда послышался плеск и грубоватый хохот. Русич поднялся, поправил одежду, взял в руки ножны. С мечом Олесь никогда не расставался.
Друзья еще спали. Юноша неторопливо двинулся на звук. Деревья расступились, и Храбров увидел Оливера. Стоя по колено в воде, германец довольно кряхтел и обливал свое обнаженное тело. Несмотря на возраст, у воина не было ни грамма лишнего веса. Крепкие, упругие мышцы, огромные бицепсы, на коже многочисленные рубцы шрамов. В трусости разорившегося барона никак не обвинишь. Он действительно наемник-профессионал.
Тут же на берегу сидела невольница Канна. Девушке не исполнилось и двадцати. Крутая линия бедер, талия не очень выражена, на красивую спину и пышную упругая грудь спадали длинные черные волосы. В глазах оливийки застыла грусть. Не о таком будущем мечтала бедняжка...
Заметив русича, Оливер выпрямился и с ехидной ухмылкой произнес:
– Что, хороша? Могу одолжить, я не жадный. Одно слова, и она твоя. Опыта немного, но чертовски горяча. Бери ее, не стесняйся. В доме меня ждет вторая красотка. Та еще более юна и свежа...
– Нет, – Храбров отрицательно покачал головой. – Я предпочитаю иметь дело с женщинами, которые сами желают близости. Насилие меня не возбуждает.
– Ты молод и неопытен, – рассмеялся землянин. – Это несравненное удовольствие, когда пленница кричит, сопротивляется, пытается драться. Ее тело болезненно трепыхается. Кровь буквально бурлит от желания! Валишь жертву на землю, рвешь платье...
– У нас разные вкусы, – оборвал барона юноша. – И советую: поумерь свой пыл. Вчера Ходсон дал свободу корвилцам. Они получат такие же права, как и колонисты.
– Сопливый щенок! – выругался Канн. – Увидел мертвых детей и расхныкался. Ему бы коров пасти, а не армией командовать. Тоже мне захватчики... Я бы завоевал Оливию в течение года. Огнем и мечом...
Неожиданно наемника осенило. Посмотрев на Олеся, Оливер жестко сказал:
– Я наложниц не верну. Девчонки мои. Договор есть договор.
– Об этом речь не идет. Рабыни твои, и майор тут бессилен, – спокойно вымолвил Храбров. – Но не вздумай обижать тасконок. Нервы у десантников на пределе, некоторые до сих пор на грани помешательства. Аунихвруках оружие. Разрядит какой-нибудь аланец в спину магазин, и охнуть не успеешь. Солдата отправят на космическую станцию, а тебя закопают в ближайшей яме.
– С чего вдруг такая забота? – с подозрением спросил германец.
– Ты мне не нравишься, однако в бою важен каждый человек, – честно признался русич. – Нас здесь слишком мало. Потеря даже одного воина ослабляет отряд. Хочу я того или нет, но от тебя зависит моя жизнь. Не все оазисы будут столь легкой добычей. В пустыне Смерти есть народы, которые умеют драться.
– Понятно, – недовольно пробурчал барон, выходя из воды.
– Олесь! – раздался в саду громкий голос Жака. Храбров развернулся и, ни слова не говоря, скрылся за стволами деревьев. Друзья искали его достаточно давно. От Ходсона прибежал посыльный, вызывая наемников на совещание. Принимать решение, не выслушав мнение землян, майор больше не хотел.
Грызя на ходу сухой паек, воины направились к боевым машинам.
Между бронетранспортерами десантники установили складной столик. На нем была разложена карта местности двухсотлетней давности. Само собой, сеть обозначенных дорог отсутствовала, но расстояние между населенными пунктами осталось неизменным.
Рядом с командиром стояли семь офицеров.
– ...До цели по прямой девяносто восемь километров. Это примерно четыре дня пути, – доложил начальник штаба полка. – Мы планируем направить к оазису две тысячи солдат и шесть машин. Полуторный запас топлива позволяет осуществить поход без малейшего риска. Сил для атаки тоже хватит. По размерам Велон значительно меньше Корвила. Проводить разведку вряд ли целесообразно. Главный залог успеха – внезапность. Если оливийцы не сдадутся, пойдем на штурм.
Ходсон взглянул на наемников. Выдержав паузу, он произнес:
– Что вы думаете? Предупреждаю сразу, приказ полковника Олджона на наступление не обсуждается. Оазис должен быть взят.
– План неплох, – пожал плечами Тино. – Но к чему такая спешка? Утечка информации исключена. Судя по всему, местные жители не общались с соседями. Я несколько раз слышал упоминание о неких боргах. Корвилцы гораздо лучше знают обстановку в этой части пустыни Смерти. После вчерашнего освобождения они с радостью и энтузиазмом помогут нам. Долг платежом красен.
Офицеры недоуменно смотрели друг на друга. Допросить тасконцев им даже в голову не пришло. Оливийцы хоть и люди, но дикари. Разве варвары разбираются в военном искусстве?... Земляне же мыслили куда проще и прагматичнее.
Самурай кивнул головой де Креньяну, и француз бросился на поиски. Вскоре Жак привел мужчину лет сорока пяти с повязкой на правой руке.
– Готов ответить на любые вопросы, – поспешно проговорил корвилец. Сразу чувствовалось, что маркиз с ним поработал по пути.
– Как тебя зовут? – перехватывая инициативу у аланцев, уточнил Аято.
– Сман Лакер, – вымолвил тасконец.
– Отлично, – улыбнулся японец. – Атеперь, Сман, расскажи, что ты знаешь о Велоне.
– В двух словах это достаточно трудно, – замялся оливиец. – Сведения отрывочные...
– Не стесняйся, – подбодрил мужчину Тино. – Времени у нас достаточно.
– Когда-то во всех трех оазисах жили обычные люди, – начал Лакер. – Велон находится примерно в ста километрах на юго-востоке от Корвила, а Аклин еще восточнее километров на сто пятьдесят. После
