любой ценой вывести Сергея из строя. Руку ему сломать, ногу... Голову проломить.

«Хм-м, чего это они на меня, грешного, так взъелись, – думал Полундра, аккуратным ударом в болевую точку верхней трети бедра укладывая последнего стоящего на ногах китайца. – Впервые в жизни видят, а столько злости... Чем я им дорогу перешел? Ей-богу, стоит вдумчиво порасспросить, когда оклемаются малость».

– Кракен, ты там никого особо не изувечил? Мои все живы, так, ерунда – пара вывихов, пара переломов не шибко страшных, ну барабанные перепонки у одного резвунчика накрылись.

– У меня тоже ничего страшного, – откликнулся даже не запыхавшийся Михаил. – Разве вот сотрясение мозга я какому-то шибко шустрому пацанчику устроил. Хоть сильно сомневаюсь, что там было чего сотрясать. Слушай, а куда девица эта делась, как ее, Кай Сун?

Полундра с некоторым недоумением огляделся. В азарте рукопашки он совсем позабыл о ее причине. Юной черноволосой китаяночки нигде не было видно.

– Смылась? – недобро хмыкнул Никифоров. – Значит, смылась. А она ведь нас подставила, Сережа. Вот ведь профурсетка нерусская! Говорила, двое... Да и чего они на нас сразу как оглашенные накинулись, даже предъявы никакой не сделав? Что-то тут нечисто, обычно хуатяо мирный народ, с русскими не задираются.

– Вот-вот, – задумчиво откликнулся Павлов. – Как, скажи, натравили на нас этих хунвейбинов. Что с ними делать-то будем, с вояками сраными? Ишь, в себя приходить начали. В ментовку местную потащим или как?

Но тут на сцене, взамен испарившейся Кай Сун, появилось еще одно «лицо китайской национальности».

К североморцам и вяло копошащимся у них под ногами, охающим горе-хулиганам подкатил потрепанный, видавший виды «уазик». Из машины вышел толстый отдувающийся китаец. Он одним взглядом окинул «поле битвы», затем резко, отрывисто бросил несколько китайских фраз.

Ответом ему стало разноголосое нытье, в котором ухо Полундры уловило часто повторяющееся «квей- фан».

Китаец повернулся к Сергею с Михаилом, склонился в почтительном полупоклоне:

– Глубокоуважаемые господа русские офицеры, я приношу вам свои самые искренние извинения за этих недостойных обсевков! Ах, какой позор! Меня зовут Чжоу Фан Линь, я мирный огородник-хуатяо. Ай-ай-ай! Мне беспредельно стыдно за безмозглых молодых идиотов. Я надеюсь, они не причинили вам, господа офицеры, никакого вреда?

По-русски он говорил очень правильно, практически без акцента. Улыбка, точно приклеенная к жирному лицу, буквально сочилась медом и патокой.

– Кишка тонковата у них нам навредить, – грубовато ответил Никифоров. – Вот что нам теперь с вашим молодым хулиганьем делать, а? Властям сдавать за такие художества? Знаете, что вашим отморозкам за подобные шалости светит? Нет? Так я скажу: статья 204 Уголовного кодекса РФ, часть II – злостное хулиганство, до пяти лет или исправительные работы на срок до двух лет.

– Мы – хуатяо, мирные огородники, но в каждой нации найдутся отморозки. И среди русских плохие люди бывают. – Голос толстого китайца стал прямо умоляющим. – Вы их и так уже наказали, какая статья? Местные русские наших не любят, потому что китайцы работящие. Милиция дело заведет, в газетах напишут, а у вас дела, наверное, секретные. Зачем к властям обращаться? И нам, хуатяо, плохо, и вам лишнее внимание ведь ни к чему? Вы их мне отдайте. Мы с этими уродами сами разберемся. Получат каждый по двадцать бамбуковых палок по пяткам, как наши деды-прадеды дураков учили... Сразу поумнеют!

Полундра с Кракеном снова коротко переглянулись. Прав, пожалуй, толстый китаеза. На фига им к себе излишнее внимание привлекать, оно им надо? Да и случай, откровенно говоря, того не стоил.

А толстяк продолжал меж тем убалтывать североморцев, плетя настоящую паутину из приторно- вежливых слов, льстивых улыбок и полупоклонов. Все семеро молодых китайцев уже пришли в себя, но не делали ни малейших попыток скрыться. Лишь легонько постанывали, а в остальном сидели тихо, как мыши под веником. Непонятно было, кого они боятся больше – двоих русских, только что жестоко их отметеливших, или своего жирного соплеменника. Как бы не второе: уж больно опасливые взгляды исподтишка бросали китайцы на Чжоу Фан Линя.

