мощь легких и замолотил кулаками по крышке гроба.
Дебилы! Завтра пятница. Канун свадьбы. Ему нужно получить костюм. Подстричься. В субботу вечером они с Эшли уезжают в свадебное путешествие в Таиланд, а перед отлетом еще столько дел! Ведь они улетают на две недели. Нужно написать свадебную речь.
Положив руку на живот, Майкл нашарил фонарик и включил его на несколько драгоценных секунд, экономя батарейку. Ему показалось, что белый атлас стал еще ближе. Когда он смотрел на него в последний раз, крышка вроде бы возвышалась на добрых шесть дюймов, а сейчас – не больше чем на три, как будто гроб медленно и неуклонно уменьшается в размерах.
Майкл схватил дыхательную трубку, болтавшуюся перед лицом, снова прищурился, пытаясь всмотреться в нее, но так ничего и не разглядел. Затем проверил, ту ли кнопку нажимает на рации. Нажал на «Вызов» и заорал во всю мощь. Глухо. Тогда Майкл попробовал кнопку «Прием» и прислушался. Ничего.
– Nada! Ничего! – сказал он вслух. – И жрать нечего! Ни единой долбаной сосиски!
Перед глазами всплыла картина: сковородка на плите в маминой кухне. На сковородке жарятся сосиски, яйца, бекон, помидоры – все шкварчит, шипит, пузырится… Он почти ощущал запах – черт побери! Еще пахло хлебом, жарившимся на соседней сковородке, рядом в банке разогревается фасоль…
– О господи, как же я хочу жрать!
Он постарался не думать о еде и забыть о боли, хотя рези стали такими нестерпимыми, как будто кислота разъедала стенки желудка. В голове, за плотной завесой пульсирующей боли, мелькнули воспоминания из когда-то прочитанной книги – то ли о лягушках, то ли о жабах. Эти твари вынашивали потомство не в матке, а в желудке. По какой-то причине желудочный сок не вредил головастикам.
Несколько лет назад он читал одну теорию о суточных биоритмах. Все живые организмы на Земле подчиняются двадцатичетырехчасовому циклу. Кроме человека. Наш цикл составляет двадцать пять часов с четвертью. В ходе испытаний людей на несколько недель помещали в темную комнату и не давали часов. И всем испытуемым казалось, что они пробыли в темноте меньше, чем на самом деле.
Во рту так пересохло, что у него слиплись губы, – когда он открыл рот, ему стало так больно, как будто с губ содрали кожу.
Майкл посветил фонариком вверх: канавка, над которой он трудился, все углублялась. Он поднял ременную пряжку и вновь принялся скрести ее уголком крышку гроба. Майкл хорошо разбирался в породах дерева и понял, что крышка изготовлена из тика – едва ли не самой прочной древесины. Приходилось крепко зажмуриваться, чтобы стружка не попала в глаза. Пряжка становилась все горячее и горячее, пока ему, наконец, не пришлось прервать работу, чтобы дать ей немного остыть.
Майкл нахмурился. Что это еще за придурок болтает с американским акцентом?
Неужели кому-то из них это кажется смешным? Какую лапшу они навешали на уши Эшли? И маме!
Через несколько минут, выбившись из сил, Майкл решил сделать перерыв, хотя понимал, что останавливаться нельзя. От обезвоживания быстрее устаешь. Надо бороться, невзирая на усталость. Как можно скорее выбраться из распроклятого гроба! Выбраться наружу и задать этим придуркам как следует. О, что он с ними сделает!
Майкл царапал крышку еще несколько минут, время от времени больно задевая костяшками пальцев о древесину. Главное – не открывать глаз, чтобы в них не попала мелкая стружка или древесная пыль. Наконец он устал настолько, что работать был больше не в состоянии. Рука бессильно упала, сведенные мышцы шеи расслабились, голова безвольно откинулась назад…
И вконец измученный Майкл заснул.
19
В тот вечер стемнело необычайно рано. Припарковавшись за автобусной остановкой, Марк выключил мотор и несколько секунд сидел неподвижно. Широкая улица, блестевшая от непрекращающегося дождя, была пустынной – машины проезжали лишь изредка. Пешеходов, похоже, не было вообще, – стало быть, его никто не заметит.
Он надвинул бейсболку на глаза, поднял воротник куртки и побежал к подъезду Майкла, внимательно оглядывая все стоящие у дома машины. Не прячется ли кто-нибудь там, в темноте? Майкл всегда уверял, что в делах Марк продумывает все до мелочей. Правда, потом неизменно добавлял: «Но зануда, каких мало», что невероятно бесило компаньона.
С другой стороны, Майкл в общем-то прав. Своим успехом их фирма во многом обязана ему, Марку. А все потому, что черную работу он добровольно взвалил на себя: тщательно проверяет сметы, днюет и ночует на стройплощадке, лично проверяет качество закупаемых материалов, следит за соблюдением сроков и графика работ и просчитывает расходы до последнего пенни… В то время как Майкл полжизни тратит на охоту за юбками и редко принимает что-либо всерьез. Их фирма процветает именно благодаря ему, Марку, – ему одному. Вот только контрольный пакет акций – у Майкла, так уж вышло, что, когда они начинали, у него оказалось больше наличности.
На панели домофона значились сорок две квартиры. Он нажал одну кнопку наугад – главное, чтобы квартира была на другом этаже. Никто не ответил. Он нажал на другую, с табличкой «Маранелло».
Через несколько секунд ему ответил надтреснутый мужской голос с сильным итальянским акцентом:
– Алло? Да! Алло!
– Служба доставки! – выкрикнул Марк.
– Какой еще доставки?
– Почта! «Федерал-экспресс»! Из Америки, для Маранелло.
– Чего? Почта? Я не… мне не…
Однако после короткой паузы послышался писк открывшегося электронного замка.
Марк толкнул дверь, вошел в подъезд и, поднявшись на лифте на седьмой этаж, направился к квартире Майкла. Он знал, что тот хранит запасной ключ под ковриком на случай, если дверь вдруг захлопнется. Однажды такое уже приключилось – когда Майкл зачем-то выскочил в коридор пьяный в стельку да еще нагишом. Пошарив под ковриком, Марк вздохнул с облегчением: ключ был на месте. Простой ключ от йельского замка, весь в пыли.
Тем не менее, он на всякий случай позвонил в дверь и некоторое время тихо стоял, озираясь по сторонам. Лишь бы только его не увидел никто из соседей! Повернув ключ в замке, Марк скользнул в прихожую, быстро закрыл дверь за собой и достал из кармана фонарик. Окна квартиры Майкла выходили на улицу, точнее – на фасад жилого дома напротив. Наверное, если включить свет, ничего страшного не произойдет, но Марк старался предусмотреть все до мелочей. Вдруг его кто-нибудь заметит из окна?
Сбросив промокшие куртку и бейсболку, он повесил их на вешалку и замер, прислушиваясь. Нервы ни к черту! Сквозь смежную стену доносились звуки, похожие на марш. Наверное, соседи включили телевизор погромче.
Убедившись, что в квартире никого нет, Марк, щелкнув фонариком, приступил к поискам.
Он начал с гостиной-столовой: оглядел груду немытой посуды у раковины, недопитую бутылку кьянти с протолкнутой внутрь пробкой, затем перевел луч на кофейный столик. Стеклянная чаша с торчащей из нее большой обгоревшей свечой… телевизионный пульт… стопка журналов – GQ, FHM, «Яхты и парусный спорт»… Рядом мигал красный огонек автоответчика.
