подхватил ее под руку.
– Кто этот человек? – спросил он.
– Мой дядя, – выдохнула Мэгги.
– Мэгги! – заплакала сестра, – я не хочу идти с ним.
Девушка опустилась на колени перед Рейчел:
– Ты никуда не пойдешь, киска. Не позволю ему увести тебя.
И тут страх, словно по волшебству, исчез. Не важно, о чем говорится в этой бумаге. Сет никогда больше не посмеет обидеть ни ее, ни Рейчел.
Мэгги выпрямилась, подошла к дяде и Такеру и холодно, спокойно, ничем не выдавая бушующего в душе урагана, объявила:
– Мы все знаем, что эта бумажонка ничего не стоит, дядя Сет. Сколько вы заплатили тому, кто ее написал? По-моему, вы зря пошли на такие расходы.
– Она настоящая! – взвился Сет. – Можешь спросить своего выскочку-адвоката!
– Знаешь, кто приехал в Бойсе, дядя Сет? Маркус Сэндерсон.
– Сэндерсон!
– Значит, все-таки помнишь. Поверенный отца. Ты еще утверждал, что он умер. Оказалось, это ложь. И сейчас он уже на пути в Филадельфию. Собирается выяснить, что ты успел натворить после смерти папы.
Она постепенно приходила в себя, голос становился сильнее, увереннее, в нем прорывались нотки гнева.
– Так что же ты наделал, дядя Сет? Надеюсь, достаточно, чтобы упрятать тебя в тюрьму, не так ли?
Мэгги протянула руку и выхватила листок из пальцев Такера.
– Больше ты не посмеешь издеваться над нами и пальцем не коснешься Рейчел.
С этими словами она разорвала бумагу на мелкие кусочки.
Сет угрожающе надвинулся на нее, но холодный голос Такера остановил его:
– Предлагаю вам убираться подобру-поздорову, Харрис. Как только правда выплывет наружу, возможно, власти объявят ваш розыск.
На лбу Сета вздулись вены.
– Деньги из фонда растрачены. Он женился на тебе, как оказалось, впустую. Сэндерсон обнаружит это.
Он повернулся к Такеру:
– Я еще отомщу Бренигенам за то, что лезут в мои дела. Может, не здесь и не сейчас, но Бренигены за все заплатят. Помните это. Когда-нибудь.
Такер, сжав челюсти, качнулся вперед:
– Вон!
Харрис почти бегом направился к тому месту, где оставил коня.
В гостиной долго царило тяжелое молчание.
Мэгги чувствовала, как ее охватывают какие-то странные ощущения. Она столько лет боялась дяди, и все же тот оказался трусом, как и предсказывал Сэндерсон. Стоило восстать против Сета, он тут же позорно сбежал. Мужество помогло ей навсегда освободиться от дяди.
Наконец она повернулась к Такеру:
– Он ушел.
И поняла, что черная туча навсегда покинула ее.
Одинокая восковая свеча мигала в дальнем углу. Опьяняющий аромат полевых цветов в ведрах и кувшинах окутывал, обволакивал их.
Такер приподнялся на локте. Мэгги, все еще в ночной сорочке, лежала рядом. Сам он еще не успел снять брюки и рубашку. Мэгги, прижавшись к мужу, положила руки ему на грудь, наслаждаясь ощущением упругих мышц под пальцами. Казалось, она целую вечность ждала этого мгновения.
Его поцелуй зажег огонь в крови, быстро распространившийся по всему телу. Губы Мэгги раскрылись, позволяя настойчивому языку проникнуть внутрь, из горла вырвался тихий стон.
Когда Такер отстранился, Мэгги открыла глаза, стараясь разглядеть его в колеблющемся пламени свечи.
Такер понимающе улыбнулся и, нагнувшись над ней, прижался ртом к впадинке между ключицами.
– Знаешь, когда я начал влюбляться в тебя? – спросил он, почти не отнимая губ.
– Нет.
– Когда ты едва не набросилась на меня с ножом. И наверняка пустила бы его в ход, если бы появилась необходимость.
Мэгги тихо рассмеялась, но и не подумала ничего отрицать.
