– Сын, – она на мгновение подняла на меня большие карие накрашенные глаза, и тут же сразу уткнулась в кастрюлю, – прости, ужасно глупо вчера получилось. Я не думала, что ты вымахаешь таким... таким Шварцем. А тот мальчик, которого я вчера обняла, так походил на Сережу, твоего папу!
Я попятился, чувствуя некоторую неловкость от того, что не очень одет.
– Да, очень похож, – журчала она, не отрывая глаз от кастрюли, – я уж было потом подумала, а не нагулял ли твой папа еще одного сыночка? А, может, это нахулиганил Сазон? Слушай, ты не знаешь, сколько варятся яйца всмятку? Я без своей домработницы Ляльки как без рук!
– Минуту, – подсказал я.
– Две, – Элка оттеснила меня с прохода, подошла к плите и тоже заглянула в кастрюлю. – Генриетта Владимировна, вы варите всмятку перепелиные яйца?! Как же их есть? Спичкой?
– Перепелиные яйца всмятку – очень полезные, деточка. Они убивают раковые клетки.
– Господи, Генриетта Владимировна, неужели в вашем роскошном организме есть раковые клетки?
– Типун вам на язык! – взвизгнула маман. – Это для профилактики. А вы – домработница Сазона?
Стекла Элкиных очков блеснули так, что я понял – если я не вмешаюсь, семейная жизнь начнется с большого скандала. А может, она этим скандалом даже и закончится.
– Это моя жена, Генри... Вла... ма... па... Жена! Элла Тягнибеда!
– Что за фамилия?! Да и имечко никуда не годится. Надеюсь, мои внуки не будут Тянитолкаями!
– Внуков у вас не будет, – сухо отрезала Элка. – О том, что я бесплодна, судачит весь город.
– Никогда не хотела быть бабушкой.
– А придется. В утренней газете написано, что у Глеба скоро родится ребенок от совершенно посторонней девушки.
– Что вы говорите? Ну, совершенно посторонняя девушка ни в коем случае не сделает меня бабушкой!
– Хватит! – гаркнул я во всю силу своих неслабых легких. Но они не обратили на меня никакого внимания.
– Деточка, а какой у вас рост? Метр девяносто пять? Шесть? Семь? Восемь? Подайте, пожалуйста соль во-он с той полочки. Вы достанете.
– В вашем возрасте, Генриетта Владимировна, неразумно употреблять в пищу соль. Кстати, яйца переварились. Они не всмятку, они вкрутую. Боюсь, вашим раковым клеткам ничего не грозит.
– Даже если яйца вкрутую, они не перестали быть перепелиными и не утратили своих целебных свойств. А вам, деточка, нужно побольше кушать жирного, сладкого и мучного. Эта болезненная худоба...
– Не более болезненная, чем ваша, Генриетта Владимировна. Мои джинсы на вас отлично сидят, только длинноваты немножко.
– Что вы говорите? Эти джинсы ваши?! Я забыла дома халат и решила, что никого не обижу, если надену старые рваные штанишки, которые валялись в ванной.
– Эти рваные штанишки стоят тысячу долларов, – прошипела Беда.
– Вас подло надули. Им красная цена двести рублей. Почистите, пожалуйста, яйца, у меня дорогой маникюр. Ой, простите, я совсем позабыла, что вы вовсе не домработница Сазона Сазоновича!
– Немедленно прекратите, – жалобно попросил я.
– Деточка, а сколько вам лет? Не бойтесь, скажите, я знаю, у мужчин сейчас очень модно брать в жены женщин гораздо старше себя.
– Поделите свой возраст пополам, потом еще пополам, отнимите пять лет и вы узнаете сколько мне лет, Генриетта Владимировна!
– Ой, боюсь тогда, что вы еще не родились! – Маман весело рассмеялась. – А жаль, потому что я хотела попросить вас позвонить моему мужу и сказать ему, что вы моя близкая подруга, и что я задержусь у вас на месяцок. Мы, видите ли, повздорили с ним перед моим отъездом.
