— Ну что же, господин кардинал, я ценю вашу государственную мудрость, сказал король сухо, так как ему снова давали почувствовать его зависимость. — Ты слышишь, Маре, господину кардиналу нежелательно твое присутствие.
Он не хочет посвящать тебя в государственные тайны. И он прав. Есть тайны, которые могут погубить их обладателя, если он не защищен высоким титулом.
— И то правда, — закудахтал шут, боком, вприпрыжку, направляясь к дверям. — Только с высокими титулами иной раз еще хуже! Выше взлетишь сильнее шлепнешься! Не так ли, ваше высокопреосвященство?! Правильно?! Вы ведь верно об этом и пришли поговорить с куманьком. Эхе-хе! Выше взлетишь сильнее шлепнешься!
И, прокричав эту фразу несколько раз, шут скрылся за дверьми. Ришелье вздрогнул и с ненавистью поглядел шуту вслед. «При первом же удобном случае я от тебя избавлюсь, мошенник», — подумал его высокопреосвященство.
— Теперь вы можете говорить без помех, герцог, — повернулся король к своему первому министру. — Новый заговор?
— К счастью, нет, ваше величество.
Король облегченно вздохнул:
— Вот и отлично! Хватит с нас нашей дорогой матушки и любящего братца Гастона. Но, тогда что же?!
— Старый заговор, ваше величество.
— Проклятие! Значит, все-таки вы пришли говорить о заговоре!
Кардинал поклонился.
— Скорее о заговорщике, ваше величество.
— Только об одном? — Король вложил в свой вопрос больше иронии, чем следовало, но лицо кардинала оставалось по-прежнему непроницаемым.
— Зато являющимся душою заговора.
— Старого заговора…
-..который тлеет, как фитиль, ведущий к пороховому погребу.
— Проклятие! Как мне надоели эти бесконечные заговоры! Мы слишком терпеливы, господин кардинал. Слишком милостивы.
-..и это придает заговорщикам смелости, точнее сказать, наглости, ваше величество.
— Так, значит, не следует церемониться, герцог. Я хочу, чтобы с заговорами во Франции было покончено раз и навсегда!
— Вам известно, государь, что это цель моей жизни.
— Да-да, это правда. Продолжайте, господин кардинал.
— Ваше величество, — вмешался г-н де Тревиль, которому было неприятно видеть, как Ришелье искусно разжигает гнев короля, желая направить его затем против своей очередной жертвы. — Прежде чем его высокопреосвященство сообщит вам детали упомянутого им заговора, позвольте мне удалиться, так как это дело касается скорее суда вашего величества, господина главного прокурора, господина коменданта Венсена или Бастилии, быть может, палача, наконец, но не человека военного.
— Это дело касается вас, господин де Тревиль, — хладнокровно заметил кардинал. — Именно потому, что вы — человек военный.
— Давайте наконец разберемся о ком мы говорим, герцог, — перебил кардинала раздраженный Людовик. — Как я понял, вы предлагаете покарать человека, который строил заговоры. Даже являлся их душою, по вашему выражению! От лично. Назовите мне его имя, и я прикажу арестовать этого человека, кто бы он ни был. Мы должны действовать решительно!
— Именно поэтому главной действующей фигурой в нашем предприятии должен стать такой решительный и преданный вашему величеству человек, как капитан мушкетеров шевалье де Тревиль.
Де Тревиль молча поклонился кардиналу, теряясь в догадках.
— Что же это за дело, герцог?! Неужели заговорщик так опасен?
— Он чрезвычайно популярен при дворе, ваше величество.
— Де Гиз тоже был популярен при дворе, но, если не ошибаюсь, двух швейцарцев вполне хватило, чтобы его арестовать, а затем отправить в ссылку.
— Но для того, чтобы арестовать этого человека, не хватит даже сотни швейцарских гвардейцев.
— Что вы говорите, герцог. Он — колдун?! Он умеет насылать порчу?! Мор и глад?! — в раздражении вскрикнул Людовик XIII.
— Боюсь, что я неудачно выразился, ваше величество, — спокойно произнес кардинал. — Я не хотел сказать, что швейцарцы не смогут арестовать его. Боюсь, они не захотят это сделать.
— Вы говорите сегодня странные вещи, герцог! Как они могут не захотеть?! — Теперь король был раздражен до такой степени, что не был в состоянии сдерживать свои чувства. Еще немного — и с ним случился бы один из тех приступов ярости, что приводили в трепет не только придворных, но и королеву, и даже королеву-мать. Де Тревиль понял, что кардинал уже почти добился своего. Король поставит свою подпись на любом документе, нужном кардиналу. Но капитан мушкетеров понял еще одну вещь. Он догадался, кого имеет в виду кардинал.
Из этого следовало, что капитан сохранил более ясную голову, чем король. Такое, впрочем, часто случается в истории.
— Если швейцарцы нарушат присягу, они также будут арестованы! — в запальчивости твердил король. — У меня достанет войска привести к покорности бунтовщиков. Мушкетеры меня не подведут.
— Теперь вы понимаете, ваше величество, отчего мне хотелось, чтобы господин де Тревиль присутствовал при этом разговоре.
— Но кто этот человек?! Кто тот, при виде кого мои швейцарцы могут сделаться ненадежны?! Объяснитесь, господин кардинал.
— Ваше величество! Я не хочу быть не правильно понятым.
Возможно, швейцарцы все как один сохранят верность присяге даже тогда, когда получат приказ арестовать своего полковника…
— Своего полковника?!!
— Совершенно верно, ваше величество.
— Но ведь швейцарцами, насколько я знаю, командует маршал Бассомпьер! Или мои сведения неточны?!
— Нет, все верно, ваше величество.
Король достал из кармана белоснежный платок и отер пот со лба.
— И вы мне советуете арестовать Бассомпьера?! Вы в своем уме, герцог?! Ведь еще недавно вы меня сами уверяли, что он совершенно незаменимый для армии человек. Я просто не верю своим ушам.
— Я тоже не хотел верить, ваше величество, но…
— Факты! Мне нужны факты, господин кардинал!
— Вы требуете доказательств, ваше величество?
— Самых убедительных, герцог! Бассомпьер — не Бутвиль и не Шале!
В ответ на слова короля Ришелье извлек из складок своей пурпурной мантии давно приготовленную бумагу и с поклоном вручил ее королю.
Король принял ее дрожащей рукой.
— Что это такое?! — отрывисто спросил он.
— Это доказательства, которых достаточно для того, чтобы упрятать маршала Бассомпьера в Бастилию. Герцог де Гиз был сослан за меньшее, ваше величество.
— Так, значит, это все та же история?
— И та же компания, ваше величество.
— Я не понимаю вас, герцог. Что вы хотите этим сказать?
— Только то, ваше величество, что в тот злосчастный день в Лионе герцог де Гиз принимал участие в заговоре, тогда как маршал Бассомпьер был его душой.
Король сделал гневный жест.
— Извольте сами убедиться, ваше величество, — проговорил кардинал, прежде чем Людовик успел
