– Я, – призналась я. – Это я вам звонила.
– Зачем?
– Разве вы не сделали для газеты потрясающих кадров?
– Сде-де-де-делал. Не сомневайтесь, они непременно появятся в утреннем выпуске. Так за-за-зачем вы меня сюда вытащили?
– Вы не довольны поводом?
– Бред, а повод. – Он пожал атлетическими плечами и покосился на притихшую Бэлку. – У вас отличная фигура, – счел нужным он сделать ей комплимент.
– Как вас зовут? – спросила я.
– За-за-за...
– ...сранец? – рискнула предположить я.
Он засмеялся, кивнул.
– Папа дал загсу большую взятку, чтобы меня так запи-пи-писали.
Надеюсь, это была шутка. Но из нее я сделала вывод, что обидеть его невозможно.
– Видите, какие отличные снимки? – Я протянула ему свой мобильник и пощелкала кнопкой, листая снимки, где он сидел в обнимку с женственным мальчиком. – Если вы согласитесь мне помочь в одном деле, я их сотру. Если не согласитесь – отдам конкурентам, изданию «Блиц». Они с удовольствием опубликуют фото с самыми гнусными комментариями.
Михальянц откинулся на узкую спинку стульчика и захохотал. Смеялся он тоже, как будто бы заикаясь, повторяясь на слоге «ха-ха». Прохохотавшись, он сходил к барной стойке, взял там с молчаливого согласия бармена бутылку ликера, вернулся и, отвинтив пробку, сделал пару длинных глотков.
– Как вы думаете, ле-ле-ле-леди, человек с таким именем, как у меня, может бояться быть скомпрометированным?
Я думала, конечно, что нет, но промолчала.
В более глупую ситуацию я в жизни не попадала.
– Ну сижу я в обнимку с мальчиком в «Эге-гей» клубе, ну и что?! Кого этим сейчас удивишь? Кста-та-та- тати, это ваш клуб? – обратился он к Бэлке.
– М-м-м-мой, – призналась Шарова, хотя наш план завлечения сюда Михальянца строился именно на том, что мало кто в городе знал кому принадлежит этот клуб и как он называется.
– И потом, что та-та-такое этот ваш «Блиц»?! – возмутился парень с самым необычным именем в мире. – Убогая газетенка всего в шесть полос, тираж которой заявлен шесть тысяч, а в реальности не составляет и четырех! Не мне вам говорить, что «Болтушке» он не конкурент. В общем, спа-па-пасибо за шоу, всего хорошего, до свидания! – Он встал и собрался уйти.
Более внушительного провала у меня в жизни не было. Разве что в детстве, когда меня не взяли в хор мальчиков, заподозрив, что я не мальчик.
– Стойте! – крикнула я и встала.
Всегда болтливая Бэлка сидела, как истукан, и пялилась на нас во все глаза.
– Сто-то-тою, – сказал Михальянц и замер. – И даже сижу. – Он подошел к столику, сел, и отхлебнул из бутылки ликер. – Го-говорил же вам, выкладывайте сразу свою проблему. Кстати, ваше лицо мне очень знакомо. Я ничего о вас не писал?
– Наверное, в этом городе нет человека, о котором бы вы не писали гадости, – ушла от ответа я.
– Это точно, – легко согласился Михальянц. – Мой папа был прав, дав загсу взятку.
Это гад был неуязвим в своей вызывающей, открытой подлости. Даже язва Бэлка заткнулась, а уж она любила пикироваться с нахалами. Делать было нечего, выход оставался один – выложить все начистоту.
– Мне нужна утка, – сказала я, глядя в глаза Михальянцу.
– Гарсон, утку! – весело крикнул Засранец и пощелкал в воздухе пальцами. – Вы не боитесь птичьего гриппа? Или вам нужна утка, которую под кровать ставят?!