– С вами трудно не повздорить, Генриетта Владимировна.
– Ой, не скажите, вы меня мало знаете. Я – душка!
– А я-то какая душка! Кстати, вы знаете, что в перепелиных яйцах холестерина гораздо больше, чем в куриных, гусиных, утиных и страусиных?
– Вздор. Это диетический продукт.
– Это чистая правда, как и то, что вы напялили на себя рубашку Глеба, в которой он обычно занимается уборкой квартиры.
– А я-то думаю, почему она такая большая и пахнет так дурно!
– Это яйца ваши так пахнут.
– Рубашка.
– Яйца.
– Рубашка.
– Яйца.
– Рубашка.
– Яйца!
Они гарцевали друг перед другом, как сохатые в брачный период, примеряющиеся, как бы побольнее ударить рогами соперника.
– Умоляю вас, перестаньте! – У меня больше не было сил. Было всего лишь утро, но у меня уже не осталось никаких сил от этой семейной жизни! – Хотите, я сам почищу вам яйца Генри... Вла... ма... па...
– Я хочу, чтобы Трясунесчастье достала мне соль с верхней полки.
Элка открыла рот, но не успела ответить. Ее перебил звонок в дверь. Я поплелся открывать, проклиная тот день, когда согласился провести это лето у моря.
– А поворотись-ка, сынку! – гаркнул хорошо знакомый голос, едва я открыл дверь. На пороге стоял дочерна загорелый Сазон в широких шортах, майке и темных очках. Он улыбался во всю свою белозубую пасть. В отличие от слуха, зубы у него были отменные. – Здорово, сынку! Женился? Не передумал?!
Я за сухие сильные плечи притянул Сазона к себе и поцеловал в лысоватый затылок. И только тут заметил, что он не один. Ну, Мальцев, его давний друг и «оруженосец» меня нисколько не удивил – он везде таскался за дедом, считался его компаньоном по бизнесу и верным соратником во всех начинаниях. Но кроме Мальцева на площадке стояла баба. Нет, вру, не баба, а женщина, определенно, роскошная женщина, – в ней было килограммов сто пятьдесят веса, пятьдесят из которых приходилось на грудь. У нее была корона густых темных волос, черные очи, алые губы и, судя по всему, кроткий нрав, потому что она застенчиво улыбалась и смотрела слегка исподлобья.
Я отступил в темноту коридора, дед ввалился за мной, следом зашли Мальцев и знойная спутница.
– Эх, жалко, на свадьбе не погулял! – заорал Сазон. Он всегда громко орал, потому что почти ничего не слышал, а слуховой аппарат одевал только для деловых переговоров с партнерами по бизнесу. – Ну ничего, наверстаем! Ты, сынку, меня потерял?
– Я в курсе, что у тебя были сложности с сексом! – крикнул ему я, включил в коридоре свет и украдкой взглянул на женщину, в присутствии которой наш полногабаритный коридор показался тесным. При ярком свете она оказалась совсем молодой, нет – совсем юной. Наверное, ей было лет двадцать, или девятнадцать, но скорее всего – восемнадцать. Во всяком случае, я очень надеюсь, что ей уже есть восемнадцать лет.
– У нас были сложности с рейсом, – разуваясь, устало поправил меня Мальцев.
– С сексом, – уперся я.
– С рейсом, – настаивал Мальцев.
– С сексом.
– С рейсом.
Дед замотал головой, переводя взгляд то на Мальцева, то на меня – он не слышал ни слова.
– С сексом! – Наш разговор набирал ту же динамику, что и утренний диалог Элки с маман. – Может, у тебя, Елизар и были трудности с рейсом, а у Сазона они были с сексом.
– С рейсом, – терпеливо повторил Мальцев. – Самолет задержали в Мадриде почти на сутки по
