Значительная часть поселенцев находилась на грани безумия. Они пережили физиологический и моральный шок. Товарищи умирали у них на глазах. Восстановить нормальное душевное состояние будет нелегко. Радость от обретения новой родины, сменилась горем и отчаянием. В глазах колонистов застыла холодная, бездонная пустота.
Двадцать машин въехали на территорию космодрома и замерли недалеко от ангаров. На корпусе вездеходов были отчетливо видны следы вмятин и повреждения. Удары в барханы оказались достаточно сильными, не выдержала даже прочная броня. Спрыгнув на бетонное покрытие, врач громко закричал:
– Санитары! Где носилки? У меня полно раненых!
Из госпиталя тотчас выбежала группа солдат. Десантники осторожно доставали из люков поселенцев и передавали их в крепкие, умелые руки медиков. Мгновенно около боксов образовалась огромная толпа. Пехотинцы с ужасом смотрели на изможденные лица колонистов. Цветущие, веселые люди превратились в иссохшие, побелевшие мумии.
Неожиданно ряды солдат дрогнули. В сопровождении штабных офицеров к машинам подошел полковник Олджон. В его манерах совершенно не чувствовалось раскаяния. Окинув взглядом поселенцев, командующий, изображая сочувствие, громко произнес:
– Мне жаль, что случилась такая беда. Трагическое стечение обстоятельств... Мы доверились одному офицеру, а он оказался выскочкой-карьеристом. Да и кто мог предвидеть, что начнется ураган? Это станет хорошим уроком...
– Вы лжете! – раздался надрывный женский голос.
На носилках из последних сил приподнялась на локтях десантница с темными, коротко стрижеными волосами. В ее серых глазах сверкала ярость.
– Лейтенант Аштон умер на моих руках, – тяжело дыша, продолжила аланка. – Бедняга выполнял ваш приказ! Хотели быстрее отчитаться в освоении Корвила? Сволочи! Даже сейчас хотите свалить вину на невинного человека. Но я не дам опозорить имя моего командира! Военный трибунал разберется.
Сидящие на броне наемники переглянулись. Ситуация развивалась стремительно. Пожалуй, Олджон допустил ошибку, придя на встречу с колонистами. Люди очень взбудоражены и жаждут отмщения. Кто-то обязан ответить за многочисленные жертвы.
Надо отдать должное полковнику, он не потерял самообладания. В отличие от Коргейна, который изменился в лице, и спрятался за спину командующего, Олджон надменно и гордо поднял подбородок. Выдержав паузу, офицер, тщательно взвешивая каждое слово, проговорил:
– Я понимаю ваши чувства, и ответственности с себя не снимаю. Завтра утром стартует космический челнок. Пилоту передан подробный отчет о случившемся. На «Центральный» прибудет специальная комиссия. Она допросит всех свидетелей. Если следователи назначат трибунал, я готов перед ним предстать. Но до тех пор прошу обойтись без голословных обвинений. Сразу чувствуется, что с некоторыми десантниками поработали земляне. Их попытки разложения экспедиционной армии давно пора пресечь. Служба безопасности этим займется.
– Вот мерзавец! – тихо вымолвил де Креньян. – Еще и нас приплел. Сейчас я все скажу...
– Не вмешивайся! – русич схватил маркиза за рукав. – Это не наш спор. Мне, почему-то кажется, что полковнику не удастся уйти от скандала. Если влезем в драку, то потом не отмоемся, потерпи немного...
– Полковник, вы подлец! – выступил вперед лейтенант-медик. – Благодаря наемникам, удалось спасти хоть кого-то. Они не спали, не ели несколько суток, хотя мы, как древние варвары, держим их на положении рабов. Трудно в такой ситуации надеяться на любовь и уважение. Я с огромным прискорбием замечаю, что земляне гораздо цивилизованнее и честнее, чем некоторые аланцы.
– Ёандаун, я не стану отвечать на подобную дерзость, – гневно возразил командующий. – Завтра состоится суд офицерской чести. Вижу, погоны жмут вам плечи. Готовьтесь к разжалованию. Мне надоели чистюли-демагоги. Покорение планеты – не детская игра. Потери неизбежны. И нечего хныкать, как сопливые девчонки!
