хватит моих комнат. Женя учится в Пронске, а Алексей Ильич с матерью… — Она не договорила. — Стыдно перед товарищами из промкомбината, да и перед райздравом тоже. Тесновато здесь, конечно, но ничего. Детский сад разместится, а на будущий год пристроим еще две комнаты.
— Да вы что? — Жуков даже попятился. — Анна Андреевна, да вам ни один ваш преемник этого не простит!
Анна опять усмехнулась.
— А я не уступлю свой пост никому, кто не одобрит моего решения!
— Да это просто глупо, — не сдержался Жуков. — Не хотите вы, я займу, у меня тоже, слава богу, семья. Детсаду здесь только тесниться…
— Нет, Семен Евграфович, не согласна, — упрямо сказала Анна. — Хоть тесно, а все же детсад. Если хотите, это принципиальный вопрос. Я не хулю Тарабрина, но этот стиль отживает. Пусть народ видит, на что у нас используются особняки…
Что-то в ее тоне было такое, что делало спор бесполезным. И Жуков не осмелился возражать.
И она пошла, не приглашая за собой ни Жукова, ни Алексея и, пожалуй, даже не замечая, что они все- таки следуют за ней.
LII
Снег валил с первых дней декабря. Падал, падал, завалил Сурож сугробами, низкие дома замело по самые окна. Волков появился тоже весь в снегу, в цигейковой шапке, в коричневом дубленом пальто венгерской выработки, в теплых ботинках, со снегом на шапке, на плечах.
Шумно вломился в кабинет, румяный, довольный, смеющийся, снял шапку, отряхнул снег на ковровую дорожку и с протянутой ладонью пошел прямо на Анну.
— Принимаете старых друзей?
Он и вправду принадлежал к числу старых друзей. Ну, друзей не друзей, а к числу старых знакомых. Анна была знакома с Волковым лет пятнадцать. Встречались они, правда, редко, но привыкли друг к другу, было о чем вспомнить, потому при встречах ощущали взаимную доброжелательность.
В этот вьюжный декабрьский день Анна никак не ждала Волкова, хотя Ксенофонтов предупреждал ее.
— Что-то, Анна Андреевна, сдается мне, с Давыдовским совхозом неблагополучно.
— Что такое, Григорий Федорович? — встревожилась Анна.
— Звонил Апухтин, вызывают в Пронск, боюсь, как бы его не того…
— Так какое же это неблагополучие, Григорий Федорович? Наоборот. Если бы областное управление совхозами не сопротивлялось, мы давно бы освободились от Апухтина…
Она попросила Ксенофонтова созвониться с Пронском, но он ничего еще не успел узнать, как в райкоме появился Апухтин.
Толстый, неуклюжий, встревоженный, по-человечески он был даже чем-то симпатичен, он всегда был полон благих намерений, только у него никогда ничего не получалось.
— Анна Андреевна, вызывают…
Обычно, когда на Апухтина наседал райком, он бросался за помощью в Пронск и всегда получал там поддержку. В райком он обращался впервые, видно, что-то изменилось.
Анна пригласила Ксенофонтова.
— Узнали что-нибудь, Григорий Федорович?
Ксенофонтов замялся.
— Да, собственно говоря, ничего не узнал. Звонил в Пронск. Вызывают действительно. С балансом, со всеми материалами.
— Думаешь, будут оргвыводы?
Анна вскинула на Апухтина глаза.
Тот жалобно посмотрел на Анну.
Ксенофонтов утвердительно кивнул.
— Похоже.
— Анна Андреевна… — умоляюще проговорил Апухтин. — Райком вмешается?
— Не в вашу пользу…
Анна не боялась прямых ответов.
И вот через два дня появился Волков.
Конечно, приезд его неожидан, но можно предположить, что приехал он договариваться о преемнике Апухтину. Давыдовский совхоз пользовался особой благосклонностью Волкова, по всей видимости, он хотел заручиться для нового директора поддержкой райкома.
— Принимаете старых друзей?
— Спрашиваете, Геннадий Павлович! Вы редкий гость…
— Теперь буду частый…
Волков засмеялся, весело, заразительно, ядрено.
— Извините, что прямо в одежде, очень не терпелось пожать руку.
— Раздевайтесь.
Он тут же разделся, все шутил, посмеивался, вел себя так, точно очутился не в служебном кабинете, а дома, у старых друзей.
Анна уже знала, что он скажет.
— Сняли Апухтина, удовлетворены?
— Давно пора. А кто вместо него?
Волков оттопырил большой палец.
— В-во!
— Любого не примем.
— А меня примете?
Анна досадливо поморщилась.
— Я серьезно спрашиваю.
— А я серьезно отвечаю.
— Нет, правда, без шуток?
— А я не шучу…
Неужели не шутит? Трудно принять его слова всерьез.
— Да кто вас отпустит?
— Обком.
— Есть решение?
— Завтра или послезавтра получите выписку.
Анна откинулась на спинку кресла.
— Нет, серьезно, Геннадий Павлович? Что произошло?
— В общем, ничего… — Волков заговорил серьезно. — Время суровое. Требования повышаются, а мы стареем. Не выполнили совхозы план по области, кто-нибудь должен же быть в ответе? Да и вообще. Приходится сокращаться в масштабах…
Что ж, Анна ничего не имеет против Волкова, он способный, знающий агроном, у Давыдовского совхоза есть все возможности стать передовым хозяйством, и при таком руководителе, как Волков, этого можно добиться в короткое время.
Анна испытующе смотрела на гостя. Впрочем, теперь это уже не гость.
— Это в обкоме предложили вам Давыдовский совхоз?
Волков доверительно улыбнулся.
— Я подсказал, конечно…
— И вы согласились расстаться с Пронском?
— Меня оставляли, но ведь я агроном!
— Тянет?
— Тянет.
— И меня тянет, — призналась Анна. — Иногда так тянет…
Волков ласково на нее поглядел.