Я ударила ребром ладони по бутылке с ликером, стоявшей на столике. Она отлетела к стойке, звонко разбилась, и бармен, обреченно вздохнув, поплелся в подсобку за тряпкой и веником. Остальные присутствующие не обратили на шум никакого внимания. Нет в мире больших пофигистов, чем обитатели «Эге-гей» клуба.
Шарова не спешила меня выручать. Она сидела и хлопала кукольными ресницами.
– Вы знаете, что за утку я имею в виду, – ласково сказала я Михальянцу. – Мне нужно, чтобы в завтрашнем выпуске вы опубликовали заметку, которая не совсем соответствует истине.
– А то...? – насмешливо поинтересовался Михальянц.
– Мои быки тебе морду набьют, – не очень уверенно сказала вдруг Бэлка.
Михальянц неожиданно стушевался. А может, всего на свете дороже ему была не репутация, а красивая физиономия? Я с благодарностью посмотрела на Бэлку.
– Я был по-полный кре-кре-кретин, что приперся сюда, – грустно сказал Михальянц. – Просто в завтрашнем номере нет никакого «гвоздя»! А тут такая шикарная новость – Шарова, танцующая на столе. Давайте мне свою «утку»! Только чтобы никакой по-по-политики!
Не веря такому успеху, я быстро достала из сумки бумагу и ручку, и написала текст. Михальянц, пробежав глазами написанное, вскинул красивые брови:
– Ульянова?! Она же вроде в больнице!
– Делайте, что вам говорят! – рявкнула Бэлка.
– И г-г-где я вас видел? – спросил он меня напоследок.
– Надеюсь, фото голой Шаровой не появится на первой полосе с гнусными подписями, – высказала я свое пожелание.
– Нет, почему же, в принципе, я не против, – вдруг возразила Бэлка. – Мне нечего скрывать от народа. Только подпишите, пожалуйста: «Только в клубах Шаровой стриптиз исполняет сама хозяйка». Знаете, сколько народу попрет?!
– Вообще-то это ре...реклама, – попробовал возразить Михальянц.
– Не реклама, а информация, – отрезала Бэлка.
Михальянц встал, по-военному щелкнул пятками, откланялся и ушел через кухню.
– Уволю всех на хрен, – прошептала Шарова.
– Неужели у нас получится? – прошептала я.
– Неиз-ве-вестно, что этот урод еще выкинет, – осадила мой энтузиазм Бэлка.
Эге-гей парочки не обращали на нас никакого внимания. Они решили потанцевать под интимные завывания Эрика Клэптона.
Михальянц не подвел. Наутро в газете я обнаружила маленькую заметку о том, что сегодня вечером в клубе «Амнезия» состоится VIP-вечеринка с участием звезды мирового масштаба Юлианы Ульяновой. Сообщалось также, что официальная часть – презентация книги «Секрет покорения мира», – будет продолжена массовым гулянием в скверике возле клуба, где будет организован фуршет и грандиозный, самый потрясающий, беспрецендентный по своим масштабам фейерверк в честь звезды.
Вот на этот-то фейерверк мы и сделали с Бэлкой ставку. Народу на такое мероприятие должно набиться немеренно. Шум, гам, грохот – идеальные условия для того, чтобы молоточник попытался доделать свое черное дело в отношении Юлианы Ульяновой.
Оставалось только надеяться, что самая читаемая в городе газета попадет ему в руки. Шансов на это было...
Черт его знает, сколько на это было шансов. Ведь узнал же он как-то о визите в город звезды, значит прессу читает. Во всяком случае, другого способа выманить его на свет божий я не видела.
Кроме этого сообщения, на первой полосе «Болтушки» красовались и фотографии голой Шаровой, но все они были на удивление целомудренные: то она стояла полубочком, скромно потупив глазки, то обняла себя за плечи так, словно жутко стеснялась, а то и вовсе это был портретный снимок в удачном ракурсе. В общем, выглядела она милой девочкой, надумавшей пошалить. Подпись также поражала своей деликатностью: «Самая прелестная хозяйка самых модных в городе клубов!».
