– Ты когда-нибудь слышал о ступенчатой декомпрессии?
– Ну что-то такое было... Вроде с кас... нет, кессонной болезнью связано.
Наги искренне удивился:
– Надо же! И про кессонку знаешь? – В его речи появились уважительные интонации. – Я-то думал, ты совсем сухопутная крыса. Откуда такие познания?
– От верблюда! – недовольно отрезал Хаким. – Дальше что? Про декомпрессию?
– Да ничего. – Капитан принялся поворачивать перископ, неторопливо осматриваясь на триста шестьдесят градусов. – Только уйдут евреи не скоро, минимум – через несколько часов. Если только не захотят кинуть своих водолазов и бросить их здесь на корм рыбам.
– Нет бы сразу сказать по-человечески! – Ассади сделал вид, что обиделся, а сам принялся в очередной раз изучать карту.
Капитан оказался прав – лишь спустя два с лишним часа команда «Красотки» снова засуетилась, а на поверхности показались металлические водолазные шлемы. Еще с десяток минут понадобилось, чтобы ныряльщики оказались на борту и их извлекли из скафандров. И только после этого на судне начались приготовления к отплытию.
Зуммер внутренней связи заставил капитана оторваться от окуляров и ответить. Это был один из матросов подлодки, который доложил о том, что Джамал Яззи только что вошел в шлюзовую камеру. Новости были обнадеживающими – по крайней мере, сириец жив. Оставалось дождаться, пока он появится в рубке и сообщит, что ему удалось узнать.
– Он оказался действительно ловким парнем, раз не нарвался на патруль израильтян. – Наги обернулся к арабскому экстремисту. – А если он еще и разнюхал что-то, то я бы взял его к себе на лодку.
– Проехали, кэп! Команду лодки утверждает лично Ахмед Эль-Айли, а с ним все согласовано... – Хаким осекся. На пороге рубки появился сириец – с неопренового гидрокостюма стекали тонкие струйки воды. Смахнув с лица и лысой макушки капли морской влаги, он радостно и громко сообщил:
– Ну и муть они подняли! Еле разобрался что к чему!
– Что там, брат? Тебе удалось найти самолет?
Сириец добродушно усмехнулся:
– Они же сами вывели нас на точное место. Если бы не евреи, нам пришлось бы потрудиться, чтобы найти бомбардировщик, даже имея точные координаты. Американский «Б-52» лежит на тридцати девяти метрах, я видел его. Развалился пополам, как арбуз. Что эти неверные там делали, точно сказать не могу, я подошел, когда они стали подниматься. Наверное, брали какие-нибудь пробы.
– Короче, брат. Евреи уже снялись с якоря, могут уйти. – Хакиму было не до шуток и разговоров.
– Пускай убираются! Нам же лучше! – Сириец даже обрадовался этому известию. – Они не тронули ракету, я проверил. Только расчистили маркировку. Она сплошь заросла ракушками и известью. Здоровенная такая! Хорошо то, что она лежит практически свободно. Выбросило из бомбоотсека, наверное. Хотя не исключено, что их парни тоже приложили свои руки и подтолкнули ее кнаружи. Там следов наделали – везде сплошные царапины и сбитый нарост. Такое ощущение, что они искали что-то еще, а по пути наткнулись на ракету. Поглядели на нее, удивились, расчистили маркировку и убрались, чтобы придумать, что с ней делать.
– Слава Аллаху! – Наги воздел руки к небу, которое было скрыто от него толщей воды. – Давайте сделаем то, для чего мы здесь.
Глава 16
Водитель словно и не слышал никогда о тормозах и о том, как надо сбрасывать скорость при езде по пересеченной местности. А может, он действовал по простому принципу: больше газа – меньше ям. Но и в том, и в другом случае результат был один – Полундре уже порядком растрясло все внутренности. Несладко приходилось и его охране на заднем сиденье джипа, лихорадочно вцепившейся в поручни. В сгустившихся сумерках было не разобрать цвета их лиц, но, судя по их выражениям, Сергей догадывался, что они мало отличались от листьев пальм, силуэты которых все чаще стали мелькать в свете фар. А водила все рулил и рулил, словно нарочно выбирая самые весомые колдобины и ухабы.
Наконец трясти стало меньше, а горе-ездок переключился на пониженную передачу. Стало слышно, как натужно ревет движок, пихая полицейскую машину вперед. По шуршанию колес Сергей понял, что они съехали с укатанной дороги и движутся теперь по песку. Ох, и не нравились ему все эти симптомчики! Но, поразмыслив по пути, Полундра решил пока ничего не предпринимать, досмотреть, что называется, фильм до самого интересного места. Любопытно было все-таки, зачем это он понадобился переодетым копам бандитской наружности. Вроде и мафию никакую здесь обидеть не успел. С другой стороны, на местные разборки это никак не тянуло, слишком уж главарь этой шайки на чеченского боевика похож. Да и по-русски он шпарит лучше, чем египтяне. И акцент у него самый что ни есть кавказский.
Машина круто свернула влево, в очередной раз повалив Сергея на одного из боевиков. Ствол его автомата больно уперся в ребро. И почти тут же джип остановился. Смолк шум мотора, погасли фары, наступила звенящая тишина. Первым из авто выскочил кавказец в форме офицера полиции. Оглядевшись вокруг, он приказал своим головорезам вывести пленника. Кряхтя и охая, охранники открыли дверцы и по одному выползли наружу, что-то бормоча себе под нос по-арабски. Становилось интересно.
«Спрашивать-то будут о чем-нибудь? – подумал Сергей, нарочно медленно выбираясь из джипа. – Или сразу убивать начнут?» По пути наружу он весь подобрался, стараясь держать в поле зрения всю банду. Обычно именно при выходе жертву ошарашивают несколькими внезапными ударами, лишая возможности к дальнейшему активному сопротивлению.
Примерно так и вышло. Как только голова Полундры показалась в проеме, главный из «полицейских» с силой пнул ногой дверцу джипа. Сергей это предвидел, поэтому смягчил удар выставленными вперед руками. Но дальше последовало то, чего он никак не ожидал: стоявший справа палестинец резким движением прижал к его коже какую-то хреновину. Что-то треснуло, вспыхнуло у Сергея перед глазами, мощные судороги вместе со жгучей болью пронзили все тело. Электрический разряд напряжением в несколько тысяч вольт свалил даже его. Сознание закружилось в причудливом танце, с легкостью намереваясь оставить неподвижно скорчившегося Полундру, но зацепилось, не ушло, словно со стороны продолжало фиксировать, как моряка выволокли из салона, как мешок, и начали пинать ногами. Изрядно попотев и устав, арабы расступились, давая возможность своему пленнику немного прийти в себя и подняться.
Сергей вставать не спешил. Для начала надо было убедиться, что все его руки и ноги пришли в полное взаимодействие с головой, а пока он в этом уверен не был.
Палестинские боевики, повесив автоматы себе на пузо, встали по сторонам, о чем-то переговариваясь. Водитель тем временем извлек из багажника совковую лопату и воткнул ее в песок рядом с задним бампером.
Желтая луна неровным шаром уже показалась из-за горизонта, освещая неестественным светом кучку людей, собравшихся у машины. Осторожно оглядевшись, Сергей заметил метрах в ста темнеющие руины в окружении высоких пальмовых деревьев, дававшие в лунном свете причудливые длинные тени. Вокруг ни души. Парни, видимо, не первый раз занимаются подобными вещами, опыт есть. Привезли в самую глушь, откуда наверняка даже выстрелы не донесутся до ближайшего жилья, крики – тем более. А уж тех, кого здесь присыпят песочком, и вовсе не найдут никогда. Полундра внутренне содрогнулся, представив себя лежащим с распростертыми руками с дырой во лбу, с каждым движением лопаты все больше сливающегося с окружающими барханами. И почувствовал себя как-то неуютно. Не на такой конец он рассчитывал.
Он оценил расстояние до ближайшего араба. Нормально, в один прыжок можно его сбить с ног, вырубить. Только быстро автомат перехватить и пострелять его дружков будет сложновато – наручники мешают. А у тех возможностей для маневра масса. Изрешетят за милую душу. «Ладно, – подумал Сергей, автоматически просчитывая другие комбинации. – Шансы маленькие. Но есть. По крайней мере, один к праотцам не уйду. Прихвачу с собой парочку, чтобы скучно не было».
Спор разгорался не на шутку. Поглядывая одним глазом на пленника, палестинцы кивали один на другого, явно не желая брать в руки шанцевый инструмент. Сергей, хоть и не понимал арабского, но все уловил и так: никому из боевиков не хотелось рыть яму. Не горел желанием и заросший щетиной главарь. С нескрываемой ненавистью глянув на Полундру, он сплюнул в его сторону и сказал что-то резкое. «Чтобы я, джигит, копал могилу для этого русского – да ни за что! – перевел для себя его реплику Павлов, хоть и не