Наступила зловещая тишина. Спорить с Олджоном больше никто из пехотинцев не решился. В армии захватчиков царила строжайшая дисциплина. Выходка врача вполне тянула на военное преступление. Разжалование – это еще лояльная мера наказания. Почувствовав уверенность, полковник приказал:
– Лейтенант Блонд, заберите у наглеца оружие! Он арестован!
Адъютант мгновенно подскочил к медику и вытащил у него из кобуры пистолет. На губах подхалима мелькнула презрительная ухмылка.
– Всем солдатам немедленно разойтись по казармам! – выкрикнул начальник штаба. – Устроили здесь сборище... Сержантам через пять минут произвести проверку личного состава. Списки отсутствующих мне на стол!
Толпа дрогнула и начала таять. В этот момент с земли встал молодой колонист. Он неторопливо двинулся к Олджону. Олесь сразу узнал Корка. Парень уже неплохо себя чувствовал и мог ходить самостоятельно. Под глазами темные круги, в волосах вкрапление седины, руки чуть дрожат, – даже не верилось, что ему всего двадцать два года. Немощный, измученный старик...
– Постойте, полковник! – уверенным голосом произнес поселенец.
Командующий замер, снисходительно глядя на молодого человека.
– Я хочу вам рассказать свою историю, – вымолвил Корк. – Судьба зло посмеялась надо мной. В семье посвященных второй степени родился мальчик с великолепными способностями к физике и математике, но вот беда – к глазам на экране голографа он был совершенно равнодушен, в транс не впадал. Что это значит, думаю, объяснять не надо. Мы – изгои Алана. Студенческие выступления, тайный кружок и, как следствие, высылка на космическую станцию... И здесь мне улыбнулась удача. Я встретил Солу. Она была посвященной, но разве разница в положении может остановить влюбленных! Наш брак стал реальностью. Мы мечтали построить свое счастье на Тасконе, прекрасно осознавая, что это далеко не рай. И вот моя жена мертва.
– Очень сожалею... – бесстрастно проговорил Олджон. – Примите мои соболезнования.
На устах колониста появилась горькая усмешка. Не обращая внимания на реплику офицера, поселенец продолжил:
– Когда на краю могилы я держал за руку Солу, мне не хотелось жить. Какой смысл в этом бренном существовании? Любовь умерла... К сожалению, разум оказался сильнее сердца. Покончить жизнь самоубийством – значит сдаться. Подобную слабость я себе не могу позволить.
– Похвальное решение, – полковник кивнул головой. – Оливия нуждается в смелых, мужественных покорителях. Мы отправим добровольцев в Корвил первым же рейсом.
– Не сомневаюсь, – ответил юноша. – Освоение планеты любой ценой! Великолепный лозунг... Чем больше непосвященных погибнет, тем лучше. Великий Координатор хочет избавиться от нас. Только сейчас я понял, почему колонну так спешно послали в оазис. Очень удобно списать убийство на ураган...
– Молодой человек, вы сошли с ума! – резко вскричал Коргейн. – О буре никто не знал. Стихия налетела внезапно. Ужасное стечение обстоятельств...
– Наглая ложь! – процедил сквозь зубы колонист. – Одна из спасшихся женщин утверждает, что год назад в пустыне был подобный ураган. Первая экспедиция испытала его мощь на себе.
Это природное явление здесь не такая уж и редкость. Опытные наемники предупредили бы об опасности. Однако командование корпуса послало новичков. И земляне, и десантники, и поселенцы стали жертвами халатности и безразличия. Лейтенант, который вел отряд, оказался заложником данной политики. Сюда действительно прилетит комиссия, но вовсе не для того, чтобы разбираться и наказать истинных виновников трагедии. Напыщенные, высокомерные генералы попытаются замять скандал. Колонистов раскидают по разным оазисам, солдат отправят на космические станции, а наемников бросят в кровавую мясорубку. Чисто и гладко... Как будто ничего не случилось. Вот почему полковник ведет себя столь уверенно. Ему ничего не угрожает. Не исключено даже повышение по службе...
– Мне надоело слушать подобный бред, – вымолвил Олджон. – Если этот колонист безумен, вызовите врачей, если в здравом рассудке, пусть им займется служба безопасности; он оскорбляет не только меня, но и правителя!
Офицер отвернулся от Корка и неторопливо зашагал к штабу. Поселенец отреагировал мгновенно. С необычайной быстротой юноша подбежал к ближайшему пехотинцу и вырвал у него из рук автомат.
– Развернитесь! – закричал Корк. – Яне хочу стрелять в спину.