– Да забирай ты их ко всем чертям, – прервал Полундра очередной велеречивый и медоточивый период. – Пусть вашего китайского бога благодарят за то, что мы с Кракеном сегодня добрые и вообще детишками не питаемся. Но пусть мне на глаза больше не попадаются, а не то ноги из задниц повыдергиваю. Пошли к причалу, Миша. Возвращаться пора, нас там Тимка небось заждался уже.

И, не обращая больше внимания на цветистые выражения благодарности, друзья-североморцы пошли прочь.

Когда катер уже отвалил от усть-баргузинского берега и взял курс на РЛС, Полундра повернулся к Никифорову:

– Кракен, ты вроде говорил, что малость по-китайски понимаешь.

– Так, самую чуточку. Поздороваться, попрощаться, спасибо сказать... А что?

– Да эти молодые придурки все время лопотали что-то вроде «квей-фан». Не в курсе, что это значит по-ихнему?

– Представь себе, Полундра, – рассмеялся Михаил, – это как раз знаю! Это означает «варвар-дьявол»! Вот какого страху мы на эту шелупонь нагнали, аж в злые духи нас произвели. Мелочь, а приятно. Мне другое покоя не дает. Мы же с тобой в гражданке, этот жирный китаеза нас впервые в жизни увидел. Что ж он сразу «господа офицеры, господа офицеры...». У нас это что, на лбу написано?

– Хм-м, а ведь верно, – задумчиво отозвался Сергей. – Потом опять же, про то, что у нас тут дела секретные... Оно, конечно, так, но вот откуда ему-то об этом известно? Странные дела... А впрочем, китайский леший с ним, с толстяком. Других забот нам с тобой мало? На шпиона он как-то не слишком смахивает. Словом, плюнуть и забыть.

На том и порешили.

Глава 17

А в то время, когда Сергей с Михаилом вразумляли отмороженных китайских юнцов, генерал-майор Геннадий Феоктистович Берсентьев тоже не сидел сложа руки.

Вчерашний рассказ Павлова о найденном в донной яме вертолете с измочаленным хвостом, да еще по соседству с каким-то малопонятным «Уралом», основательно взбаламутил генеральскую душу, никак не шел из головы.

Интеллектом Берсентьев не блистал, что было – то было, но, как многие недалекие люди, был хитер и обладал отменным чутьем. Особенно на две вещи: опасность и возможность хапнуть.

Инстинкты хищника, они тоже, знаете ли, чего-то стоят в наше неспокойное время. Больше, чем на хорька, Геннадий Феоктистович не тянул, так ведь тоже хищная зверушка.

Он сразу же связал находку Полундры с пропавшим два с небольшим года назад транспортным вертолетом и насторожился. Дело-то, конечно, давно закрыто. Он тогда приложил немалые усилия, чтобы спустить его на тормозах, поговорил с кем надо в военной прокуратуре, отдал на съедение стрелочника, какого-то майоришку... Перестраховался: зачем ему неприятности, ведь Виктория была связана с этим рейсом, он же сам отдавал распоряжение, чтобы организовать эту очередную «бизнес-перевозку». Но что, если окажется: вертолет в самом деле сбили? Могут возникнуть весьма неприятные коллизии. Тогда жена ловко ушла от его не слишком, впрочем, настойчивых вопросов об этом злосчастном рейсе.

Но теперь вопросы у генерала возникли снова. А его должность, положение, годами наработанные связи позволяли эти вопросы разрешить, не привлекая ничьего нежелательного внимания, осторожненько.

Итак, первое: кто арендовал вертолет? Иными словами – кто владелец груза, который «бизнес- перевозил» злосчастный «Ми-26» в своем последнем рейсе?

Будучи немного посвящен в бизнес своей супруги, Берсентьев знал: сама Виктория Владимировна владелицей перевозимых товаров не бывала никогда. Опасалась, и правильно делала, – товары-то обычно бывали, как бы это поприличнее сказать... специфические. Левые, а когда и откровенно ворованные. Ее дело было лишь перебросить их из одной точки в другую, используя его, Берсентьева, нехилые возможности, а затем получить комиссионные. Однако, чтобы их получить без обмана, нужно же

Вы читаете Морской дозор
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату