болезненных оплеух. Едва распахнув очумелые глаза, Гюнтер обнаружил себя всё так же крепко привязанным к чему-то ровному и твёрдому. И над ним нависал страшный, добродушно улыбающийся ему, как родному, и дышащий невозможной смесью лука и частичек адского огня варвар Васил!
– Ну, шо, паныч? – почти равнодушно поинтересовался он, как бы ненароком демонстрируя и без того растоптанному сыну Венсана Пуабло Джакомо некую короткую, но очень зловещего вида пилу с устрашающе растопыренными треугольными зубьями. – Сразу всё пропишешь, или больно тебе делать?
Гюнтер почувствовал, как вдоль позвоночника пробежал неприятный холодок и зашевелились волосы на макушке. А всё его естество внезапно охватило нестерпимое, как чесотка, желание поделиться с этим незнакомым ему человеком всем, о чём имел хоть малейшее представление!
Вот при таких печальных обстоятельствах Гюнтер Венсан Джакомо, богатейший и знатнейший негоциант города Венетто, и стал активнейшим соглядатаем Иноземного приказу царства Хоривского. Земли сколотов. Иначе – руссофф.
Ведущие в обеих спарках друг друга стоили. Боевые наставники у ребят – что надо! Поди поищи лучших… Развелось сверхчеловеков в коридорах мироздания страшное дело сколько! Что бы это означало? Последствия наличия хроносом, изменяющих нормальный человеческий геном, проявляются всё чаще и чаще…
Госпоже не стоит знать, что она схалтурила… Не доложит Верховной, пока не разберётся, чья вина, может быть, никакая это и не халтура, а фатальное совпадение. Сказать кому – не поверят! У двух младших, Алексеев, земного и локосианского – не только внешность более чем схожа, но у них фактически совершенно одинаковые ментальные карты. Это даже не полное совпадение отпечатков пальцев, теоретически допустимое… Идентичность до такой степени невероятна, что руки от бессилия опускаются.
Внешность старших постоянно корректируется в зависимости от требований очередного фронта, и внутренне они тоже кажутся совершенно одинаковыми. Но лишь потому, что оба ЗАКРЫТЫЕ. Этакие ходячие закупоренные сейфы, вертящиеся по орбитам вокруг двойной звезды. Танки одной и той же модели с наглухо задраенными люками. Крепости неприступные. Видно издалека, а внутрь попасть – никак. Не подступишься.
Она ПРОБОВАЛА. Не получилось. Приступом не взять, и подкопы не вырыть… Лазутчика бы внедрить.
Откуда же они взялись, крутые такие?
Но сейчас не этот вопрос первым номером стоит. Важнее сообразить, ГДЕ. Приблуды-то, копии загадочные, на Земле – точно. А вот куда перебросились маршал и принц? С Земли они пропали. Без вариантов. Но где они? Вариантов не счесть. Видеть она их видит, но словно репортаж в проекционном экране – картинка прекрасная, звук отличный, источник же трансляции – неизвестен. Не отслеживается.
Тревожно ей как-то. Ох неспокойно на душе! Cтарший догадывается, что дело нечисто, что окружающие реалии, мягко говоря, не совсем соответствуют Земле. Ведомый пребывает в блаженном неведении. Он землянин только наполовину. Уроженец Локоса, на родине предков по отцовской линии впервые побывал, историю её пунктирно изучал. Алексу что гранбриты, что англичане – без разницы. И руссы вместо русских у него не вызывают особого беспокойства, он равно преисполнен гордости, полагая себя приобщённым к таинствам племени прямых предков отца.
Его «дублёр» с Земли, не менее смышлёный, возможно, заподозрил бы неладное. Окажись на месте принца. Но он-то остался ДОМА. Пока доблестный маршал и его достойный ученик верой и правдой служат государю сколотов, «дядя» зачем-то целенаправленно таскает «племянничка» по… горнилам революций.
