17
Невероятно захламленный трейлер, где обитал Дэви, стоял вплотную к домику его отца на окраине Льюиса. Из окна виднелся двор, заваленный обломками машин. Дэви смотрел по старенькому телевизору с мигающим изображением американский полицейский сериал «Закон и порядок». Его любимый персонаж – крутой детектив Рейнальдо Кертис, держа за грудки хулигана, сверлил его грозным взглядом.
«Я с тебя не слезу, усек?» – прорычал Рейнальдо.
Дэви, в мешковатых джинсах и бейсболке, повернутой назад козырьком, плюхнулся на продавленный диван и впился зубами в шоколадный батончик «туинки», которые он каждую неделю заказывал по почте из Штатов.
– Да, подонок! – поддержал он своего кумира. – Я с тебя не слезу, усек?
У ног Дэви на драном линолеуме валялись остатки ужина – бифштекса с жареной картошкой. Впрочем, другого мусора хватало с избытком, – работая на пару с отцом, он тащил к себе все, что попадалось на глаза. Этот хлам почти сплошняком покрывал пол его владений, а также полку и стол.
Рядом лежали останки рации, подобранной пару ночей назад. Дэви все собирался ее починить, но как-то руки не доходили. Он лениво повертел в руках корпус уоки-токи.
Вдоль корпуса тянулась глубокая трещина. От него отвалился большой кусок и выпали две батарейки – он подобрал их с дороги, куда они упали. Он действительно собирался починить рацию, но как-то забыл о ней. С памятью у него и впрямь было неважно – он забывал почти все, не в состоянии удержать это в голове.
Вокруг постоянно творилось нечто, для него совершенно бессмысленное. Жизнь напоминала головоломку, где всегда не хватает нескольких фрагментов. Причем важных фрагментов. В настоящий момент перед ним лежала головоломка под названием «рация», состоящая из четырех «фрагментов»: треснувшего корпуса, двух батареек и еще одной штуки вроде крышки.
Дэви доел батончик, облизал обертку и швырнул ее на пол.
– Усек? – повторил он в пустоту. Нагнувшись, поднял пластиковую коробку из-под гамбургера и пальцем подобрал остатки кетчупа. – Да! Я с тебя не слезу, усек?
Он хихикнул. По телевизору шла реклама. Какая-то телекрасотка вкрадчиво толковала о проблемах, связанных с ростом населения.
– Кончай трепаться, крошка! – пробурчал заскучавший Дэви. – Давай-давай, гони обратно сериал.
Однако вместо сериала начался еще один рекламный ролик. По ковру ползал младенец, который почему-то разговаривал басом. Несколько секунд Дэви следил за рекламой. Ерунда какая! Младенец не может разговаривать как взрослый. Потом его внимание переключилось на рацию. Из корпуса торчала телеантенна. Вытянув ее во всю длину, Дэви внимательно осмотрел ее и снова сложил.
– Чпок! – прогундосил он, вновь вытягивая антенну. – Чпок!
Он нацелил ее на экран, как ружье, – как раз в тот момент, когда сериал возобновился.
Дэви посмотрел на новенькие часы, подаренные вчера папой на день рождения. С такими часами клево смотреть автогонки. На них было множество кнопок, циферок и несколько дисплеев. Он так и не понял, что к чему, так как еще не разобрался с инструкцией. Папа обещал помочь ему прочитать ее, объяснить все трудные слова. К воскресенью ему нужно, чтобы все работало. В воскресенье покажут Гран- при Монако – тут надо подготовиться заранее…
В дверь постучали, и она чуть приоткрылась. На пороге стоял папа в охотничьей шапочке с опущенными ушами старой ветровке и высоких сапогах.
– Дэви, готовность – пять минут!
– Ой! Сейчас же идет «Закон и порядок». А нельзя через пятнадцать?
Комнату заполнило облако табачного дыма. Дэви увидел красный огонек: папа затянулся.
– Если хочешь идти охотиться на кроликов, надо выйти через пять минут. Ты небось уже выучил все до одной серии своего «Закона и порядка» наизусть!
После окончания очередной рекламной паузы сериал продолжился. Дэви поднес палец к губам. Покачав головой в шутливом отчаянии, Фил Уилер вышел из комнаты.
– Пять минут, – повторил он, закрывая за собой дверь.
– Десять! – крикнул Дэви ему вслед с американским акцентом. – Компромисс! Усек?
Он переключил внимание на рацию. А круто взять ее с собой на охоту! Изучив гнездо для батареек, он определил, где плюс, а где минус, и вставил их на место. Затем нажал одну из двух кнопок сбоку. Ничего. Он нажал на вторую кнопку и тут же услышал треск.
Дэви поднес рацию к уху и прислушался. Только треск. И вдруг, неожиданно – мужской голос, такой громкий, как будто говоривший находился с ним в одной комнате!
– Алло!
От испуга Дэви уронил рацию на пол.
– Алло! Алло!
Он уставился на коробочку, сияя от радости, но тут в дверь снова постучали, и папа позвал:
– Пошли, я уже взял твое ружье!
Дэви испугался. Что, если папа рассердится, увидев рацию? Ведь ему не разрешалось ничего уносить с места аварии! Дэви сел на корточки и нажал на другую кнопку – он решил, что так говорить безопасно, – и тихо прошипел с американским акцентом:
– Извини, не могу говорить. Он с меня не слезет, усек?
После чего запихнул рацию под кровать и выбежал из комнаты, оставив телевизор включенным. Пусть детектив Рейнальдо Кертис управляется без него!
18
– Эй! Алло! Алло! Алло!
Тишина. И атлас цвета слоновой кости.
– Пожалуйста, помогите!
Всхлипывая, Майкл несколько раз подряд нажал на кнопку «Вызов».
– Пожалуйста, помогите! Прошу вас, пожалуйста!
Но в ответ слышался только треск помех.
Странный какой голос, однако… Как будто плохой актер изображает американского гангстера. Может, это тоже часть розыгрыша? Майкл смахнул соленые слезы вниз, к сухим, потрескавшимся губам. На миг он почувствовал влагу, а затем его язык впитал ее, как промокашка.
Он посмотрел на часы. Без десяти девять. Сколько еще будет продолжаться эта пытка? И как им удается до сих пор держать все в тайне? Ведь сейчас наверняка Эшли, его мать – да и все остальные! – выпытывают у ребят, куда он пропал. А он валяется здесь уже… уже…
На него накатила новая волна паники. Сейчас без десяти девять, но чего? Вечера или утра?
Совсем недавно был день, так? Он следил, отмеряя час за часом. Неужели он настолько забылся, что пропустил целые сутки? Должно быть, сейчас вечер – сегодняшний вечер, а не завтрашнее утро!
Стало быть, прошло почти сорок восемь часов.
Куда они, мать их, подевались?
Он оперся ладонями о дно гроба и слегка приподнялся вверх. Хотелось растереть онемевшую поясницу. Плечи болели оттого, что он лежал сгорбившись, суставы затекли без движения… и от обезвоживания. По опыту Майкл знал, как опасно долго оставаться без движения и без воды – он ведь не раз выходил в плавание. Головная боль не унималась. Стоило ему надавить большими пальцами на виски, как она на несколько секунд проходила, но, как только он опускал руки, возвращалась с прежней свирепостью.
– Господи, в субботу я женюсь – слышите вы, козлы? Вытащите меня отсюда! – заорал он во всю