Революционная слава при ближайшем рассмотрении меркнет. Так называемая Великая французская собственноручно расправилась со Свободой, Равенством и Братством – гильотина оказалась самым действенным инструментом народовластия. Сожрав своих детей, революционные идеалы скоренько выродились в наполеоновские планы мирового господства. Свершившиеся в стране России первая и Февральская революции запомнились бесчисленным множеством нарушений элементарной логики, а Великая Октябрьская социалистическая на поверку выглядела банальным переворотом, переходом власти от одной политической клики к другой. Знаменитый штурм Зимнего, после двух безуспешных попыток едва не прекратившийся, на самом деле удался лишь потому, что сторону «восставшего народа» принял полковник регулярной армии, солдаты которого подчинились его приказу и с третьего раза играючи взяли дворец – профессиональные военные не чета пьяным люмпенам… Завершился самый парадоксальный период российской истории семь с лишком десятилетий спустя такими же бурными событиями. Обе революции девяностых оставили не менее горький и недоумённый осадок в памяти… После этого случился короткий марш-бросок вверх, день-ночь на знаменитом Майдане и другие сутки, спустя ещё пару циклов. Странная украинская Оранжевая революция, вначале исполненная великой надежды на торжество подлинной свободы духа и демократии, в итоге вылилась в такой фарс, что оставалось только недоумённо развести руками вместо ответа на вопрос «зачем?». Хотя революционная Площадь запомнилась уникальной атмосферой, замешанной на отчаянной вере в радикальные перемены и не менее отчаянном страхе, что старые власти вот-вот начнут кровавую бойню… Вообще, в Украине той поры «весело» жилось, и опасность гражданской войны не один месяц оставалась реальной.
Порох и дерьмо гражданских войн напарники также понюхали. Хватило полудюжины, начиная с российско-россий–ской. По жестокости эти войны переплюнули все другие. Лютая ненависть к соплеменникам, придерживающимся иной точки зрения на мироустройство, почему-то возникает в землянах быстрее и легче, чем гнев, направленный вовне, на пришлых захватчиков. Возможно, тех, кого близко знаешь, ненавидеть проще и обоснованнее, чем малознакомых иностранцев?
В этом смысле показательно выглядели войны французов и провансальцев. Не гражданские, но народы двух стран были родственны в достаточной степени, чтобы считаться близкими. Вроде русских и украинцев. Французы в итоге уничтожили целую самобытную нацию. Да так рьяно, что фактически истребили язык, памятники культуры, наследие поколений предков. Остатки выживших провансальцев ассимилировались. От независимой страны осталось только название провинции на карте…
С земным ведумым, Лёхой, ей удалось поближе познакомиться, когда он боролся с французами на стороне провансальцев. В память она пробралась не просто на цыпочках, а ползком, натёршись для лучшего скольжения всеми возможными «кремами», многократно подстраховавшись и прикрывшись. В самом худшем случае он должен был принять её посещение за приступ головной боли. Недолго пробыла в его разуме, но ей там очень, очень, очень понравилось! Хорошая суть у парня, ещё не до конца огрубевшая. Приятно удивил он тайную гостью, более того, порадовал. К тому же визит принёс ценные сведения, дал ответы на некоторые важные вопросы.
Получив информацию из первоисточника, она исключила версию, что эти двое «за уши притянулись» из каких-то параллельных вселенных. Лёха был местный, точно. О его старшем пока с уверенностью этого сказать было нельзя.
А вот маршал и принц ускользнули как раз в какой-то параллельный мир. Хотя вначале действительно попали куда и планировали, сюда, на ЭТУ Землю, и какое-то время пробыли здесь.
Пробраться в разум принца она пока не сумела. Не потому, что вход закрыт. Дотянуться не смогла. Возможно, другие двое, исчезнувшие, находились гораздо дальше этой Земли (по неким космическим масштабам, наблюдательнице неведомым).
Но хуже всего, что она нарушила собственный запрет номер РАЗ. Совершенно непрофессионально поступила!
Не удавила в зародыше неуместные чувства, внезапно возникшие в душе.
Погостив в разуме Лёхи, она теперь не могла дождаться, когда вернётся туда. Переживала за него! Этот бронированный дядька последовательно, настойчиво тащит мальчика в эпицентр земного пекла.
Ужас какой! Ей небезразличен чистокровный землянин! Солдат, вполне способный оказаться в числе ненавистных оккупантов, опрокинувших небо Локоса.
Впустить в душу одного из тех, кого ненавидишь!
Это не менее страшно, чем постоянно нависающее над головой открытое небо.
* * *
